— Я не отпускал тебя... — протяжно сказал, соблазнительно улыбнувшись, а руками пробрался под мою футболку.

Аяз ущипнул мои соски, выкручивая их до лёгкой приятной боли. Инстинктивно я выгнулась дугой навстречу ласке, а мышцы между ног стянуло в томительном ожидании. Ухватила моего мужчину за затылок, теснее прижимаясь к нему. Хочу ощутить его губы, язык и горячее дыхание на своей коже, наполниться той восхитительной твёрдостью, что упирается в мою промежность.

Он снял с меня футболку и, оттянув край бюстгальтера вниз, обнажил грудь. Тут же припал ртом. Кусает, посасывает и терзает сладкой пыткой. Параллельно пытается расстегнуть мои джинсы. В таком положении едва ли нам будет удобно.

— Подожди, — я отстранилась от него. Затем протиснулась между передних сидений, устроившись на втором ряду салона.

И стала раздеваться.

Намеренно дразню его. Мне нравится заигрывать с ним.

— М-м-м, красавица, — Аяз следит за каждым моим движением, пожирая алчным взглядом, от которого бросает в дрожь — ещё сильнее завожусь и возбуждаюсь. Одна лишь мысль, что он мой и хочет меня, заставляет трепетать в предвкушении близости.

— Долго будешь смотреть? — я уже полностью избавилась от одежды. — Иди сюда, — поманила пальцем.

Провела ладонями вдоль тела, а раздвинув ноги в приглашающем жесте, прикоснулась к своей плоти. Никогда я не чувствовала себя такой раскованной перед мужчиной. Их было немного в моей жизни, но именно Аяз разбудил во мне настоящую женщину и весь спектр запредельных зашкаливающих эмоций. Всё происходящее — настолько естественно, как будто мы давно вместе.

— Я тебя съем, девочка, — он облизнулся хищно, глядя в мои глаза.

Быстро вышел из машины, чтобы пересесть назад. Оказавшись рядом со мной, набросился как изголодавшийся зверь на добычу. А в замкнутом пространстве машины воздух моментально наэлектризовался, разряды тока так и стреляют — пробирает до самого нутра. Нас обоих трясёт от жгучего желания. И снова эта дикая сумасшедшая вибрация между нами — магнетическое притяжение.

Аяз не стал обнажаться до конца. Лишь стянул с себя футболку. Расстегнул молнию штанов и, приспустив их вместе с боксерами, подтолкнул меня встать на четвереньки, спиной к нему. Сразу ворвался в моё тело до упора, на всю длину, заполняя собой ноющую пустоту внутри, и начал ритмично двигаться под мои протяжные блаженные стоны.

«О-о-о, это потрясающее ощущение тесноты и трения».

Он намотал мои волосы на одну руку и, обхватив за талию другой, притянул к себе. Прижав к груди, повернул лицом в свою сторону и жадно впился в губы — целует с таким жёстким напором, что безоговорочно подчиняешься этой абсолютной власти. Мощная обволакивающая энергетика моего мужчины порабощает мгновенно.

Никакой нежности, только сжигающая дотла страсть. Аяз продолжает вколачиваться в беспощадном темпе. В его объятиях плавлюсь как воск… и таю, таю, таю...

Как только мы въехали в Мардин, я зависла, жадно рассматривая раскинувшейся вид из окна машины.

С первых минут пребывания тут, город поразил меня своей аутентичностью, неповторимой атмосферой и архитектурой в духе древности — изящными резными строениями из песчаника, известняка и камня медового цвета. Ослепительное великолепие. Он завораживает мгновенно, привлекает и манит окунуться в историю, в нём переплелись и умело сочетаются разные эпохи, цивилизации, культуры. Сразу проникаешься. Причём сохранился фактически в первозданном облике, будто время застыло и не властно над этими местами, а всё выглядит, как много веков назад, словно переместилась в иное измерение, попала в параллельный мир или сказку в стиле «Тысяча и одна ночь». Не даром Мардин называют Жемчужиной Востока.

Здесь другая Турция — не похожа на представления большинства туристов об этой стране. У многих она ассоциируется с уютными курортами на берегу моря либо тем же Стамбулом с его величественными дворцами, в которых когда-то жили султаны, и прочими известными достопримечательностями. Истинная красота прячется в глубинках, где главным достоянием является природа и люди, создавшие тот самый антураж, покоривший меня с первого взгляда.

Этот город для настоящих ценителей самобытности. Хотя кое-что настораживает и кажется анархичным…

Ранее Аяз уже говорил про стародавние традиции, существующие тут и по сей день, но без подробностей. И пока ехали, он о многом рассказал. Видимо, аккуратно решил подготовить к тому, что нужно вести себя тихо и неприметно, не привлекая лишнего внимания — его слова я уяснила и усвоила сразу, не хочу испытать и малой толики из озвученного им.

Так вот… Жизнь у местного населения выстраивается на принципах порядочности, совести и ответственности за свои поступки, а ввиду этого — не дающего показаться на людях стыда и позора, если такое вдруг случилось. С одной стороны, ничего удивительного, но всё это в чрезмерном понятии, возведённом в высшую степень, в основе чего лежат привычки и религиозные ценности. Когда кто-то нарушает вековые обычаи, то подобное может привести к печальному итогу.

В частности, отношение к женщинам далеки от современных устоев. Нередко мужья применяют ужасающие методы наказания и воспитания покорности: например, морить жену голодом, обрить налысо голову, избить или, ещё хуже, отрезать палец. А эти несчастные терпят и молчат, боясь повторений и не решаясь никому пожаловаться на насилие.

Не чужда местным жителям и кровная месть. Вплоть до убийства за провинность, в том числе между родственниками это не исключено: если дело касается чести семьи, то возможно всякое. Более того, после свершённого возмездия, человек должен сдаться властям. Ну а тот, кто не исполнил долг, считается опозоренным.