– Что за чертовщина? – поинтересовался он скорее с любопытством, нежели с враждебностью. Человеку его комплекции не пристало быть агрессивным. Мощные ноги и шея, мускулистые руки вполне были способны напугать кого угодно. Так же, как и его молодость.

– Здесь живет человек, которого я хотел бы увидеть по официальному делу государственного департамента. Его сейчас нет дома. Я звонил, естественно. Он наш друг.

– О ком вы?

– О Джекобе Хандельмане. Он нас иногда консультирует, но об этом мало кому известно.

– Старина Хандельман?

– Прекрасный человек, уверяю вас, мистер Чарлз. Но боюсь, что ему не понравится, если он узнает то, о чем я сказал вам, – улыбнулся Хейвелок. – На улице дьявольски холодно.

– Я не могу пустить вас в его квартиру. И не пущу.

– Ну что вы! Я бы никогда на это не согласился! Я просто подожду здесь, если вы не возражаете.

Мистер Р. Чарлз явно колебался, разглядывая удостоверение личности, которое Майкл продолжал держать в руке.

– Да… ну что же… О’кей… Я бы мог пригласить вас к себе, но мы с приятелем горбатимся вовсю к завтрашнему экзамену.

– Простите. Я об этом как-то не подумал…

В этот момент из двери в дальнем конце вестибюля появилась фигура еще более внушительных размеров. Молодой человек в спортивном костюме в одной лапище держал пару стаканов, во второй раскрытую книгу.

– В чем дело, старик?

– Да ничего. Тут один хочет встретиться с Рабби.

– Еще один? Ладно, кончай время тратить. Ты у нас умный, а мне бы к утру управиться…

– Вы играете в одной команде? – спросил Майкл, пытаясь выглядеть как можно современнее.

– Нет. Он предпочитает борьбу. Только судьи слишком часто выставляют его с ковра за грязные приемы, о’кей, Мастиф, иду.

Мастиф исчез за дверью.

– Нормально. У вас даже голос официальный. Рабби должен появиться с минуты на минуту.

– Пунктуальный человек?

– Как швейцарский хронометр. – Двадцатый номер собрался было уходить, но передумал и вновь обратился к Хейвелоку: – Знаете, а я ведь и сам вычислил что-то такое. Ну вроде того, что вы сказали.

– Это как?

– Не знаю… наверное, из того, какие люди к нему приходят. Иногда поздно вечером. Не университетского стиля.

Майкл подумал, что он ничего не потеряет, если поинтересуется подробнее. В конце концов, парень сам начал.

– Нас сейчас очень беспокоит одна женщина. Я не хотел об этом говорить, но ради интересов самого Рабби… Мы надеемся, что она здесь побывала. Вы ее случайно не видели? Блондинка, примерно пяти футов пяти дюймов роста, возможно, в плаще, не исключено, что в шляпке. Вчера или сегодня?

– Вчера вечером, – ответил молодой человек. – Сам-то я не видел, но Мастифу повезло. Классная дамочка, по его словам. Правда, немного нервная. Нажала не на ту кнопку и подняла старого Вайнберга – он из Б-4 и еще более нервный тип.

– Услышать это – большое для нас облегчение. В котором часу она вчера здесь появилась?

– Думаю, что примерно в это время. Я разговаривал по телефону, когда Вайнберг завопил в интерком.

– Благодарю вас.

Двадцать четыре часа тому назад, подумал он. И «полупроводник» уже у себя наверху. Она в пределах досягаемости, он чувствует это всем своим существом.

Вслух же Майкл произнес:

– Совершенно случайно в силу стечения обстоятельств вы стали обладателем секретной информации. Прошу вас, уважайте мое доверие.

– Ну до чего же вы официальны! Итак, я никогда не видел вас, мистер Хейвалач. Но если власти введут призыв студентов на военную службу, я обращусь к вам за помощью.

– Не стесняйтесь. Еще раз спасибо.

– Будьте здоровы. – Могучий студент направился в свою комнату. Как только дверь за ним закрылась, Хейвелок метнулся в глубину холла к широкой каменной лестнице с вытертыми от времени ступенями. Он не стал пользоваться лифтом. Шум мог встревожить мускулистого студента, который был вполне способен пренебречь сомнительным удовольствием обладания секретной информацией ради прозаического чувства долга.

В Париже Майклу достало здравого смысла наклеить на подошвы дорогих черных туфель, купленных одновременно с костюмом, толстый слой резины. Теперь это оказалось как нельзя кстати. Он мчался наверх, перескакивая ступени и резко разворачиваясь на площадках – практически бесшумно. Менее чем через полминуты Майкл достиг четвертого этажа. Квартира 4-А находилась в самом конце слабоосвещенного холла, выложенного керамической плиткой. Он немного выждал, восстанавливая дыхание. Затем подошел к двери и надавил на кнопку звонка. Раздался нежный звон колокольчика, через секунду за дверью послышались шаги…