Главная проблема «Новых Патриотов» заключалась в пристрастии к элите: они видели в каждом ее представителе врага. И готовы были на все, чтобы уничтожить этого врага. Абсолютно на все.

На самом деле очень тонкая грань разделяла борцов за свободу от террористов, солдат от убийц.

Габриэль сохранял каменное выражение лица и сжав челюсти, смотрел на Клео темными свирепыми глазами. Сделав шаг к ней, он практически навис над Клео.

— Я имею право знать, ради чего жертвую своей местью. Так скажи мне. Я один из вас.

Джамал дернулся вперед, собираясь встать между ними, но Клео взмахом руки его остановила. Она вздернула подбородок, с вызовом глядя на Габриэля.

— В самом деле?

— Я один из вас, — твердо повторил Габриэль, старательно избегая взгляда Мики.

Мика знал — надеялся, верил, — что его брат лжет, втирается в доверие к этим людям, чтобы обезопасить их всех.

Но Габриэль говорил так убедительно. Слишком убедительно.

Мика попытался прочитать ответ на лице брата. Что, если он не играет? Что, если Габриэль снова принялся за старое?

В Габриэле долгое время кипели горечь, ненависть и ярость. Он даже наставил пистолет на собственного брата. Он напал на круизный лайнер и погубил невинных людей. Неужели Габриэль мог сменить одну личность на другую так же легко, как змея сбрасывает кожу?

Мика прогнал эту мысль из головы. Он ненавидел сомневаться в Габриэле, ненавидел напряженное, тревожное ощущение беспокойства, засевшее в его сердце. Он только что вернул брата. Ему претила мысль о возможности снова его потерять.

Он должен доверять Габриэлю. Мика отчаянно хотел ему верить.

Габриэль застыл над Клео, сжав кулаки.

— Если вы планируете нападение, я в деле.

Клео подалась вперед, и ее покрытое шрамами лицо оказалось в нескольких дюймах от лица Габриэля. Она смотрела на него холодно и жестко.

— Мы не будем ждать, пока они найдут и уничтожат нас. Когда придет время, мы возьмем Убежище силой и сделаем его своим.

Глава 4

Амелия

Амелия сидела на маленькой койке в изоляционном блоке казармы в восточной части комплекса Патриотов, в том же месте, где они пережидали карантин, прибыв сюда всего неделю назад. Это была переоборудованная тюремная камера — узкий прямоугольник с бетонным полом, вмещавший только туалет, раковину с зеркалом, да койка с матрасом и несколькими одеялами.

В изоляторе пахло сыростью и плесенью. Но Амелии до этого не было дела. Ее переполняло едва сдерживаемое счастье — наконец-то мама рядом.

Элиза, лежала съежившись рядом с Амелией. Ее трясло от холода, не спасал даже толстый, теплый свитер крупной вязки, который принесла Амелия. Она выглядела худой и изможденной, костяшки на локтях и ключицах заметно выпирали через кожу. Ее всегда высокие и широкие скулы теперь казались впалыми, почти как у трупа.

— Я так по тебе скучала, — прошептала Амелия, чувствуя, как пересохло в горле. Ей хотелось прижаться к маме, как маленькой девочке, чего она никогда не делала, даже когда была совсем крохой, и никогда не отпускать. Но в их семье это было не принято.

Узкие плечи матери поникли, острые лопатки напоминали крылья.

— Я думала о тебе каждую минуту каждого дня.

— Они… как это было? — Амелия не хотела задавать вопрос, отвечать на который мама была не готова. Она сама слишком хорошо знала, каково это — пережить травму, чувствовать, как при одном только усилии произнести вслух эти слова ты разбиваешься на кусочки.

Мама покачала головой.

— Мне все время было страшно. Но они никогда не поднимали на меня руку. Цербер позаботился об этом.

— Не пойми меня неправильно. Они — злобные женоненавистники, готовые купить и продать все что угодно, включая женщин и детей, но при этом живут по своему собственному искаженному кодексу. Считают, что женщины должны сидеть дома и заниматься воспитанием детей, быть женами и матерями. А мужчины, по их мнению, должны их защищать и властвовать над ними. — Она откинула с лица спутанные русые локоны. — В общем, слишком сложно и патриархально. Но все закончилось. И слава богу. Я больше никогда не хочу о них вспоминать.

Амелия прикусила губу. Охотники за Головами никуда не делись, но, по крайней мере, мама теперь не в плену. Амелия не хотела оставлять ее здесь, в окружении врагов, но у нее не было выбора. По крайней мере, Габриэль, Уиллоу и Селеста будут рядом и присмотрят за всем.

Она взглянула на свой смартфлекс.

— Мне скоро нужно будет уйти.

Элиза вздрогнула.

— Я знаю. Только… хочу, чтобы ты была в безопасности.

— Дело не только в моей безопасности, — объяснила Амелия. Речь о гораздо большем, чем я сама. Так нужно.