Паркеру вспомнилось одно высказывание Мэннинга, некогда промелькнувшее в «Барронсе»: что-то насчет того, что цель «Систематикс» – «заменить двери окнами». Паркер вынужден был признать, что этот человек и вправду обладает неким гипнотическим, сверхъестественным красноречием, как можно было предположить, исходя из его репутации. Но Паркер продолжал беспокойно ерзать. Ему по-прежнему было не по себе. «Все это уступит дорогу».

– Уступит дорогу чему?

– Если прежний способ действий сводился к вертикальной иерархии, то новый способ действий заключается в создании горизонтальных сетей, выходящих за рамки границ, образованных различными организациями. Мы создаем сейчас сеть из компаний, с которыми мы можем сотрудничать, а не управлять ими, как некий руководящий центр. Границы сломаны. Логика сети поощряет самоконтролирующиеся системы, управляемые потоком информации. Непрерывность контроля означает, что мы устраняем факторы риска, существующие как внутри оргструктуры, так и вне ее.

Лучи заходящего солнца окружили голову Мэннинга сияющим ореолом, добавляя убедительности его образу.

– Вот вы – предприниматель. Оглянитесь: что вы увидите вокруг? Распыленные рынки капитала. Измельченные до предела рынки труда. Пирамидальная структура стремится растечься. А самоорганизация означает сотрудничество. Все, что нам требуется, – это разработать связи, не только внутренние, но и внешние, выработать совместную с нашими партнерами стратегию; контролировать вопросы, выходящие за пределы сферы права собственности. Информационные каналы сейчас перестраиваются по-новому. Они должны быть прозрачными на всех уровнях. Интуиция подсказывает мне, что именно в этом направлении и лежит будущее капитализма.

Слова Мэннинга привели Паркера в замешательство.

– Вас послушать, так получается, что «Систематикс» на самом деле вовсе не корпорация.

– Называйте ее, как вам угодно. Когда границы действительно проницаемы, нет ничего более локализованного, чем традиционная фирма. Но мы уже живем в такую организационную эпоху, когда ответственность не может лежать на одном человеке. Право собственности может сохраниться лишь в фрагментарном виде, но и риск будет распределен между всеми. Поэт Роберт Фрост сказал, что хорошие изгороди помогают поддерживать добрососедские отношения, но лично я в это не верю. Прозрачные стены, стены, через которые вы можете пройти, куда вам потребуется, – вот что нужно сегодня миру. Чтобы преуспеть, вы должны научиться ходить сквозь стены. – Мэннинг на миг умолк. – И это будет гораздо легче проделывать, когда стены исчезнут.

Алекс Гарфилд повернулся к Паркеру:

– Не стану делать вид, будто я что-то в этом соображаю, но, Адам, факты говорят сами за себя. Грегсон Мэннинг не нуждается в том, чтобы оправдываться перед кем бы то ни было. Насколько я понимаю, он говорит о том, что не верит в сообщество замкнутых деловых единиц. Он ведет речь об интеграции, только на свой собственный лад.

– Стены должны рухнуть, – сказал Мэннинг, потянувшись. – Такова реальность, стоящая за всеми громкими словами о перестройке. Вы можете сказать, что мы стремимся обратно, к индустриальной революции. Но индустриальная работа заключалась в разделении труда в соответствии с определенными задачами; мы же пытаемся перейти от задач к процессу и сделать это в условиях абсолютной видимости.

Чувствуя, что потерпел поражение, Паркер тем не менее не желал униматься.

– Но все же вы вкладываете деньги во множество технологий – технологии сетей и тому подобное, – и я даже представить не могу, что за всем этим стоит, – сказал он. – А эти сообщения Федеральной комиссии связи насчет того, что «Систематикс» вот-вот запустит на орбиту целую эскадру спутников, в дополнение к уже функционирующим… Зачем? И так в наличии имеется большая полоса частот. Зачем еще и спутники?

Мэннинг кивнул, словно вопрос доставил ему удовольствие.

– Возможно, настало время расширить наш кругозор.

По комнате прокатились смешки и одобрительные возгласы.

– Я веду речь о бизнесе, – продолжал Мэннинг. – Но подумайте также и о нашей жизни. Чуть раньше вы говорили о сохранении тайн. В наше время принято понимать частную жизнь как сферу личной свободы.

Лицо Мэннинга приобрело мрачное выражение.

– Но для многих это может стать сферой насилия и оскорблений, а отнюдь не сферой свободы личности. Домохозяйка, которую изнасиловали и ограбили, угрожая ножом, человек, в дом которого вломились вооруженные преступники, – спросите-ка у них о праве человека на частную жизнь. Информация во всей ее полноте означает «свободу от» – свободу от насилия, от оскорблений, от причинения вреда. И если «Систематикс» сумеет приблизить общество к этой цели, то можно будет вести речь о явлении, никогда прежде не существовавшем за всю историю человечества: о приближении к всеобщей безопасности. В некотором смысле слова наблюдение играет значительную роль в нашей жизни, и я горжусь нашим вкладом в этот процесс – скрытыми камерами, стоящими в лифтах, вагонах метро и парках, и прочими подобными вещами. Существуют и более сложные системы наблюдения, позволяющие владельцу в любое мгновение вызвать помощь, но они пока что остаются привилегией богачей. Ну что ж, говорю я, давайте демократизируем их. Давайте обеспечим наблюдением каждого. Джейн Джекобс писала о «глазах улицы», но мы можем пойти дальше. Пока что слова о том, что весь мир – одна большая деревня, не более чем фигура речи. Но это может стать реальностью, и технология нам это позволяет.

– Тогда организация, которая будет этим заниматься, получит в свои руки слишком большую власть.

– Да, но эта власть тоже больше не будет сосредоточена в одной точке, а превратится в сеть предусмотренных законом мер, распределенных по всему обществу. Во всяком случае, мне кажется, что вы смотрите на эту проблему слишком узко. Лишь тогда, когда безопасность станет всеобщей, мы обретем подлинную власть над собственными жизнями.

Вдохновенную речь Мэннинга перебил стук в дверь, и в зал заглянул его личный секретарь. Вид у него был обеспокоенный.

– В чем дело, Даниэль? – спросил удивленный подобным вторжением Мэннинг.

– Вас к телефону, сэр.

– Несколько невовремя, – улыбнулся Мэннинг.

Секретарь негромко кашлянул.

– Звонок из Овального кабинета, сэр. Президент говорит, что это срочно.

Мэннинг повернулся к присутствующим.

– Прошу прощения. Я скоро вернусь.

Войдя в большой шестиугольный кабинет – залитый солнцем, но прохладный, – Мэннинг уселся в кресло и включил переговорное устройство.