Ни одно слово из этого нельзя опровергнуть. Все это имело место, и теперь я взбешен и напуган до такой степени, что готов разнести все кругом, включая и "Медузу".

– Когда начинает разрабатываться "большая" ложь, - вновь заговорил Конклин, подливая еще кофе, - то мы почти полностью погружаемся в нее, и главное здесь - это ухватить точку разрыва, которая бывает еле заметна в водовороте событий, затягивающем всех и вся в гигантский разрушающий вихрь.

– Как ты представляешь это?

– Я пока не знаю, но наша задача - подумать и об этом. Пока я только чувствую, что мы должны спровоцировать их на что-то очень неожиданное, что одним мощным толчком перевернуло бы всю стратегию, кто бы ее ни создавал, так как мой инстинкт говорит, что они явно теряют контроль. Если я прав, то кто-то из них обязательно пойдет на контакт.

– Тогда возьми свою записную книжку и попытайся отыскать так несколько человек, которые могли бы быть явными соперниками в разработке и проведении бывших стратегических операций.

– Нет, Дэвид, этот вариант нам не подходит. Он потребует многих часов, а может быть, и дней, - возразил офицер ЦРУ.
– Баррикады уже воздвигнуты, и я должен взобраться на них. У нас не осталось времени.

– Но мы должны его найти! Придумай что-нибудь.

– Но зато у меня есть кое-что получше, - подытожил Алекс.
– И за это мы должны благодарить доктора Панова.

– Мо?

– Да, именно его. Ты помнишь разговор о служебных записях якобы "твоих" обращений в спецслужбы Департамента?

– Мои... обращения?..
– Вебб забыл об этом, только что промелькнувшем в беседе факте. Конклин - нет.
– И каким образом?

– Именно с этого момента они, как я понимаю, начали собирать на тебя новое досье, которое должно было вписываться в их сценарий. Я же попытаюсь пробиться в службу безопасности с иной версией, или хотя бы с вариациями их собственной. Этот ход должен заставить их дать хоть какие-то ответы, если они действительно теряют контроль над операцией. Ведь эти записи всего лишь средство объяснить окружающим их службам, с которыми они вынуждены сотрудничать, какова причина их поступков по отношению к тебе. Но персонал, ответственный за эту операцию, начнет торпедировать руководство, если увидит, что при разработке допущены ошибки. Вызвать эту реакцию, и есть наша ближайшая задача. И они сами разрешат ее для нас, и почти без нашего участия... Поэтому мы просто обязаны использовать ложь...

– Алекс, - Дэвид неожиданно подался вперед и начал двигаться почти вместе с креслом, - несколько минут назад ты произнес фразу относительно "точки разрыва". Но мы употребляли этот термин всего лишь в желательном для нас смысле, мы пока только предполагаем, что у них такой разрыв есть. А если мы употребим его фактически?! Вспомни, что они считают меня патологическим шизофреником, то есть человеком, склонным к фантазиям и навязчивым идеям, который временами даже говорит правду, но отличить одно от другого самостоятельно не может.

– Да, так они говорят окружающим, и многие даже верят в это. Ну, так что?

– Так почему бы нам не сделать это обстоятельство той самой точкой разрыва, о которой ты только что говорил. И она действительно будет едва различима. Мы скажем им, что Мари сбежала. И ей удалось связаться со мной, и я отправился на встречу с ней.

Конклин нахмурился, потом удивленно вытаращил глаза. Было ясно, что кризис в поисках отправного пункта их плана миновал.

– Это следует сделать немедленно, - тихо произнес он.
– Господи, конечно, это будет первый шаг! Смятение захватит все их службы, подобно локальной войне. В любой операции, секретность которой столь высока, только два или три человека знают обо всех деталях. Остальных держат в темноте. Боже мой, но как ты додумался? Подумать только - официально санкционированный киднэпинг! Наверняка несколько человек в центре буквально поднимут панику и наверняка столкнутся друг с другом, спасая собственные зады. Очень хорошо, мистер Борн! Вы делаете успехи!

Как это ни странно, Дэвид не заметил последней реплики, он просто не обратил на это никакого внимания.

– Послушай, - сказал он, поднимаясь, - мы оба уже выдохлись. Но мы знаем теперь, куда мы идем, поэтому можем позволить себе несколько часов отдыха, а утром уточним оставшиеся детали. Ведь мы за долгие годы работы выяснили разницу между самой мизерной дозой сна и его полным отсутствием.

– Ты хочешь вернуться в отель?
– спросил Конклин.

– Нет, наоборот, - глядя на бледное морщинистое лицо офицера ЦРУ, воскликнул Дэвид.
– Только дай мне одеяло. Я устроюсь прямо здесь, перед баром.

– И еще, я хочу сказать, ты не должен беспокоиться и обо всем остальном, - сказал Алекс, направляясь к шкафу, стоявшему в небольшом холле. Вернулся он с одеялом и подушкой в руках.
– Ты можешь называть это высшим провидением, но знаешь ли ты, чем я был занят прошлой ночью, после работы?
– продолжил он.

– Могу себе представить. Одна из разгадок лежит здесь, на полу, заметил тот, показывая на разбитый стакан.

– Нет, я имею в виду до этого.

– Что же это было?