– Ух ты! – сказал он и схватил один из ножей за лезвие.

С такой наглостью разбойникам встречаться не приходилось. Поэтому двое удивлённо замерли с раззявленными ртами, а третий попытался вырвать нож. Но легче отобрать чекушку у алкаша: Недомыка вцепился в цацку мёртвой хваткой. Коллеги товарища по опасному бизнесу попытались вмешаться в процесс возвращения материальной собственности. Не получилось. Тогда они решили прирезать наглеца. Однако последний вертелся ужом, пытаясь отстоять понравившуюся игрушку, и в результате порезы появились у кого угодно, только не у Ждана. Но случилось непоправимое: разбойник, у которого пытались отобрать имущество, резко дёрнул нож на себя и таки вырвал оружие. Отточенное лезвие с лёгкостью разрезало кожу на ладони Ждана.

– Дурак! – плаксиво крикнул Недомыка.

Его кулак метнулся к лицу ворога. Тот не успел отреагировать. Стыковка «кулак-харя» прошла успешно, и несчастный обладатель лица улетел в неизведанные дали кустарникового пространства. Только подошвы мелькнуть успели. Его сотоварищи, слегка травмированные предыдущими действиями, кинулись на Недомыку, ни разу не подумав, и на поляне ещё на пару дураков стало меньше. Оставшиеся оказались неробкого десятка и с напрочь отсутствующими мозгами. Тому, кто заходил справа, удалось резануть плечо Недомыки, за что ему пожаловали титул «Лучший пилот Руси» с целованием дерева и разбрасыванием зубов по всему лесу, а второго понизили в должности, причём в прямом смысле, забив в землю по самые ноздри. На этом инцидент оказался исчерпан. Ждан посмотрел на потерпевшего.

– Чё уставился? – вежливо поинтересовался тот, задрав нос. – Я тебя просил вмешиваться? Сам бы справился.

Малец поправил лохмотья, пара шагов, и он склонился над вбитым в землю нападавшим. Быстрый осмотр, недовольная гримаса, и малец подскочил к Недомыке.

– Дурень! – заорал он в лицо Ждану так, будто старался докричаться до его разума. – Как теперь его обыскивать? А других зачем расшвырял? Чё их теперь, по всему лесу искать?

– Для чего? – тупо спросил Ждан.

Губы мальца скривились, будто собрался плюнуть.

– Чтобы деньги забрать! – заорал он ещё громче. – Дубина!

– А-а-а.

Ждан попытался вытащить находящегося в бессознанке погребённого, схватив за голову. Шейные позвонки угрожающе захрустели.

– Ты ему так башку оторвёшь! – возмущённо заорал малец.

– Да? – спросил Недомыка, что вызвало со стороны спасённого удивлённое фырканье. Но добил мальца вопрос: – А чё, голову обыскать нельзя?

– Приторчень 4 ! – бросил малец и пошёл в темноту.

Недомыка постоял над вбитым, как у надгробия, словно прощаясь и провожая товарища в последний путь.

«Пирог с онучами! – пронеслась в голове страшная мысль. – А ведь на дворе ночь, вокруг тёмный лес, и если сейчас не последует за ушедшим, то останется один!»

Пришлось догонять. Но споспешествовал он слишком рьяно. В результате в темноте, да ещё в кустах, налетел на чью-то спину. Спина улетела в зелень, а дальше последовал такой набор слов, от которого листва свернулась в трубочку, как в пожар. Стоило выйти на дорогу, как Ждан лицом к лицу столкнулся с пострадавшим. Последний продолжил грубую речь, говорил громко, ярко, сочно, показывая своё пролетарское происхождение, высокий филологический уровень, богатое знание жестов и па. Слова лились витиеватой лентой железобетонного характера, что не могло не вызвать со стороны Ждана ответной реакции: раскрытого на всю ширину рта, вываливающихся от удивления глаз и стремительного окатарсивания до полной нирваны.

– Фраер полированный!!! – в последний раз взвизгнул малец, и пошёл по дороге.

Нирвана дело приятное, поэтому Недомыка очнулся, когда мальца и след простыл. Ситуация едва не повторилась, но у парнишки оказались хорошая реакция и дар прогнозирования ситуации – он вовремя отскочил. Правда, при этом наделся рваниной на сучок некогда растущей над обочиной ветки. А поскольку малец оказался в несколько взведённом состоянии, то рванулся со всей дури. Дури оказалось много, даже с избытком. Послышался треск, и рванина разошлась от горла до пупа. Снова последовали тяжеловесные слова, под грузом которых даже слон раскатался бы до состояния камбалы.

– С тебя кафтан! – нагло заявил малец. – Гони копье, а то сейчас прирежу!

Недомыка отдал ему все деньги, которые родители дали в дорогу. Малец, осмотрев куш, горько вздохнул, лицо повернулось к небесам, губы задвигались, произнося молитву в несколько своеобразной форме. Отговорившись и отведя душу, он продолжил движение. Недомыка тенью пошёл следом.

В темноте слышались только их шаги. Подросток неоднократно останавливался, прислушивался к ночным шорохам, но ничто не нарушало умиротворения. Тогда он шёл дальше. Недомыка тоже останавливался, но только для того, чтобы почесаться и понаблюдать за действиями товарища. Для него каждое движение – как откровение. На всякий случай он даже его повторял.

Ночь близилась к концу, а ничего так и не случилось. Но глупо полагать, что несчастье о них забыло. Первым мечущиеся между деревьями тени заметил малец. Естественно, предупреждать о них товарища не стал: призраки-то похожи на волков. Причём зверушки явно голодные, иначе не преследовали бы их битый час. А значит, наверняка нападут. Чтобы не сожрали обоих, товарищем можно пожертвовать. Надо только оторваться от приставшего незнакомца. Малец перешёл на бег. Но Ждан рванул за ним с места, как бешеный заяц.