– Настало время, – продолжал Грифон, – предстать перед глазами непросвещенной публики. Горькая правда заключается в том, что в повседневных разговорах люди редко упоминают сфинксов и гиппогрифов, а троллей и кикимор итого реже. Но мы позаботимся, чтобы все стало наоборот! – Из толпы донеслось несколько одобрительных выкриков. – Задача первостепенной важности на сегодня – сочинить фразы, по которым непросвещенные могли бы нас узнавать. К примеру: когда кто-то из непросвещенных говорит: «красивый как единорог» или «опасный как дракон», все сразу же понимают, что он хочет сказать. Про единорогов и драконов люди знают все, потому что каждый день видят их на гобеленах и вышивках. То и дело кому-нибудь из них приходится подвергаться смертельной опасности, чтобы выручить из беды очередную красотку, попавшую в логово дракона. Иными словами, драконы и единороги – часть повседневной жизни людей. А вот возьмите, к примеру, кентавров или химер. Как-то я подошел к одному из непросвещенных и сказал: «Химера!» И что же я услышал в ответ? «На здоровье!» – вот что! Я заявляю – больше с этим мириться нельзя. Если у драконов и единорогов есть свои девизы, то и у нас они тоже будут!

Толпа восторженно заревела.

Гиппогриф вывел Единорога на сцену.

Грифон оглядел прекрасное животное, чья шкура искрилась, точно свежевыпавший снег, а рог горел, точно луч солнца.

– Я не случайно приказал привести сюда этого Единорога. Я хочу, чтобы каждый из вас поглядел на него внимательно и убедился, что мы ничуть не хуже.

Единорог фыркнул и встряхнул своей струящейся, точно водопад, гривой. Тугие мускулы заиграли под кожей. Солнечный свет, отразившись от пришедшего в движение рога, рассыпался целым снопом искр.

– Ну, – добавил Грифон, – возможно, не все из нас выглядят так же хорошо, как он, зато каждый из нас может похвастаться таким букетом скрытых достоинств, которые ни одному единорогу и во сне не снились! – Тут Грифон расправил крылья. – А поскольку надо с чего-то начинать, то я решил начать с себя и продемонстрировать вам один из возможных вариантов решения стоящей перед нами задачи. Итак, я гляжу на себя со стороны и составляю список своих положительных свойств.

Полуптица-полузверь сделал несколько величественных взмахов крыльями, отчего дышать сразу стало легче, – то, что принес мне на завтрак Гиппогриф, начало пованивать.

– Прежде всего, у меня голова и крылья большого орла, небесного хищника! – Потом он взревел и поднял в воздух львиную лапу с выпущенными когтями. Мне показалось, что он немного увлекся демонстрацией, и я поспешно сделал пару шагов назад. – Во-вторых, у меня тело могучего льва, царя зверей! – Хвост, сильно напоминавший половину змеи, ударил по сцене. Узелок с предназначавшейся для меня едой полетел в толпу. Хорошо хоть есть это теперь не придется. Вежливость вежливостью, но существует предел, за который даже ученик чародея заходить не вправе. – И наконец, мой змееобразный хвост, одного удара которого достаточно, чтобы вышибить дух из половины обитателей леса. – Грифон сделал драматическую паузу. – Что же все это значит? Да, да, вы угадали! Благородство. Таким образом, мы можем добавить еще одно изречение к набору ходячих выражений: «благородный как грифон». – Грифон бросил еще один взгляд на Единорога, который фыркнул в самый неподходящий момент, и вновь обратился к толпе: – Видите, как просто? Ну давайте, кто следующий? Бородач в первом ряду замахал свистулькой:

– Как насчет нас, сатиров?

– У сатиров уже есть красавицы! – продолжал настаивать голос из толпы.

– Прошу прощения, – вмешался Грифон, – о красавицах речь шла в предыдущем пункте повестки дня. Да, так что насчет сатиров? Нужно придумать девиз, под которым вы стали бы широко известны темному человечеству.

– А что, если «хитрый как сатир»? – предложил Гиппогриф.

Грифон задумался над предложением. Потом взглянул на помрачневшего Сатира, которому, кажется, изречение не очень понравилось.

– Нет, нет, это не пойдет. Чувствуется негативный оттенок, не так ли? Может быть, лучше «сексуальный как сатир»?

Козлобородый замялся. Откашлялся.

– Видите ли, мы хотели бы пересмотреть именно этот аспект нашего имиджа…

– Отлично, – перебил Грифон нетерпеливо. – Что ты предлагаешь?

Бородатый просиял:

– Я перебрал в уме все части моего тела, как это только что делал ты, и пришел к определению, которое представляется мне идеальным! – И он снова откашлялся. – Благородный как сатир!

Толпа разразилась бурными аплодисментами.

– О! Ну да. Понятно, – промямлил Грифон. – Ну что ж, пусть будет «благородный как сатир»!

Предложение было встречено всенародным одобрением.

Из толпы донесся скорбный голос:

– А как же мы, кикиморы болотные?

– Кикиморы болотные? – озадаченно повторил Гиппогриф.

– Просто, но со вкусом: «благородный как кикимора болотная!» – тут же выступил с предложением Грифон.

Толпа впала в неистовство. Грифон повернулся к Гиппогрифу:

– Что-то у нас тут не ладится. Пора вступать волшебнику.

Мне потребовалась секунда на осознание того, что речь идет обо мне. Наблюдая за забавным спектаклем, разворачивавшимся у меня на глазах, я и забыл, что истекло время на приготовления.

Грифон обернулся ко мне:

– Поди сюда и покажи нам, на что ты способен, волшебник. Сделай так, чтобы маги и чародеи всего мира узнали об АСМИФЖИС.

– Прошу прощения, – ответил я, – однако неуверен, что мое волшебство для этого годится.