— Отстаньте! Вы меня пугаете! Я позову охрану!

Мой возмущенный и испуганный крик утонул в шуме клуба, а попытки вырваться, кажется, только развеселили его, потому что раскатистый мужской смех перекрыл даже музыку, звучащую басами из зала и испугал меня похлеще, чем любой фильм ужасов. Задеревеневшее тело от этого звука покрылось огромными мурашками, и я снова испуганно взглянула в темные глаза. Хищное красивое лицо с прямым носом, острыми скулами и черной щетиной в одну секунду оказалось прямо перед моим. Этот зверюга изучал и как будто впечатывал каждую мою черту в памяти, шаря по лицу голодными глазами.

— Давно не видел таких. Ты — то, чего мне хотелось. Редкий экземпляр, — с хрипцой шепнул он мне прямо на ухо.

Ощущение было такое, словно на меня сверху вылили ушат холодной воды, потому что остатки алкоголя моментально выветрились, а руки затряслись от какого-то дикого животного страха перед ним и этой жуткой ситуацией.

Попытки вырваться ни к чему не привели, а огромные руки сгребли меня в охапку и понесли вверх по лестнице как тряпичную куклу.

Разумеется, я стала брыкаться и кричать, но все было бесполезно, потому что он сжал меня словно тисками, а мой визг потерялся в бите какой-то песни. Если до этого еще были какие-то иллюзии, то сейчас стало предельно ясно: этот маньяк тащит меня к себе явно не пить чай и беседовать о погоде. Вполне возможно сейчас я буду изнасилована хоть и красивым, но совершенно чужим и нежеланным мужчиной, а ведь я не вела себя развязно и не дала даже малейшего повода подумать, что я из тех, кто соглашается на такое.

Перед глазами мелькали коридор, дверь, а за ней большой кабинет, отделанный деревом.

Он владелец. Значит он притащил меня к себе.

Слезы больно обожгли щёки, и я мысленно прокляла свою внешность, которая раньше была предметом моей гордости, ведь именно из-за нее я сейчас находилась в такой безвыходной ситуации. Совершенно не так мечталось потерять девственность, поэтому хотелось просто выть от бессилия и ужаса. В пору было грохнуться в обморок, но непонятно откуда во мне вдруг взялась глупая храбрость, и я решила не сдаваться, даже если он убьет меня.

Одно движение и мое тело уже на большом кожаном диване. На миг в голове проскользнула мысль, что если просто подчиниться, перетерпеть, тогда возможно все быстро закончится и грек отпустит меня? На некоторое время я даже замерла, размышляя над этим. Однако состояния оцепенения меня вывел звук поворачивающегося ключа. Дверь закрылась изнутри, а Чудовище стало мучительно медленно приближаться. Он был похож на зверя, почуявшего добычу и готовящегося к прыжку.

— За всё, что сегодня произойдет, я щедро заплачу.

— Отпустите меня, это незаконно!

Снова смех. Страшный, пробирающий до мурашек и проникающий в самое сердце.

Когда он приблизился совсем близко, то, не церемонясь, впился своими губами в мои поцелуем, разительно отличавшимся от тех, которые я получала от самых смелых поклонников-ровестников. Этот мужчина не целовал, он мучал и подчинял каждым сильным движением языка, обжигая черной щетиной и крепко удерживая мой затылок сильными руками.

Я сопротивлялась изо всех сил. Укусила, разодрала ему лицо, после чего сразу испугавлась вида его крови на своих руках и возможного наказания за это.

Но, казалось, мое сопротивление только разжигало в этом человеке не гнев, а какой-то страшный огонь.

Нет, он не бил меня.

Но делал ли он мне больно?

Да.

Отлетевшие пуговицы блузки и открывшаяся грудь в тонком белье, а потом и задранная юбка, обнажившая кружевные чулки, покрывшиеся стрелками — все это ужасало и выглядело жалко, но мужчина напротив как будто еще больше получал удовольствие от происходящего, о чем ясно говорили его обезумевшие черные глаза и возбуждение, выпирающее в области ширинки.

Мне казалось, что прошла целая вечность, пока длился наш поединок, из которого я явно выходила проигравшей. Он мог одной рукой сломить меня и делать всё, что пожелает.

Но Зверь медлил.

Он наслаждался.

Одежда была разорвана, губа кровоточила, руки и грудь горели от укусов и грубых прикосновений, силы были на исходе, а он в несколько раз превосходил меня весом и размерами, поэтому, казалось совсем не устал.

Наконец, почти лишенная надежды на спасение, я не выдержала и прибегнула к последнему имевшемуся у меня козырю: начала кричать то, что первое пришло в голову:

— Оставьте меня, я больна серьёзной венерической болезнью!

Это подействовало.

Он остановился, но продолжил внимательно на меня смотреть.

А я?

Я схватилась за эту ложь, как за единственную спасительную соломинку и стала буквально захлебываться слезами вперемешку со словами:

— Меня друг заразил в десятом классе, я конечно лечусь, но вы же знаете, что это навсегда.

— Ты врёшь, — черные глаза сканировали меня на предмет лжи, но я не сдавалась.

Только бы не расколоться, только бы не выдать себя!