— Да, да, продолжай, — поторопил отец. — Не думай, просто рассказывай.

— Помнится, твои приятели частенько упоминали другие измерения…

— Речь шла о математических моделях, да.

— А если они не только математические? — Она набрала в грудь воздуха, как перед прыжком в воду, и наконец призналась: — Папа, мне кажется, я побывала в другом измерении.

Ее слова встретили озадаченное молчание на другом конце провода.

— Папа? Ты еще здесь?

— Ты имеешь в виду… — начал он, затем сделал паузу и решил построить фразу иначе: — Что конкретно ты имеешь в виду?

— Я была в каньоне, шел дождь, дул очень сильный ветер, а в следующую секунду я уже стояла на аллювиальной равнине, засыпанной вулканическим шлаком — ни каньона, ни кактусов, ничего — только линии, тянущиеся к горизонту во всех направлениях.

— Попробуй описать эти линии, — через мгновение предложил отец.

— Ну, линии и линии. Словно кто-то взял лопату и выкопал неглубокую колею среди шлака, но не наугад. Линии были абсолютно прямыми и тянулись на многие мили.

Ненадолго воцарилась тишина. Наконец отец произнес:

— Сегодня было жарко? В смысле, жарче, чем обычно? Ты пьешь достаточно воды?

— Папа, — сказала Кассандра с раздражением, — я профессионал, у меня не бывает солнечных ударов. Полагаешь, это галлюцинации? — Она не заметила, как повысила голос. — Так вот. Это не было галлюцинацией, это не было последствием пищевого отравления или приступа малярии. И месячных у меня нет. Все было совершенно реально. И все это произошло на самом деле.

— Касс, я на твоей стороне. Но мы должны исключить все другие возможности.

— Ты прав, — вздохнула она. — Ладно. Мне жаль. Просто чем больше я об этом думаю, тем больше оно меня бесит. Тогда это было достаточно странно, а сейчас…

— Так. Стоп. Ты сказала, что с тобой был Пятница. Ты же за ним шла? И он тоже был в этом другом измерении? А потом?

— Он сказал, что меня там не должно быть, и вернул меня обратно.

— Как именно?

Она задумалась.

— Мы просто пошли обратно. Опять поднялся ветер… пыль летела в глаза… я плохо видела, туманное всё какое-то. А потом хлынул дождь. Я протерла глаза… и мы снова были в каньоне.

— В том же самом?

— Ну, конечно. Местные называют его Тайным каньоном, — сказала она и замолчала. — Вот и все. Больше ничего такого не было.

— А какие-нибудь ощущения? Что, вообще ничего?

— Меня слегка укачало: тошнота, головокружение и ужасная головная боль. Но очень быстро прошло. Еще ветер и дождь…

— Пятница был с тобой?

— Да, это он вернул меня обратно, я же говорила. Я добивалась от него, чтобы он объяснил, что это было, но он не хотел говорить. Только твердил, что это не для меня, я так поняла его, что это вообще не для белых людей, а не только не для меня конкретно. И он называл то, что было вокруг, по-местному. Говорил, что я прошла по Дороге Призраков и по Мосту Койота, ну и тому подобное. Он сказал, что мы были в мире духов.

— Ну и ну!

— Но ты же мне веришь, папа?

— Конечно, Касс, я тебе верю. — Судя по интонации, действительно верил. — Более того, я считаю, что это требует тщательного расследования. Думаю, мне лучше приехать…

— Папа, ты правда не…

— Мы должны посмотреть, что там и как. Я захвачу с собой кое-какие приборы. — Он сделал паузу. — Эх, хотел бы я, чтобы твоя мать была здесь… Ты сможешь найти это место?

— Конечно, без проблем. Но, слушай, я думала, что…

— Хорошо. Ничего не делай, пока я не приеду. Ничего. Я вылетаю завтра днем. У тебя там найдется комната?

— Да, но… Папа, я не уверена, что тебе стоит срываться с места…

— Все, все, мы уже решили. Скоро увидимся, моя сладкая. И вот еще что: не говори никому. Ладно? Ты ведь не говорила?

— Нет, только тебе.

— Я подумал, что нам совсем ни к чему всякие любители и психи. Толку от них никакого, а сложностей они доставляют, хоть отбавляй. Судя по твоим словам, в Седоне их хватает.

— Ты, правда, думаешь?..

— До свидания, Касси. Мне нужно сделать несколько телефонных звонков. Ничего не предпринимай, пока я не приеду. Люблю тебя!

В трубке послышались гудки.

— Я тоже тебя люблю, папа. — Она некоторое время покачала телефон на руке, а потом положила на прикроватный столик.

— Вот так, — пробормотала она. — Дура, а чего ты хотела? Чтобы тебя воспринимали всерьез? Вот и получай.

Холод пробирал Кита до костей, крупная дрожь пробегала по всему телу. Кит лежал на снегу. Сколько он лежал? Несколько дней или несколько минут? Шевелись, сказал он себе, только с этого места не уходи.