– Она видит искры над огнем и как дым поднимается в небо, – описал я первое, что привиделось.

– Отлично. А что там дальше?

– Там, наверху… дым исчезает… Хотя нет, не исчезает… – тут я испытал необыкновенное чувство, увидев иную, прозрачную ипостась дыма. – Он… переходит в…

– Ты молодец. Твоей душе известна эта тропа. Значит, я не ошибся. Можешь открывать глаза.

Странный человек теперь был похож на Будду:

– Ну вот и познакомились, – продолжил он.

– В каком смысле? Я же даже не знаю твое имя.

– Это и лучше. Имена придумывают здесь, на Земле. А там, куда мы пойдем, они не нужны. Готовься в путь.

– Но я же вроде не давал на это согласия, – пытался я сохранить бдительность.

– А тебе во всем так нужна определенность? Никому не надо твое "да" или "нет". Мир – это и так сплошное согласие, и все рождается только из согласия, каким бы оно ни было.

Я не знал, что ответить. Во мне боролось много противоречивых мыслей. Но сумасшедший Будда, казалось, был в чем-то прав.

– Ты лучше поучись смотреть на вещи и события вокруг, не называя их, не думая, что у них есть названия, начало и конец. Ведь все приходит из чего-то предыдущего и уходит во что-то следующее.

Мужчина встал, надел шляпу и, махнув рукой на прощание, ушел в темноту. Оттуда донесся его затихающий голос:

– А где пес? Отправился в твой сон что ли? Встретишь, скажи, чтобы шел ко мне.

От того, что произошло, я чувствовал себя более пьяным, чем от пива. В ауре шамана мир казался таким пластичным, как управляемая иллюзия. Я и раньше замечал, что контакт с любым человеком погружает меня в его вселенную. В мире одного человека действуют одни законы, в мире другого – другие. Каждая душа живет как бы в своем измерении бытия. Так интересно всегда было узнать, каково это путешествовать в мире духов, поэтому то, что говорил шаман, конечно, отзывалось во мне. И приход его, действительно, как он и говорил, случился по моему зову среди звезд.

Вернувшись в бунгало, я закрыл дверь и зашторил поплотнее окно. Не хотелось больше никаких незваных гостей. А вот улегшись в постель, я все же вообразил снова луну и поднимавшийся к ней дым. Белесые завитки становились невидимыми, но не переставали существовать. Они переходили в мир духов, и даже там их путь продолжался дальше в более высокие и тонкие пространства. Но мне пока что было достаточно хотя бы того, чтобы дым просто перенес меня в сон.

Во сне теплое солнце заливало луг вдоль лесной окраины. Эта кромка, заросшая кустами, в которых начиналось много троп, делила мир пополам. По одну сторону был привычный и родной мир. А по другую – пугающая, но влекущая таинственной мудростью туманная глубина леса. Она казалась холодной и наблюдающей за мной. И чем больше я всматривался, тем больше чувствовал на себе давящее внимание невидимого хищника.

Среди деревьев в мою сторону незримо шагало на лапах чье-то сознание. От страха я ступал назад, но лес окружал и смыкался вокруг. С неба опускалась густая тьма, и пространство становилось влажным и вязким, как дыхание пасти. Я понимал, что бежать было некуда, оставалось только ждать встречи с тем, кого знал и боялся с первых лет жизни, а, может, и раньше. За холмом мелькнула холка с серой шерстью, а потом появился и сам мой вечный страх – большой волк.

Пронзительный взгляд желтых глаз сковывал меня до ужаса и боли. Хищник быстро и победно приближался. Сколько сотен раз уже повторялся этот сюжет. Я принимал защитную позу и скалился, готовясь биться за жизнь. Помнил я и запах, и вкус вражеской шкуры. И остроту клыков. И как удавалось разорвать пасть хищника, и как он поедал меня. Но в этот раз что-то пошло не совсем так, как раньше. Встав на четвереньки, я вдруг почувствовал, что все тело покрылось шерстью, и увидел, как руки превратились в лапы. Какие-то очень знакомые черные лапы, которые недавно где-то видел. Из груди раздался собачий лай, и вперед из моего тела выпрыгнул большой черный пес. Он лаял, и от звонкого голоса воздух вокруг становился светлее и прозрачнее. Волка больше не было видно…

За окном маленького съемного домика был утренний свет, который просачивался по краям плотно закрытых штор. Меня разбудил лай собаки. Я был благодарен моему спасителю, но в соседнем домике, конечно, не знали об этом, и слышно было, как пса прогнали: "Иди к хозяину". Жаль, что это произнес не я, о чем просил вчера шаман. Но, с другой стороны, какая разница, как с душой говорит мир?

Вдоль улицы, ведущей к морю, привычно располагались разноцветные торговые лавки. Что-то смешное есть в соседстве на первый взгляд несвязанных между собой предметов. Шляпа, крокодил, барабан, торчащий надувной матрас, тут же мед, игрушечные машинки и магниты. Такими же забавными кажутся продавцы. Один – общительный весельчак, другой – затаившийся в глубине палатки паук. Кто-то внимательно сторожит дорогой красиво разложенный товар, а кто-то хочет навесить на тебя цветочный венок и намазать каким-нибудь омолаживающим кремом.

Детвора с надувными кругами чуть не сбила меня с ног. Три мамочки, сплотившиеся стеной, шли походкой вялых, пригоревших на солнце пингвинов. Когда я попытался обогнать их, мне на встречу вылетел высокий худой смуглый мужчина с тревожным взглядом, говоривший по телефону. Он изогнулся буквой С и благодаря этому мы не столкнулись. Потом я увернулся от велосипедиста. А апогеем всей суеты стал ехавший навстречу широченный автомобиль.

Мне пришлось прыгнуть в открытую дверь сувенирного магазина. Думал переждать там минуту, ничего не разглядывая, потому что не особо люблю безделушки, но меня привлек приятный завораживающий запах. Это был сладковатый дурманящий дым, похожий на сандал с можжевельником. В магазине была такая умиротворяющая тишина, полутьма и прохлада, как будто я попал в другой мир.