В отдельном шкафу за стеклянной дверкой стояли странные предметы медицинского назначения, а также ряды колб и довольно подозрительных сосудов и склянок. Артур вспомнил, что одного из мужчин вчера назвали доктором, и эта комната, по всей видимости, заодно являлась и его кабинетом.

Артур проснулся, когда жизнь города вошла в свой привычный ритм: за окном переругивались кучера омнибусов, экипажи проносились мимо, торговки расхваливали свой товар, а горожане с независимым видом вышагивали по мостовой.

Глупцы! У них в городе живет эдакое чудище, а они и в ус не дуют. Он раздраженно отвернулся. Как раз в этот момент в двери тихонько скрипнул ключ, и в комнату зашел его старый знакомый. Имя забылось, да и все французские имена звучали для Артура на один лад. Патрик? Фабьян?

— Ну, я смотрю, ты выспался, вот и славно.

— Вы запирать меня! — воскликнул он, забывая о спряжении французских глаголов как о страшном кошмаре. Хотя теперь в его жизни были и кошмары пострашнее.

— Для твоего же блага.

— Да что бы со мной могло случиться?.. — проговорил Артур в запале и осекся. Вспомнил.

— Действительно, ничего. Она не придет к тебе, пока не восстановит силы, так что пара дней у тебя есть. Пока твои вещи доставили на новый адрес.

— Послушайте, мистер, как вас там…

— Фабьян Берже, — представился он, пожав Артуру руку. Тот недовольно отдернул свою. — Кажется, вчера было не до знакомств, да?

— Что, теперь я должен обитать здесь, пока не куплю билеты на поезд?

— Не здесь. Будешь жить в «Гиацинте» — это гостиница неподалеку, — он неопределенно махнул рукой в сторону окна. — Здесь я все-таки работаю, я врач, — с некоторой гордостью произнес он.

— О, вот как, — пробормотал Артур. — Интересно. Вы лечите людей? Я думал, вы только вампиров убиваете.

— Ну уж нет, этого еще не хватало. Всему свое время, а людей, нуждающихся в помощи врача, куда больше, чем вампиров, ожидающих своего осинового кола.

Они замолчали на некоторое время, Артур явно тяготился присутствием здесь этого человека, с которым его свела судьба столь странным образом.

— «Гиацинт»? Это лучше, чем сидеть в ваша квартира, в любом случае, — он собрался было направиться к двери, но Фабьян остановил его.

— Подожди, парень, не спеши так. Все равно, пока мы не убьем эту вампиршу, ты в опасности, что здесь, что в Англии. Ей отправиться туда так же легко, как и тебе, но мы этого не допустим. Лучше посиди-ка здесь, послушай, что я тебе скажу.

— Опять вампиры? О нет, я надеюсь вчера заканчиваться этот кошмар, сколько еще я должен слушать ваш бред?

— Завтра мы собираемся ее убить, — продолжал врач, будто не слыша раздосадованной речи Артура. — Кажется, Люк смог наконец-то вычислить ее убежище, во всяком случае, ушел он именно за ней, по горячим, так сказать, следам. И ты должен быть с нами. Ты должен будешь ее убить.

— Я? Но я почему? Как я отношусь к вашей чертовщине? Я не уметь убивать вампиры, это ваша работа.

— Ты. Это должен сделать ты. Отомстить за себя. Послушай, я расскажу тебе одну историю… — он открыл старый медицинский чемоданчик и достал оттуда фотокарточку в простой деревянной рамке.

— Кто это — та вампирша?

— Нет, моя жена.

Артур удивленно взглянул на доктора. Он не говорил, что женат. Черное обрамление фотографии прояснило ситуацию. Уже не женат. С фотографии — не очень четкой, сделанной около двадцати лет назад — на него смотрела молодая девушка. Ей пришлось долго стоять перед объективом фотографа, не двигаясь, не моргая, и оттого взгляд получился сосредоточенным и серьезным. Но она была хороша, очень хороша; приятное лицо, широкая, добрая улыбка, и даже старомодное деревенское платье красиво подчеркивало крепкую, статную фигуру.

— Моя жена, — с грустью повторил он. — Красавица, правда? Посмотри, какие у нее были волосы! Ах, да что на этой фотографии видно!.. Говорю тебе, она была ангельски красива, прекрасно сложена, а глаза — я ведь сразу влюбился в эти глаза, веришь? Как только увидел! Мы жили в соседних деревнях, в Аквитании, я встретил Бернадетт на Fete du vin. Я тогда только вернулся из Бордо, где учился в медицинской школе, и хотел вернуться работать в свою родную деревню. Ха, как будто я тогда уже знал, что здесь меня ждет счастье — и горе — всей моей жизни. А тебя в Англии ждет возлюбленная, парень?

— Не сказать «возлюбленная», но невеста, — отшутился Артур. — Абигейл. Я имел ошибку предлагать ей свадьбу еще до отъезда.

— Красивое имя.

— По мне — самое обычное.

— Ты еще молод и глуп, раньше и я думал так же, — покачал головой Фабьян. — Но когда-нибудь ты встретишь ее. Знаешь, до Бернадетт я и подумать не мог, что по собственной воле захочу проститься с холостой жизнью. Но я захотел. Ради такой, как она, я готов был бы на все, не то что на свадьбу. И мы поженились. Купили небольшой дом на окраине, со своим огородом, фруктовыми деревьями и даже маленьким виноградником на заднем дворе. Я продолжал медицинскую практику, Бернадетт вела хозяйство, вместе мы мечтали о том, как будем растить наших детей. Наш дом был последний на улице, а за ним — большое поле, цветущее все лето. И Жер — небольшая речка — на горизонте. Знаешь, я часто представлял себе, как мои дети будут плескаться там, играть на траве, бегать, а мы с женой будем сидеть в тени нашего сада и смотреть на них. Немного мне надо было, скажешь? Но мне бы этого хватило…