295-296 Прочитав работы Миля [119] и Ликкена [112], можно было бы удивиться тому, что роль статистической техники в социальных науках главным образом определяется тем, что она дает аппарат для фальшивых подкреплений и тем самым видимость "научного прогресса", тогда как в действительности за этим не стоит ничего, кроме псевдо-интеллек-туального мусора. Миль пишет, что "в физических науках обычным результатом улучшения экспериментальных условий, приборов или возрастания числа данных является повышение трудностей "наблюдательного барьера", который данная физическая теория должна преодолеть; в то же время в психологии и в некоторых так называемых поведенческих науках обычный результат подобного улучшения экспериментальной точности заключается в том, что снижается барьер, через который теория должна перескочить". Или, как пишет Ликкен, "статистическая значимость [в психологии] является, между прочим, наименее важным атрибутом хорошего эксперимента; она не является достаточным условием для того, чтобы утверждать, что теория удовлетворительно подкреплена, что имеющие смысл эмпирические факты прочно установлены, и что экспериментальный отчет должен быть опубликован". Я думаю, что большая часть теоретизирования, о котором пишут Миль и Линкер является ad hoca. Таким образом, методология исследовательских программ могла бы помочь нам сформулировать законы, которые стали бы на пути у потоков интеллектуальной мути, грозящей затопить нашу культурную среду еще раньше, чем индустриальные отходы и автомобильные газы испортят физическую среду нашего обитания. "

297 См.: [92].

298 Таким образом исчезает методологическая асимметрия между универсальными и единичными предложениями. Можно было бы принять конвенцию: в рамках "твердого ядра" мы решаем "принимать" универсальные, в рамках "эмпирического базиса" - единичные предложения. Логическая асимметрия между универсальными и единичными предложениями играет фатальную роль только для индуктивиста-догматика. который желает брать уроки только у твердо установленного опыта и логики. Конвенционалист, конечно, может "допустить" такую логическую асимметрию: при этом он не обязан (хотя может) быть индуктивистом. Он "допускает" некоторые универсальные предложения, но не потому, что они дедуцируются (или выводятся индуктивно) из единичных.

299 [1М]. гл. 9 [русск. перев.. с. 74].

300 Там же.

301 [ 156] [русск. перев.. с. 28]; Сходное замечание см. в [163]. Р. 49; [русск. перев., с. 264]. Но эти замечания, по-видимому противоречат другим его же замечаниям в [161] и поэтому их можно понять как признаки того. что Поппер постепенно осознавал неустранимую аномалию в своей же исследовательской программе.

302 В самой деле, мой критерий демаркации между зрелой и незрелой наукой можно истолковать как переработку в духе Поппера идеи Куна о "нормальности" как отличительной характеристике (зрелой) науки; он также усиливает мою прежнюю аргументацию, направленную против рассмотрения наиболее фальсифицируемых предложений как наиболее научных. Помимо прочего, эта демаркация между зрелой и незрелой наукой уже содержится в [91] и [92]. где я называл первую "дедуктивной догадкой", а вторую - "наивностью проб н ошибок" (см.. например, [92], гл. 7, "Дедуктивная догадка против наивной догадки").

303 [202]. р. 231.

304 См.: [90]; эта позиция фактически представлена и в [89].

305 Между прочим, так же как некогда кое-кто из ранних экс-джастификационистов возглавил волну скептического иррационализма. теперь некоторые экс-фальсификационисты оказались на гребне новой волны того же скептического иррационализма и анархизма. Лучшим примером является работа Фейерабенда [58].

306 Действительно, как я уже говорил, мое понятие " исследовательской программы" может быть понято как реконструкция, в духе объективного " третьего мира", куновского социально-психологического понятия парадигмы: поэтому куновское "гештальт-переключение" может происходить без снятия попперовских очков.

(Я здесь не касаюсь тезиса Куна и Фейерабенда о том, что теории не могут элиминироваться по объективным основаниям потому, что соперничающие теории "несоизмеримы", а следовательно, не могут ни противоречить одна другой, ни сравниваться по эмпирическому содержанию. Однако мы можем сделать их. при помощи словаря, противоречащими друг другу, а их содержание - сравнимым. Если мы желаем элиминировать программу, нам нужны какие-то методологические критерии. Такая критериальная детерминация является стержнем методологического фальсификационязма; например, никакой результат статистической выборки не будет противоречить статистической теории, пока мы не сделаем его противоречащим ей при помощи правил отбрасывания Поппера.

307 То, что экономисты и другие обществоведы с недоверием относятся к попперовской методологии, отчасти объясняется разрушительным воздействием наивного фальсифнкациоиизма на зарождающиеся исследовательские программы.

308 Первый мир-материальных объектов, второй - мир сознания, третий - мир высказываний, истин, критериев: мир объективного знания. Наиболее важные современные работы, в которых проводится это различение: [166], [166], см. также впечатляющую программу Тулмина в его [193]. Отметим, что многие положения Поппера из 1161] и даже из [163] выглядят как описание психологического различия между Критическим Разумом и Индуктивным Разумом. Однако, психологическая терминология Поппера в большой степени может быть переинтерпретирована в терминах третьего мира: см. [135].

309 Фактически исследовательская программа Поппера выходит за пределы науки. Понятие "прогрессивного" и "регрессивного" сдвига проблем, идея размножения теорий могут быть экстраполированы на любой вид рациональной дискуссии и, таким образом, стать инструментом общей теории критики: см. мои работы [95], [96] и [98]. (Мою книгу [92] можно рассматривать как рассказ о ие-ампнрической прогрессивной исследовательской программе; [93] заключает в себе рассказ о не-эмпирической регрессивной программе индуктивной логики.)

310 Действительное состояние мыслей, убеждений и т. п. относится ко второму миру; состояние нормального мышления находятся в чулане где-то между вторым и третьим. Исследование того. чтя происходит в умах ученых относится к компетенции психологии; исследование того, что -происходит в "нормальных" .(или "драных") умах ученых, относится к психологической философии науки. Есть два вида психологической философии науки. Согласно первому, никакой философии науки быть не может, кроме психологии индивидуального ученого. Согласно второму, существует психология, "научного", "идеального", или " нормального" мышления: это превращает философию науки психологию этого идеального мышления, вдобавок предлагает нечто вроде психотерапии позволяющей преобразовывать чье-либо, мышление в идеальное. Я подробно рассматриваю этот второй вид психологизма в [98] . Кун, кажется, не, видит этого различия.