– Душа моя, успокойся ради бога… – тихо попытался успокоить жену дед Семен.

– А ты мне рот не затыкай! Ты вчера опять с Гришей в лодыги играл, окаянный! – Старушка начала угрожающе трясти сорняками в сторону мужа.

– Гнев тоже грех господень… – начал Григорий, но не закончил, увидев подходящего мальчика.

Его глаза довольно прищурились, сильнее выделяя морщины на его загорелом лице. Большой нос был уже немного красноватым, а лицо покрывали веснушки от того, как часто он сидит на солнце.

Михей робко улыбнулся, смотря на ругающуюся Агафью и запуганного Семена. Григорий почесал бороду и потер босые ноги друг о друга, чтобы стряхнуть грязь. Он, как и всегда, по-доброму улыбнулся мальчику и помахал жилистой рукой. Михей слегка выпрямился и подошел к дому.

– Здравствуйте, баб Агафья! Здравствуйте и вы, дед Семен! – крикнул Михей и улыбнулся. Он подошел ближе к Григорию. – Здравствуй, дедушка.

– Не сутулься, Михей! – крикнула Агафья, все еще продолжая угрожающе нависать над мужем. Михей вздрогнул и виновато выпрямился.

Дед Григорий встал с травы и похлопал Михея по спине.

– Тут я с ней согласен, будешь только под свои ноги смотреть, яму впереди не усмотришь и дорогу свою не успеешь выбрать. – Дедок ободряюще хохотнул и поплелся в дом.

Его дом был самым заросшим в деревне. Со стороны казалось, что земля поглощает его хату. Ноги Михея заплетались в траве, словно она нарочно пыталась его схватить.

– Дедуль, может, все-таки я уберу сорняки? Тебе же здесь ходить неудобно… – робко спросил Михей и сразу пожалел, увидев осуждение в глазах дедушки.

– Снова отвечу тебе нет. Мальчик мой, кто я такой, чтобы траву вырывать? Она же нужна здесь для чего-то? – Дедушка зашел в дом и зажег печку. – Все в этом мире делается так, как должно.

Михей вздохнул, понимая, что очередная попытка убедить старика провалилась. Мальчик сел на пол у разваленного стола, который дедушка так же не собирался чинить, потому как все в этом доме повинуется правилу: «так должно».

– Книжку-то мою принес? – усмехнулся дедушка, наливая отвар из листьев шиповника и цветков одуванчика.

Михей достал ее из-под рубахи. Там он ее прятал, дабы братья не нашли. Он быстро ее достал, несколько раз чуть не уронив.

Книга была очень старой и потрепанной, но все еще было видно, что она сделана мастером. Дед взял книгу и стал осторожно листать.

– Где мы остановились, напомни-ка…

– Ты обещал мне про корваксов рассказать, – произнес ребенок с энтузиазмом.

Он слегка поерзал на полу, ожидая, когда старик начнет. Григорий прочистил горло и торжественно начал.

– Это моя любимая часть. Мать моя еще сказывала… Когда мир только появился, первыми в нем были корваксы. Огромные существа были, настолько, что, когда мерли, оставляли после себя горы, на которые мы каждый день смотрим, и землю, на которой мы стоим. – Михей вздрогнул.

– Получается, что мы ходим по их костям?

– Получается, что так… – Дедушка почесал бороду. – Таки веками они становились все меньше и меньше. Еще сто лет назад они жили за горным перевалом в Синегорье…

– А сейчас где живут? – перебил его Михей, почти опрокинув чашку с отваром, но лишь немного расплескав.

– А сейчас не живут. Почти сто лет назад они все померли, сражаясь против чудища кошмарного. Они пожертвовали собой и спасли нас всех. То были прекрасные существа. Их огромные крылья поднимали ветра, а похожие на пилу клювы могли перекусить ствол дуба…

Рассказ дедушки прервал стук в дверь. Дверь приоткрылась, и в дом заглянула рыжая голова одного из младших братьев.

– Мех, тебя там мама зовет! – громко и скрипуче крикнул Киря.

– Хорошо, я иду, – разочарованно сказал Михей и встал.

– Не расстраивайся, сынок, потом расскажу.

Михей опустил голову и пошел за братом. Все его мысли были заняты корваксами. Как же здорово было бы увидеть одного из них вживую. Раньше он уже видел картинки с ними. У бабы Наты весь дом был украшен красивыми рисунками пламенных корваксов. Поговаривали, что они приносят удачу.

С неохотой он зашел в дом. Там было шумно, братья бегали по комнате, а мать зло ворчала. Она держала самую младшую дочь на руках и укачивала. Она устало морщилась, измученная головной болью и криками детей.