– КАТЯЯЯЯ! – закричала не своим голосом Аня, – КАТЯЯЯ, ТЫ ГДЕ?

От этого крика мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди! Послышались глухие шлепки – это Аня искала меня в этой темноте и била ладонями по полу в тщетной попытке отыскать.

– Я тут! Аня, где ты? – я начала искать и скоро встретилась с ее руками.

– Что произошло? Где мы? Где Андрей? Почему тут так темно?

Неприятный холодок пробежал по моей спине, ком подкатил к горлу, меня начала бить дрожь…

– Аня, Анечка, нас, кажется…похитили…

Тишина стала невыносимой

– Ааааа, нееет, не мооожет быыыыть! – этот голос лишь отдаленно напоминал мою Аньку, она никогда не впадала в отчаяние и не позволяла себе расклеиться. Я обняла ее, и горячие слезы полились из моих глаз. Вдруг мы отчетливо услышали шаги, и в нашу темницу открылась дверь. Яркий свет ослепил нас, но через мгновение глаза привыкли, и мы смогли увидеть очертание человека – гигантской мужской фигуры в дверном проеме. Он был настолько огромен, что, казалось, закрыл собой весь проход.

– О! Какие птички попали в мою клетку! И птички уже проснулись! С добрым утром! – незнакомец неприятно рассмеялся, мы с подругой прижались друг к другу, её дрожь отражалась во мне.

– Немедленно выпусти нас отсюда! Эй, ты, ублюдок! Какое право ты имеешь нас здесь держать! – у Ани проснулся голос, он немного дрожал, но в целом звучал уверенно.

Незнакомец вновь рассмеялся и вышел за дверь. Через секунду вернулся, в руках он держал ведро, мощным рывком он окатил нас холодной, вонючей водой: «Остынь, птичка», и тут же закрыл дверь. Мы не успели увернуться от потока и вновь оказались в темноте – мокрые, беспомощные, растерянные. Анька кричала и материлась, и даже подползла в темноте к двери – стала стучать в нее и требовать, чтобы нас выпустили. Бесполезно. Ни единого звука. Только в моём горле что-то клокотало, я слышала гулкий и частый пульс в своих ушах и поняла – так звучит ужас.

– Как же это могло случиться? Катя, неужели это происходит на самом деле? – Аня в темноте доползла до меня, мы обнялись.

– Ань… Я не знаю, что ответить… Похоже Андрей нас опоил – последнее, что я помню, как мы пили шампанское и ехали по городу.

– Я тоже, буквально после первого бокала меня потянуло в сон. Вот же ублюдок! Скотина! Сволочь! Гад! – Аня рвала и метала – Если бы он мне встретился, лично бы выцарапала его глаза!

Внезапно Аня замолчала, но через какое-то время продолжила.

– Кать, ты прости меня… Прости меня, пожалуйста, ведь это я втянула нас в эту историю… – Анька начала всхлипывать и прижалась ко мне головой. Она вздрагивала и просила простить ее, но мне нечего было сказать.

Сколько времени мы провели в этой комнате – я точно не отвечу, время в темноте тянется медленней, взгляду не за что зацепиться и мозг рисует коварные картины. Мы с замиранием сердца прислушивались к каждому шороху и, наконец, заснули. Нас разбудил яркий свет, который лился из дверного проёма, в нём стояли две темные мужские фигуры и о чем-то говорили. Одна из них принадлежала верзиле. «Включи свет» – скомандовал второй. Замигали флуоресцентные лампы, я зажмурила глаза и попыталась осмотреться. Наша темница была не больше 8 квадратных метров, пол был застелен редкими слоями соломы, в углу была пропилена дыра, которая, по всей видимости, служила туалетом. Стены, пол и потолок. И только одна заветная дверь, которую нам перекрыли. Я, наконец, смогла разглядеть верзилу: высокий не меньше метр девяноста, на вид 35-40 лет, крупный, руки исписаны татуировками, коротко стриженные волосы и на редкость мерзкая рожа – типичный бандюга, второй – в солидном костюме, с небольшой аккуратной бородой, такой себе интеллигент или бизнесмен. Я, шатаясь, встала на ноги и протянула Ане руку. Мы, в конце концов, люди, а не животные и должны стоять на двух ногах. Моя смелая попытка стоять ровно не сразу увенчалась успехом – голова мгновенно закружилась и я стала терять равновесие. Аня подхватила меня.

– Сколько они здесь? – еле слышно спросил второй.

– Чуть больше суток.

– Еда, вода?

– Пока нет.

– Что ж ты за человек такой? На них смотреть жалко – вон та, которая бледная, – второй указал на меня, похоже скоро умрёт от истощения! Это товар, а с товаром надо быть аккуратней! – моё сердце упало. Мы – товар…

– Да как вы смеете?! Отпустите нас! Меня будут искать! Нас будут искать! – Анька кинулась с кулаками на второго, но верзила перехватил её и мощным ударом в челюсть повалил Аню на пол.

– Аня! – кинулась я к ней – Что вы творите? Отпустите нас! – я пристально посмотрела на второго, его губы искривились в противной ухмылке, он что-то сказал верзиле, я не расслышала что.

Анька застонала, я посмотрела на её лицо – бледная, изо рта пошла кровь, но челюсть, вроде на месте.

Верзила крикнул кого-то по имени, и я услышала шаги. Второй резко развернулся и исчез за дверью. В этот же миг двое мужчин зашли в комнату, один из них держал в руках мешок. Дальше я уже не отдавала себе отчета, я просто обезумела от ужаса, стала кричать во всю мощь своих легких, и пятиться назад: «НЕ ТРОГАЙТЕ МЕНЯЯЯ! СПАСИИИИТЕ!!!». На 8 квадратах особо не спрячешься, и мои жалкие попытки убежать закончились в ту же секунду, последнее, что я увидела перед тем, как вонючий мешок оказался на моей голове – моя Анька, моя подруга, моя почти сестра, с окровавленным лицом, тщетно хватающая за ногу моего обидчика. Затем, меня волоком потащили в неизвестном направлении, единственное, что я запомнила, это хлопок двери, отдаленный крик Ани и громкий клокот в моем горле, я начала задыхаться и, кажется, потеряла сознание…

Движение… Я еду… Перед глазами все тот же мешок, едва просвечивающий свет, в мешке ужасно пахло потом, адреналином, ужасом… Господи, сколько несчастных девушек носили этот злосчасный кусок ткани… Мои руки были связаны, запястья ужасно болели. Было тихо, и только слабый звук мотора выдавал дорогу, ведь машину практически не трясло… Забавно, но это навело меня на мысль, что мы точно не в России, ведь про наши дороги, лишь ленивый не шутил… Это почему-то подействовало на меня так сильно, что я начала смеяться… Сначала тихо, но затем, все громче и громче, мой смех плавно перешел в истерический, и вот я уже смеялась во все горло, запрокинув назад голову. Я услышала мужские голоса, но язык был ни русский, ни английский, и я не разобрала ни слова