— И как же? Тоже секрет? — всё еще ворчит Ира.

— Давай он тебе сам расскажет, если посчитает нужным, — решаю не сдавать наш с сыном план тренировок на базе.

Она смешно сопит. Целую в кончик носа, поднимаюсь и протягиваю руку. Ведьма вкладывает в мою ладонь свою и тоже поднимается. Вместе идём через просторную уютную гостиную с живым камином, в котором потрескивают дрова, наполняя пространство потрясающим запахом и естественным теплом. На кухне меня оказывается ждёт бульон, заботливо сваренный моей женщиной. Она ставит передо мной тарелку и садится напротив. Подперев кулаками подбородок, смотрит, как я ем.

К нам присоединяется Мирный. От него тянет морозной свежестью и дымом.

— У Егора неплохо получается справляться с собакой, — сняв толстовку, садится с нами за стол. Ира накладывает ему жареной картошки.

— А мне? — возмущённо веду бровью.

— Суп сначала доешь, — фыркает моя женщина.

Поржав, Мир принимается за еду.

— Надо взять Егору бойца какого-нибудь, пусть воспитывает, — решаю я. Ира стреляет в меня убийственным взглядом, но не спорит. Пока. Уверен, потом она обязательно выскажет мне своё «нет». — Из больницы новости есть?

— Гриша в себя пришёл. Врач говорит, теперь быстро пойдёт на поправку. Крепкий. Фил свалил оттуда через сутки, ну это ты и так знаешь, — рассказывает Мирон.

Знаю. Оля с ним ночь в отделении провела, помогала молоденькой медсестре. Филипп только из-за этого и не уехал раньше. Он ей жизнь спас, она ему долг отдала через такую заботу. Всё правильно. Он хоть и ерепенится, но прекрасно это понимает.

Медведь ждёт меня у Асада. Сейчас своих отвезу и поеду к нему. Надо поставить заключительную точку. А потом у нас ещё один тяжёлый день. Похороны.

Скрипнув зубами, быстро доедаю суп и получаю свою порцию жареной картошки с луком и сушёными грибами.

— Боже, как я люблю тебя, Ведьма, — закатывая глаза, съедаю всё до последней крошки.

— Ты ещё тарелку вылижи, — стебётся Мирон.

Пока не видят дети, показываю ему фак. Немного разряжаем обстановку, обсуждаем дела, минуя самые тяжёлые темы.

— Собирайся, родная, — поймав Иру за руку, касаюсь губами пальцев.

Ира уходит за Егором и Дуней.

— У тебя как? Начальство довольно головой Халида? — спрашиваю у друга.

— Более чем. Семьям погибших обещали денег дать, ну и похороны оплатить, само собой.

— Мы своих тоже поддержим. И вашим накинем. Государственные бабки мало что перекроют, — отвечаю я.

Без лишних слов Мир просто кивает. Никаких благодарностей на хрен никому не надо.

Мои готовы. Мирон помогает погрузиться в тачку. Егор и Дуня садятся на заднее сиденье. Ира целует Мирного в щёку. Я раздражённо скриплю зубами, она, зараза, разворачивается и старательно прячет улыбку. Хард встаёт рядом с хозяином. Внимательно следит за мной. Жму руку Мирону, ухмыляюсь его доберману. Подхожу к машине.

— Как ты поведёшь? — спохватывается Ира.

— Аккуратно.

Развернувшись, плетёмся по заснеженным дорогам посёлка, где Мир хрен знает сколько лет назад построил дом для семьи, которой больше нет. Выезжаем на трассу и мчим в дом, который построил я в надежде, что свою семью всё же когда-то обрету. Потом надежда умерла и успела разложиться на атомы, а теперь я снова живу, потому что семья всё-таки есть.

На месте нас встречает новая охрана. Филипп уже подсуетился. И дом в порядок привели после тихого сбора улик для закрытого расследования.

Поднимаюсь к себе. Пока Ирина не слышит, звоню своему преемнику.

— Фил, мой ствол нашли? — зажав трубку здоровым плечом, набираю код на панели сейфа и достаю оттуда другой пистолет.

— Да, в «гнезде» на своём месте. Отошёл? — спрашивает он.

— Нормально вроде. Хочешь со мной к Медведю? Посмотришь, что может остаться от человека в тех условиях, в которые мы его поместили.

— Хочу.

Я даже не сомневался. Договариваемся, что я подберу его в городе. Мне всё равно объезжать, чтобы добраться до бункера. Переодеваюсь в джинсы. Дольше вожусь с футболкой.

— Куда ты уже собрался? — ругается вошедшая в комнату Ира и помогает мне одеться.

— По делам, — застёгиваю ремень. Сверху накидываю толстовку с капюшоном, на неё куртку.

— По каким опять делам, Паш? Ты после кровопотери только в себя пришёл. И мы же хотели праздника. Дом вместе украшать, — обиженно смотрит на меня.

— Значит, будем украшать, — касаюсь её щеки. — Ир, так надо.

— Конечно! — отворачивается она.

— Родная…

— Отстань, Ворон! — разворачивается, чтобы уйти. Успеваю поймать за талию, притянуть к себе.