На кладбище собираются их семьи. Море слёз и цветов, яркими пятнами горящих на фоне белого снега. Фил здесь, Мирон и Медведь, Рустам приехал поддержать. Мы встаём, образуя живой коридор, по которому из специальных грузовиков выносят наших одного за другим. Мотор стучит через раз. Скрипя зубами и стискивая руки в кулаки, провожаем их взглядами, а затем идём следом, пропустив перед собой родителей, жён и детей.

Звучит много искренних слов. Тут невольно ощущаешь, какая хрупкая человеческая жизнь. Одна пуля. Всего девять грамм могут её оборвать за считанные секунды.

Мы уходим последними. Сняли ресторан, чтобы уместить всех желающих помянуть парней. Едем следом и глохнем на морозе прямо посреди дороги.

— Да твою ж мать! — психую, пиная по колесу.

Мужики остаются со мной. Возимся с движком, Фил проверяет электрику. В итоге замерзаем как суки, пальцы деревянные, ноги в брюках не гнутся и даже солнце ни хрена не спасает.

В ресторан добираемся последними. Кто-то уже ушёл, а кто-то, как и мы, только приехал. У нас свой стол. Садимся, молча пьём, думая о погибших и пытаясь согреться. Водка сегодня как никогда оказывается кстати. Пью я её редко, но сейчас самое то. Летит на «ура».

За окном вечереет. Ко мне подходит Фил с мобилой в руке.

— Ворон, чё с телефоном у тебя? — спрашивает он.

— В смысле? — хмурюсь, вынимая трубу из кармана пиджака.

— Да охрана из дома звонила. Связаться с тобой не могут, — поясняет Филипп.

— Да блядь! — психую, глядя на чёрный экран, вырубившегося, походу, от мороза мобильника. — А время сколько?

Ирина

Готовим с Дуней обед. Не думала, что ей будет это интересно. Но она с удовольствием впитывает новые знания и сразу же хочет применить всё на практике. Между нами царит лёгкая и непринуждённая обстановка. Смеёмся, дурачимся, придумывая разные версии блюд из привычного набора продуктов.

Пока чищу картошку на пюре, объясняю, как делать фарш для котлет. Дуня сосредоточенно повторяет. Прикусив язычок зубами, перемешивает получившееся месиво и показывает мне.

— Идеально, — улыбаюсь и пробую на соль.

— Фу-у-у, — тянет девчонка и морщится. — Сырое же.

— Я же его не ем, — смеюсь я. — Просто пробую на язык и выкидываю. Всё отлично. Можем жарить.

Картофель закипает, солю, убавляю, накрываю крышкой. Ставлю сковороду на плиту, спрыснув немного маслом.

— Можно я сама? — Дуня заинтересованно суетится возле меня.

— Конечно. Я покажу одну, а дальше ты.

Она кивает и внимательно следит за моими руками. Леплю, обмакиваю в сухарях и кладу на раскалённую сковороду. Подробно комментирую всё, что делаю, и делюсь маленькими секретами, что приобрела за свою жизнь.

Дуня старательно повторяет, получается немного кривовато, но в целом правильно. Осторожно кладёт на сковороду и берётся лепить следующую. Убавляю нагрев и отхожу к раковине, чтобы помыть овощи для салата.

— У меня получилось! — визжит она от радости, снимая первую порцию румяных котлет на тарелку.

— Ну конечно получилось, — улыбаюсь и целую её в висок. — Ты большая молодец!

Оставляю её ответственной за котлеты. А сама делаю пюре, режу овощи на салат, добавив зелень, заправляю сметаной и перемешиваю. У Дуни как раз дожаривается вторая партия. Достаю тарелки. Смотрю на часы, висящие на стене. Почти три. Павел должен вот-вот приехать. Но ждать не будем. Он с поминок, вряд ли голодный. Если только чай захочет с шарлоткой, что приготовили с утра.

Накрываем с Дуней на стол в четыре руки: расставляем блюда с нашим нехитрым обедом, вилки, салфетки и нарезанный хлеб. Зову сына.

— А отец где? — бурчит недовольно он, войдя на кухню, и небрежно плюхается на стул.

— По делам уехал, — отвечаю уклончиво.

— Опять?

— Егор! — укоризненно шикаю на него. — Тебе заняться нечем? По урокам бы лучше подтянулся. В новой школе другой уровень, другие требования.

— Мам, я всё успею, — как всегда отмахивается. — И вообще я хотел прогуляться по посёлку.

— О, я тоже с тобой, — хмыкает Дуня, уплетая за обе щеки свою порцию.

— Вот ещё, — фыркает Егор, закатывая глаза.

— Я тебя и спрашивать не буду, — она пожимает плечами. — Просто пойду и всё!

Егор с надеждой смотрит на меня, а я лишь развожу руки в стороны и улыбаюсь. Даже не собираюсь вмешиваться в их отношения, пусть сами ищут общий язык.

Дуня оказалась вполне ласковой, тактильной девочкой. А Егор, наоборот, всё чаще стал избегать моих прикосновений. Толи сын ревнует меня к ней, толи парень вырос и просто стесняется материнского внимания и ласки.

После обеда собираю посуду, несу в раковину, вытираю со стола. Все движения получаются на автомате.