Первой, кого Патрисия и Генри Тонкс увидели на террасе, была леди Кларк – эта дама была поистине вездесущей. Она оглядела обоих с головы до ног и выразительно покачала головой.

Девушка поискала глазами своего дядю, но на его месте оказался только плед. Сам сэр Уильям обнаружился в холле: он выбирал газету на стойке.

– Что случилось? – спросил он, глядя на виноватое лицо племянницы.

Патрисия представила ему своего нового знакомого и рассказала об аварии.

– Ты еще не слишком хорошо катаешься, тебе не следовало так разгоняться! – рассердился пожилой джентльмен. – Прошу, примите мои извинения, мистер Тонкс: моей племяннице бывает сложно обойтись без происшествий. Если они не случаются сами по себе, можно быть уверенным: она их обеспечит. Если под рукой не находится чего-либо обыденного, Пат хватается за велосипед.

– Вам не стоит извиняться, сэр, – вежливо возразил молодой человек. – Мне было приятно увидеть, что теперь и девушкам стал доступен этот вид спорта.

– Благородный ответ, хотя, с учетом ситуации, не совсем уместный, – хмыкнул сэр Уильям. – Однако мне совершенно ясно, что вина целиком наша, и поэтому я, разумеется, оплачу ремонт.

– Об этом не может быть и речи, сэр!

– Прошу не возражать. Это будет справедливо. И советую вам справиться у хозяина насчет комнаты.

Патрисия понуро стояла рядом, заложив руки за спину и разглядывая свои ботинки. Сэр Уильям настаивал. В конце концов Тонкс вынужден был с ним согласиться, отошел к конторке и заговорил с хозяином.

Пожилой джентльмен молча воззрился на свою племянницу. Во время этой неприятной паузы до Патрисии долетали слова Уолтона: «Наша гостиница небольшая… завтрак на открытой террасе… великолепный вид на море… собственный сад…»

– Я тобой недоволен, Пат, – наконец строго сказал сэр Уильям. – Ты повела себя легкомысленно.

В этот момент в холл вступила леди Кларк. Услышав последние слова пожилого джентльмена, она истолковала их по-своему и тут же подключилась к разговору.

– Более чем легкомысленно, сэр! – возмущенно заявила она. – Я вижу, что мое первое впечатление о вас как о достойных людях оказалось, к сожалению, ошибочным. Вы позволяете вашей племяннице разгуливать по городу в столь вызывающем виде – и вот результат! Не успели приехать, как она уже приводит в гостиницу кавалера!

Сэр Уильям мгновенно повернулся к ней. Он не сказал ни слова – лишь посмотрел, слегка подняв брови, но этого почему-то оказалось достаточно, чтобы воинственная дама присмирела. Она отошла в сторону и уселась на диван. Реджи запоздало тявкнул и тут же умолк. Его хозяйка тоже молчала, но продолжала буравить гневным взглядом всю троицу; в ее мощной груди клокотало негодование. Патрисии даже показалось, что леди Кларк на глазах увеличивается в размерах.

Сэр Тобиас Ховард не мог выбрать менее удачного момента, чтобы появиться рядом, но он его выбрал.

– Сэр Уильям! Моя прелестная мисс Кроуфорд! – весело приветствовал он. – О, миледи! Вы, я вижу, тоже ищете общества молодежи. Не правда ли, до чего приятно видеть здесь столь юное и милое лицо?

И тут произошел взрыв.

– Стыдитесь, сэр Тобиас! – прогремела дама. – Что, Барнетт для вас уже недостаточно молода? Не заставляйте меня думать, что вы уже присоединились к отряду старых волокит, которые заглядываются на юных девушек!

Выпустив эту тираду, она встала и с видом победителя вышла на улицу. Ни в чем не повинный сэр Тобиас растерянно открыл рот. Генри Тонкс удивленно оглянулся. Уолтон испустил вздох облегчения: на этот раз гроза обошла его стороной.

– Господи! – отмер наконец старичок. – Что я такого сказал?!

– Вы тут ни при чем, – ответил сэр Уильям, посмеиваясь. – Кажется, я и моя племянница не оправдали ожиданий леди Кларк. Боюсь, мы даже чем-то ее обидели.

Патрисия приободрилась: дядя улыбается, значит, он больше не сердится.

– И слава богу! – радостно воскликнул сэр Тобиас. – Наконец-то нашелся кто-то, кто смог противостоять этой фурии!

Тут он заметил Генри Тонкса – тот уже получал ключ – и поспешил с ним знакомиться. Оказалось, общительный старичок знал: брат рассыльного работал в мастерской, где ремонтировали все, что имеет колеса, кроме разве что поездов. Уолтон вызвал рассыльного и велел ему проводить Тонкса, и те ушли, прихватив сломанный велосипед.

Ночью Патрисия часто просыпалась и огорчалась, заново переживая неприятные события прошедшего дня. Наутро она встала поздно и уныло позавтракала в столовой в полном одиночестве. Затем девушка поднялась к себе, надела шляпку, взяла все необходимое для рисования и спустилась в холл. Ей не удастся написать портрет миссис Барнетт, однако не следует забывать о задании на каникулы.

Хозяин гостиницы, увидев ее грустное лицо, приставил к ней мальчишку-коридорного и велел ему отвести молодую леди, куда ей нужно, и вернуться за ней, когда она скажет. Коридорный подхватил этюдник и треногу, и они вместе с Патрисией вышли на террасу.

День выдался солнечным, и сэр Уильям с сэром Тобиасом расположились на террасе за игрой в шахматы. Помимо клетчатой доски, на их столе стояли еще кофейник и графин с ликером – оба пожилых джентльмена отлично проводили время.

Патрисия уже собиралась уходить, как вдруг заметила приближающуюся к гостинице знакомую стройную фигуру в бордовой накидке. Через несколько минут миссис Барнетт поднялась на террасу. Женщина выглядела совсем не так, как вчера – оскорбленной и подавленной, а, напротив, довольной и оживленной.