***

Поиск нового объекта затянулся до десяти часов утра. Чтобы не терять времени даром, мы с Корвусом, недолго думая, расстелили куртки и расположились на ночлег прямо на холодном бетонном полу. Пара часов сна никогда не бывает лишней.

Мальчишку надзорные посадили обратно на стул и привязали к спинке, чтобы он перестал ломиться в запертую дверь. Разорвать верёвки паренёк не пытался, а просто сидел и раскачивался взад и вперёд, продолжая заученно бубнить одно и то же.

Разбудил меня излишне бодрый голос Сергея. Я сел, широко зевнул и протянул руку за листком с координатами. Рядом недовольно закряхтел Корвус.

– Ну ничего себе, какая удача! – присвистнул он, заглядывая мне через плечо. – Это же Петербург.

– Не просто Петербург, а именно Васильевский, – довольно уточнил Сергей. – Сейчас Георгий фотокарточку получит, и вперед.

– Нужна музыка, – напомнил Корвус.

– Сейчас посмотрим, что там насочиняли в этом году. Желательно взять нашу страну? – засуетился Сергей, открывая поисковик на телефоне.

– У меня есть идея получше, – пробурчал себе под нос Георгий, спускаясь вниз по ступенькам. За его спиной со скрипом захлопнулась дверь. В руках он держал фотокарточку района, в котором мы находились, снятого с высоты птичьего полёта. – Тут музыкант местный есть. Я часто его слушаю. Играет в том числе свои песни. Неделю назад записал одно его творение…

Георгий покопался в телефоне и включил медленную мелодию. Бархатный тембр пел о несчастной любви и потерянном смысле жизни.

– Подойдёт такая музыка? – спросил он подозрительно и, когда мы с Корвусом синхронно кивнули, продолжил. – С нашей стороны всё необходимое сделано. Теперь ход за вами. И не советую возвращаться с неудачей – два теракта никто терпеть не будет.

Мы с собратом по несчастью накинули куртки и уселись на пол. Я взял у Корвуса второй лист с координатами и положил к себе в карман. После этого мы схватились за фотокарточку с разных сторон, а Георгий включил с самого начала песню на телефоне. Слишком поздно я вспомнил, что нужно было на всякий случай проверить координаты Корвуса. Бывали случаи, когда подобные нам ошибались с точностью и оказывались внутри запертого подвала, из которого нельзя было выйти. Такое случалось редко, но всё же…

Но в этот раз уже ничего нельзя было поделать. Музыка быстро проникала в сознание, распространяя по всему телу некую умиротворённость. Изображение в глазах поплыло в такт музыке и начало меняться. Вот появился дом, с торца которого находился подвал с газетами, серое небо и капли дождя, люди, снующие по двору… Сначала я привычно ощутил себя сторонним наблюдателем. Мимо нас шли прохожие, не обращавшие никакого внимания. Мы не могли пошевелить ни руками, ни ногами. Но вот музыка стала уходить на задний план, а на передний выступил стук дождя и шум, доносившийся с Большого проспекта.

Через минуту я уже чувствовал неизменные для Петербурга пронизывающий ветер и сырость.

– Эм… Я так понимаю, что нам с тобой лучше успеть до того, как здесь окажусь я сам, – Корвус взглянул на часы, отмечая время. – Меня встретили полдесятого вечера… Давай осмотримся и поищем, кто может быть диверсантом.

– Я не хотел этого говорить при надзорных, но уверен на все сто, что нам нужно искать не людей, а подсказки, как расшифровать, что написано в газете. – Я говорил очень быстро, пытаясь не упустить даже самые незначительные детали.

– Эм… – протянул Корвус, проследив за моим взглядом.

– Подумай сам. Зачем отсылать нас во вчерашний день?!

– Эм… Чтобы предотвратить теракт в Вене, – заученно повторил Корвус.

– Слушай, ну мы уже все обсудили! И ты со мной согласился, между прочим! – надавил я. – Я уверен, что его предотвратить нельзя. Поэтому времени у нас практически нет, скоро здесь будут надзорные, и мы не успеем разгадать шифр. К нам и так будет слишком много вопросов, когда мы вернёмся в будущее в полночь и застанем новый теракт. Что там с подвалом, кстати?

Замка на двери не было. Я осторожно открыл её и заглянул внутрь. Газеты уже лежали аккуратными стопками на своих местах.

– Жаль… Эм… Надеялся, что мы увидим тех, кто их сюда положил, – раздосадовано пробормотал Корвус.

Следующие два часа мы провели бесцельно шатаясь по Васильевскому острову, который был изображен на фотокарточке. Мы приставали к прохожим с самыми дурацкими вопросами, то и дело приплетая к ним название газеты, но ловили лишь недоуменные взгляды. Мы обошли парадные и даже вскрыли кажущиеся подозрительными почтовые ящики, однако и там ожидаемо не нашли ничего интересного. Времени, конечно, до вечера было ещё навалом, но я чувствовал свою беспомощность, и меня это приводило в бешенство.