– Кончай лыбиться, дура!
– буркнул бандит.
– Дело серьезное. Я тут корабль поломал. Живо, одежонку простирни. А не то накроют меня.

Татьяна, даже будучи только что разбуженной, соображала хорошо. Сказывался богатый опыт в противозаконных делах. Брюки и рубашку она отстирала быстро. Кожаный пиджак вывернула наизнанку и тщательно прополоскала. Затем одежду Мокрого просушили с помощью фена. Благо он нашелся в душевой кабинке комфортабельной каюты.

Когда поднялся шум и из коридора донесся ужасающий рев рангуна, Мокрый и Татьяна как ни в чем не бывало сидели друг против друга на расстеленных койках, сложив руки на коленях. Борзо вышиб дверь кулаком, застал идиллическую картину и растерялся. Из-за его спины выглядывал испуганный Нос и Диана.

– Что случилось?
– поинтересовался Мокрый. На лице у него было написано недоумение.

Рангун ничего не ответил, ринулся прочь.

– Кто есть разбираться в система?
– поинтересовался лемониец, когда все снова оказались в кают-компании.
– Есть ли механик, который понимает в этот яхта? Мы закрутить вентиль. Но большая часть топлива разлиться по корабль. И мы не мочь лететь далеко без дозаправка.

– Приятный запах, - заметил Мокрый, - прямо-таки родной аромат.
– Он поймал на себе свирепый взгляд Крылатого.
– А механиков среди нас нету. Одни уголовнички и тупой историк. Так что давай, рогатый, не упрямься, высаживай нас всех на ближайшую планетку, какая тут цивилизованная есть, и разбегаемся.
– Он подмигнул Татьяне.

– Ты есть специально испортить система!
– надвинулся на него лемониец.
– Ты есть хитрый уголовный сволочь!

– Попрошу без обвинений!
– возмутился Мокрый.
– Хотя это можно и как похвалу расценить. Я вообще ни при чем, я из каюты не выходил. Вот и баба моя подтвердит. Так, Танюха?

– Да.

– Вы сговориться. Я все знать! Повторяю свой вопрос, кто из вас разбирается в устройство этот яхта?!

Диана молчала. Хотя конструкция «ВАЗа» была ей знакома с детских лет. Вместе с отцом она отремонтировала не один космический катер. Но если она признается, что знает, как растянуть остаток топлива, то ее заберут в солдаты, а остальных высадят на необитаемую планету. Ей было жаль Мокрого, Татьяну, ушастого таргарийца и недотепу-профессора.

– Ты же вроде понимала в механике?
– надвинулся на нее рангун.
– Вон как «крота» сделали вместе. Может, и тут справимся?!

– Я понимаю. Но совсем немного, - ответила девушка.
– И не в таких современных моделях.

– Вы все мне заплатить за этот диверсия, - пообещал лемониец.
– В глазах его заблестели знакомые зловещие огоньки.
– Если вы не сказать мне, кто это сделать, я буду выкидывать вас по один через мусоропровод.

– Совсем озверел, - заметила Татьяна.
– Человек бы так не поступил.

– Человек поступать много хуже! Человек уничтожать целиком мой раса.
– Крылатый извлек пистолет.
– Я считать вслух до четырех. Если вы не сказать…

– Ладно-ладно, - перебил его Мокрый, вздохнул и шагнул вперед. Он помялся немного, поглядел на товарищей с плохо скрываемой скорбью. Затем ткнул пальцем в Кольцова: - Профессор систему поломал. Я сам видел. Сволочь вредная!

– Что?!
– историк побледнел и схватился за сердце.
– Товарищи! Господа! Да я же ни сном ни духом. Да что же это такое?!

– Как ты сломать система?!
– лемониец в два прыжка оказался возле несчастного профессора, сгреб его за воротник.
– Быстро говорить, что ты сделать?! Быстро говорить - и умирать быстро! Медленно говорить - умирать долго, мучительно…

– Я… я…

– Не запирайся, чего уж там, - Мокрый высунул голову из-за плеча лемонийца, - говорю же, видел все. Вот народ, - обернулся он к Борзо, - сначала сломают, а потом я не я, и денежка не моя. А по мне, так его за такое надо сразу в расход. Вот же крыса. Это ж он нас мог всех того самого… А если бы огонь какой на борту. Так мы же все сгорели бы за милую душу. Это ж чистый спирт.

– Это не я!
– дрожащим от волнения голосом заявил Кольцов.
– Это… - Он запнулся на мгновение, но затем твердо заявил: - Я не мог этого сделать, потому что напился пьяным и спал на столе.

– Кто это может подтвердить?!
– взвился Мокрый.
– Не гони волну, кентавр. Попалился - прими маслину! Отвечай по понятиям перед братвой! А то не видать тебе больше счастливого фарта!

– А ты чего так завелся?!
– осадил бандита Борзо.
– Может, ты сам и устроил диверсию?

Эта мысль показалась лемонийцу здравой, он отпустил профессора и резко развернулся.

– Ты есть старый пьяница! Ты мочь ломать вентиль, ломать что угодно!

– Да-да, - подобострастно подтвердил профессор Кольцов.
– А на меня наговаривает. Жуткое безобразие.

– Да я тебя расписарю, морда наглая!
– взвился Мокрый.
– Интеллигентишка поганый! Да мы таких на астероидах…

– Кончать базар!
– рассердился лемониец.
– Это есть ни к чему не вести. Враг на корабле. Будет доказательство - мы его расстрелять. Не будет - я подозревать каждый. И это есть хуже. Я много думать. Может быть, расстреливать всех.