Новые люди появлялись и исчезали, и когда в его бар входил какой-нибудь желторотый юнец, Рэд Долан мог предсказать с точностью до нескольких месяцев, сколько тот продержится. Будущие «крутые парни» редко доживали до возраста, когда начинают бриться раз в неделю.

Он знал настоящего Флинта и передавал для него весточки. Рэд Долан не принимал ничьей стороны, но если вам нужен был человек для определенной работы, надо было только передать это Рэду. Рано или поздно человек давал о себе знать.

Из Хорс-Спрингс приехал Серный Том Уэйлен и, стоя у бара, делился воспоминаниями с Рэдом Доланом.

— Бакдан и Флинт, — сказал Том. — Вот на это стоит поглядеть.

— Настоящие ганмены редко сходятся один на один, — сказал Долан. — Они знают, что даже если не промахнутся, все равно могут умереть.

— Эти встретятся, — настаивал Серный Том, — если Пит Геддис не полезет на Флинта первым.

— А что такое с Геддисом?

— Спроси его про шрам на животе. Говорят, мальчишка из «Кроссинга» и есть Флинт.

Ветер столбом закрутил пыль на улице, у коновязи, поджав ногу, стояла чалая лошадь. Мимо салуна прошла женщина, державшая за руку ребенка, а чуть ниже по улице фермер-немец клал в фургон вилы, лопату и мотыгу. В городе царило спокойствие.

В глубине салуна сидели пятеро ковбоев Болдуина. Среди них были Саксон и Стретт. В городе находились по меньшей мере двадцать человек Болдуина, так что внешнее спокойствие ничуть не обманывало Рэда Долана.

Долан почувствовал приближение грозы, когда в салун вошли Рокли, тертый парень из «Кейбара», и Милт Райан, крепкий старик-волчатник.

В это время Джим Флинт вошел в «Гранд-отель», находившийся в нескольких десятках ярдов от салуна, и, услышав знакомый смех из ресторана, вошел туда. Лотти сидела вместе с Портом Болдуином. Смех замер у нее на губах.

Он коротко кивнул, а Лотти не отрывала от него глаз. Трудно поверить, что этот высокий, красивый, грациозный мужчина — ее муж.

Болдуин рассказывал ей какой-то неприличный анекдот, и она почувствовала раздражение оттого, что сидела с ним, а не с Джимом, который всегда относился к ней с уважением.

— Невозможно представить, — вдруг сказала она. — Джим Кеттлмен — ганфайтер!

Порт Болдуин обалдел.

— Ты бы видела его в тот день, когда он расстрелял город. Избитый до полусмерти, весь в крови, одежда порвана, лицо распухло, но он разогнал всю шайку, что работает на меня. В тот день он убил двоих и ранил еще нескольких.

Она с удивлением посмотрела на Болдуина.

— Можно подумать, ты им восхищаешься.

— Я его ненавижу, — жестко сказал Болдуин, — и готов убить его собственными руками, но клянусь Господом Богом, он боец! Этого у него не отнимешь. Настоящий боец! — Он глотнул кофе, поставил чашку и добавил: — С револьвером. Я бы все отдал, чтобы встретиться с ним на кулаках. Я бы сделал из него отбивную!

— У тебя ничего не выйдет, Порт, поэтому и не пытайся. — Лотти сама удивилась своим словам.

Болдуин с изумлением поглядел на нее.

— У меня не выйдет? Ты сошла с ума? — Он сжал свои огромные кулачищи. — Я мог бы избить его до смерти. Никто не может выстоять против меня ни в кулачном бою, ни в драке.

Он положил руку ладонью вверх.

— Я могу согнуть кочергу так же легко, как ты складываешь газету. — Он показал на Флинта. — Да я его сломаю, как сухую ветку.

Лотти холодно, оценивающе глядела на него.

— Даже не пытайся, Порт. Мне кажется, лучше оставить его в покое. Он для нас очень опасен.

— Но не мертвый.

Лотти бросила взгляд на Флинта. Он не походил на умирающего. Ну, а если его убьют, прямо вот здесь, сейчас? И все будут знать, что он мертв? Хороший адвокат, а потом — миллионы, Париж, Вена, Лондон.

— Я должна с ним поговорить. Ты же знаешь, я приехала именно за этим.

Она вполуха слушала Болдуина, а сама думала, что можно обжаловать завещание в суде и наверняка выиграть процесс. Для этого Джим должен умереть. Не надо думать о том, что он красив. Мужчины привлекали Лотти только тогда, когда могли предоставить ей все, что ей хотелось.

— Ты — дурочка, если думаешь, что можешь его уговорить, — сказал Болдуин, — потому что он не послушает, а если и послушает, то это все равно не имеет значения.

Она отодвинула стул и поднялась.

— Тем не менее я с ним поговорю.

Она подошла к столу Флинта, он встал и отодвинул ей стул.

— Садись, Лотти. Я надеюсь, ты понимаешь, почему я не говорю, что рад тебя видеть.

Усевшись, она быстро сказала:

— Джим, тебе не следовало уезжать из Нью-Йорка. Тебе нужен уход и лечение.