Пьяный, самоуверенный Иман, не принимающий отказа, схватил меня как загнанного зверька. Сам парень худощавого телосложения, но руки у него сильные, мне никак с ним было не справиться. Я отстранялась от него что было сил, он же еще больнее хватал меня за плечи, запястья, талию. В конце концов он свел мои руки у меня за спиной и прижал к стене. Я не могла пошевелиться. Я сжала челюсть что было мочи, когда Иман, больно удерживая одной рукой меня за подбородок, прислонился к губам своим слюнявым ртом. Я уже не кричала, но продолжала мычать сквозь стиснутые зубы и не прекращала попыток вырваться. От дальнейших воспоминаний я потянулась за одеялом и начала вытирать им лицо. Иман выпустил язык и начал облизывать мою шею, щеки и, к еще большему омерзению, губы, пытаясь запустить его мне в рот. От отвращения и безысходности из глаз брызнули слезы. Ублюдок не обращал на это внимания. Помню, как хотела ударить его ногой, но не могла пошевелить ни одним мускулом. Помню, как было больно моим кистям за спиной, и как дверь открылась, и кто-то вошел. Иман замешкался, и я смогла высвободиться. Помню облегчение, которое я испытала, увидев сквозь растрепанные волосы в дверях Брэди и Рилана, и крайнее удивление и злость в глазах моего спасителя. Я сразу же бросилась к Брэди. Американец резко завел меня себе за спину, и я поняла, что в безопасности. Он подошел к Иману и начал сквозь зубы ругаться с ним на незнакомом языке. Иман устало уселся в кресло, задрав подбородок, казалось, он даже не слушает, о чем ему говорит Брэди.

К компромиссу они не пришли. Единственное слово, которое я разобрала и запомнила в их диалоге, было «Онандр». Мне не терпелось уйти из этого номера, и я обрадовалась, когда Брэди развернулся и пошел к выходу. Рилан уже открыл нам дверь, но Иман подал голос, и мы остановились. Парень нехотя поднялся и начал что-то говорить, в его интонации уже не было грубости, тон был скорее примирительным. Мужчины пожали руки в знак примирения. За приоткрытой дверью я увидела много мужчин в форме, возможно, это была охрана, только вот чья? Мне не понравилось, что Брэди согласился пойти с Иманом на мировую, но кто тогда вообще обращал на меня внимания? Даже Иман извинился перед Брэди, а не передо мной. А сам Брэди, чрезвычайно сердитый, велел Рилану проводить меня в комнату и, выйдя из этого злосчастного номера, подался вперед, не сказав ни слова.

Я сложилась пополам на кровати и уронила голову на локти. Промучившись с полчаса, я вызвала Дору и попросила принести мне обед. От нее я узнала, что в моей комнате есть холодильник с различными напитками. Он был замаскирован под шкафчик из темного дерева, поэтому я его не замечала. Напоследок девушка подсказала, где пульт управления телевизором и удалилась.

В этот день ни Брэди, ни Борис ко мне не зашли. Около восьми часов вечера Дора принесла ужин, запеченную рыбу с овощами и салат из разной травы. Наверняка, какой-то изысканный. И через два фильма я уснула.

Проснулась я рано и не успела встать с кровати, как ко мне постучались. Наверное, Дора принесла завтрак.

– Заходи, – крикнула я.

Брэди!

– Привет, – сухо поздоровался он.

Брэди медленно прошел до моей кровати, по всей видимости, не зная, как заговорить. С того вечера я даже не успела его поблагодарить.

– Брэди, спасибо за… Если бы ты тогда не пришел… – голос куда-то пропал, и я не смогла договорить. Переживания захлестнули меня.

– Будь осторожна, если не хочешь проблем. – серьезно сказал он. – Как ты вообще там оказалась? Ты знаешь, как сложно войти вот так в чужие апартаменты? Знаешь, сколько охраны мне пришлось преодолеть?

– Я думала это ты! – возмутилась я. Брэди ведь не знал, как я ошибочно оказалась в апартаментах Имана. – Этот человек, который пришел за мной, я думала, ты послал его.

– Зачем мне было звать тебя посреди ночи? – недоумевал Брэди. Сейчас американец сердился и казался еще старше. Я почувствовала себя провинившимся ребенком.

– Брэди, я доверяю тебе, ты ведь никогда бы не поступил так! У нас с тобой уговор…

– Впредь будь осторожна. И носи с собой всюду фулскрин. Я зашел на пару минут, у меня плотный график, хотел узнать, как ты. Я приходил вчера утром, но ты спала.

– Я… хорошо.

– Больше никаких легкомысленных поступков, договорились? Ты мне нужна целая и невредимая.

«Легкомысленных»? Брэди, ты вообще меня слушал?

– Я не собираюсь больше выходить из комнаты. Дора носит мне еду. И вообще… Я не хочу доставлять проблем, в любое время, как только ты скажешь, я могу вернуться домой.

Брэди не мог не заметить, сколько надежд я возлагала на его согласие отправить меня назад в Бердск.

– Хорошо. С девяти утра и до двенадцати каждый день проводятся общие собрания. В это время коридоры будут пустыми, можешь спокойно выходить на улицу, гулять по парку.

Идея хорошая. Я могу выходить на пробежку, чтобы мышцы пришли в тонус.

– Хорошо, спасибо.

– Мне пообещали, что проблем больше не будет, но для твоего спокойствия, Рилан будет приглядывать за тобой.

Повисло молчание, после которого он продолжил:

– Лора, все, что произошло той ночью, только доказывает, что мне нужна именно ты. Забудь о доме.

Мне потребовались усилия, чтобы удержать слезы в глазах. Как же хочется плюнуть на все и просто уехать! Но я не могу так поступить с Брэди. Он так носится со мной, значит, тот вечер действительно важен для него.

Перед уходом американец покрутил на пальцах прядь моих волос у лица. Мне не доставило это дискомфорта, этот мужчина спас меня и весь вчерашний день был моим героем. Брэди провел ладонью вверх от моего локтя до плеча, хмуро убирая на пути рассыпавшиеся волосы. Без лишних слов он встал и ушел, а я просто плюхнулась назад в кровать и включила телевизор. Время было без десяти девять утра. В девять Дора принесла завтрак из двух яиц, каши и сэндвича с лососем. Наверное, она поставила себе на заметку, что в первый день из всего изобилия еды я съела только сэндвичи.