ДЕВУШКА. Все-таки я не пойму, в своем вы уме или нет. Послушайте. Сейчас вы слышите?

МОНАХ. Да, да, да. Слышу, слышу, все я слышу. Но даже если б и не слышал. Главное, что я могу отпустить вам грехи. А так тебе же и лучше, если я не расслышу чего-то самого страшного. Вот что, дитя мое, если мой разум вдруг помутится, возьми меня за мою вечно юную руку, и святая Варвара мигом приведет меня в чувство. (Она энергично сжимает его руку). Вот так, вот та-а-а-ак. Хорошо. Вот, я уже вспомнил, кто я и кто ты. Продолжай же, дитя мое.

ДЕВУШКА. Отец, в этом году я выхожу замуж за молодого рыбака.

МОНАХ. Ну ты и дьяволица, милая моя.

ДЕВУШКА (сжимая его руку). Ах отче, кажется, вы снова куда-то отъехали.

МОНАХ. Я отъехал, а ты знай сжимай мою руку, и тогда все будет хорошо. Да, вижу, вижу, понимаю тебя. Рыбак этот твой не храбрец и не красавец, но что-то в нем есть, правильно?

ДЕВУШКА. Ах, откуда вы это знаете? Вы встречали его?

МОНАХ. Нет, нет, конечно, нет, не встречал, не встречал, не встречал ни разу. Видишь ли, я уже не в том возрасте, чтобы помнить всех, кого я встречал. Все, что я о нем знаю, мне сообщила святая Варвара.

ДЕВУШКА. Тогда вам должно быть известно, почему мы не можем быть вместе.

МОНАХ. Он слишком беден. Его мать настаивает, чтобы он нашел невесту с приданым.

ДЕВУШКА (порывисто перебивая его). О господи, да, да, все так и есть! Благословенна будь святая Варвара за то, что послала вас! Тридцать флоринов! Для такой бедной девушки, как я, тридцать флориерв – целое состояние. А, как всем известно, за каждым состоянием стоят грех и преступление. Вот и мне придется согрешить, чтобы заработать эти деньги.

МОНАХ. Но это будет не твой грех, а грех его матери.

ДЕВУШКА. Да вы что? Я и не думала об этом. Ей придется сильно страдать?

МОНАХ. Прилично, дочка, тысяча лет в чистилище – это самый минимум. Чем страшнее грех, тем дольше страдание! Да уж, ей придется жарковато! (Девушка отшатывается). Не отпускай мою руку, дочка, а то я отвлекаюсь. (Она снова хватает его руку). Вот так лучше, милая моя. Грех – это страшная, страшная вещь, дочка. Даже если это грех свекрови. Тем более что нет уверенности, что твой муж оплатит мессы за упокой ее души.

ДЕВУШКА. Это правда. Как же вы мудры, отец мой!

МОНАХ. К счастью, бывают и простительные грехи, милые, приятные, даже игрушечные. Вот ты, например, как собиралась согрешить?

ДЕВУШКА. Ах, есть тут один молодой граф Ферруччо. (МОНАХ встрепенулся). Сын тирана Пармы…

МОНАХ. Да, да, это прекрасный молодой человек, дочка. Согрешить с ним – решительно превосходная идея. Другое дело, что тридцать флоринов много даже для него. У него столько просто нету! Он же нищий, изгой. Потому что среди его любовниц оказалась Бригитта, сестра кардинала Польди, восемнадцати лет от роду, родного племянника Святого отца. Кардинал застал Ферруччо с его сестрой, и граф не сумел совладать со своей вспыльчивостью. Вышвырнул юного святого кардинала из окна, и тот сломал себе руку.

ДЕВУШКА. От вас ничего не утаить, святой отец!

МОНАХ. Да я-то что, дочка, это все Варвара, святая Варвара. Святая Варвара, кстати, сообщает, что он никогда в жизни тебя не видел, но в любом случае никаких тридцати флоринов у него нет.

ДЕВУШКА. Боже, а святая Варвара ничего не говорит о том, что я порядочная девушка, которая не продаст свою честь и за тысячу флоринов?

МОНАХ. Не поддавайся гордыне, дочь моя. Гони ее прочь. Гордыня – мать всех грехов.

ДЕВУШКА. Мне ли этого не знать, святой отец, мне, такой доброй и кроткой. Поэтому клянусь Пресвятой Богородицей, я скорее заберу жизнь Ферруччо, чем отдам ему свою честь. (МОНАХ, как громом пораженный, резко поворачивается к ней

Конец ознакомительного фрагмента.