Шрифт:
Их предаёт уже тисненью.
И весь свой дрязг – на княжий счёт!
Но полно, затворю-ка рот.
Я что-то очень заболтался,
Я только доказать старался
Сколь рифмотворчий счастлив род,
Как спит он сладко и завидно! –
Мне будет горько и обидно,
Когда кто станет вымышлять
И заключать совсем другое
Да к этому прибавит втрое,
Что будто бы я подсмехать
Хотел тебя, народ почтенный!
Я чтил всегда твой дар священный.
Сказать хотелось только мне,
Что был я сам в подобном сне.
Что спал я эту ночь прекрасно,
И что законом положил
Писать – пока не станет сил
И спать не захочу ужасно.
___
Ну что, Утай, обманщик злой,
Ну как ты ныне поживаешь,
Что думаешь и где гуляешь?
Всё-всё, пожалуйста, открой.
Ты причинил печаль мне многу
И не хотел ты, молодец,
Чтоб сказке был моей конец.
Пустился в дальнюю дорогу.
Ах, если б ты да в эту ночь
Хотя б сквозь землю провалился,
Гулять бы не был ты охоч
И в путь в другой раз не пустился.
Не видишь ты, о, богатырь,
Как я, певец твой, днесь страдаю,
Не слышишь ты, как я ругаю
Тебя, себя – и целый мир!
Не мучь же ты меня, довольно!
Ей-ей терпенья больше нет.
Так делать, право, непристойно,
Открой, пожалуйста, свой след.
Открой – иль Савва, твой читатель,
Большой всех сказок почитатель,
Тебе Херсона предпочтёт,*
Наморщится и прочь пойдёт.
На нас он критикою грянет
(Большой он в сказках грамотей)
И то наделает он с ней,
Что покупать никто не станет
Прекрасной сказочки моей.
Через сие я стану нищий
И буду жалкий человек.
Ты только быть мне можешь пищей
И усладишь мой горький век.
Сие Утая поразило,
Он о себе дал мигом знать.
(Давно бы так ему сказать,
Так дело бы и в шляпе было).
О! о! да как ушёл далёко,
В дремучий лес вступает он.
Вдали мерцается огонь,
К нему шагает он широко.
Но долго ли Утай мой шел?
И шел ли скоро или тихо?
Сказать сего б я не хотел:
Богатыри все ходят лихо!
И моему кто не велел,
Чтобы придти к огню мгновенно?
Уже давно он у огня,
Имея сердце восхищенно
Стоит в забвении себя.
Но не от щей, что там варятся,
Нет, их не видит вовсе он!
Мог всякий бы очароваться,
Когда б такой услышал тон,
Какой Утай прельщённый слышит.
Бедняжечка почти не дышит,
Слеза с его катится глаз,
Пленил его волшебный глас.
Песнь фантастическу, унылу
Сей глас неведомый поёт
И своему предмету милу
Имён он множество даёт,
А настоящим не зовёт:
?
«Утеха, жизнь моя и сладость,
Блаженство ты, моя ты радость,