Несмотря на присутствие сходящего с ума Новицкого и стаи остроклювых монстров, ночь прошла относительно спокойно. Химель изредка вскрикивал во сне. Доктору снились зубастые твари, которые носились за ним по чужой планете и по коридорам «Семаргла», куда он каким-то чудом вернулся. А Инна видела сон, в котором она оказалась в прошлом и готовилась ко второму туру конкурса красоты на Луне.

– А сейчас мы затянем тебе корсет потуже! – верещала противная толстая костюмерша, хватая девушку за талию.

– Мне не нужен корсет! – возмущалась Инна. – у меня и так тонкая талия!

– Ты что, дура? Без корсета тебя и на сцену выпускать нельзя, да ты толстая, как пентюшка с Венеры 3! – кричала тетка.

И Инна понимала, что костюмерша права. Весь предыдущий месяц она объедалась, набрала пять лишних килограммов и сейчас думает не о том, как лучше выступить и понравиться комиссии, а о том, чтобы побыстрее вернуться в гримерку и пожевать макарон. Пусть даже низкокалорийных, необработанных, приготовленных из специализированных лузианских манюшек, подходящих только для похудания… Ма-ка-рон!

Тетка все хватала и хватала девушку за талию, сдавливала корсет и вопила:

– Сейчас мы все исправим!

Проснулась Инна от голода и от боли в спине, в которую врезался острый камень. В метре от нее прерывисто дышал и вскрикивал во сне Химель. Сфицерапсы неподвижно сидели по краям гнездовья. Новицкий куда-то запропастился. Не слишком раздумывая о причинах его отсутствия, Инна опустила голову и снова забылась тревожным сном без сновидений.

Ночь прошла, оставив воспоминанием о себе только смутные обрывки сновидений. Инна открыла глаза и села. Солнце низко висело над горизонтом. Когда они исследовали планету из космоса, Делакорнов сказал, что сутки здесь короче, чем на Земле. Начиналось утро нового дня на этой чужой и страшной планете. Антон назвал ее Заповедником, но, пожалуй, ее следовало окрестить Смертью, столько детей далекой Земли она уже прибрала к рукам.

– Михаил Соломонович! – позвала Инна.

Доктор Химель всхрапнул и проснулся.

– О, мы все еще здесь! И мы живы! Это хуже, чем можно себе представить, и все же лучше, чем могло бы быть, – философски изрек он. – Мы на чужой планете… Без еды… В гнезде отвратительных птеродактилей.

– Еще у нас нет воды. И отсутствуют прочие удобства, – вздохнула Инна. – Куда подевался Новицкий, как вы думаете?

Михаил Соломонович огляделся и констатировал с самым озадаченным видом:

– Действительно, Новицкий отсутствует… Наверное, пошел учиться летать, – предположил он. – Судя по навязчивой мании, он на такое способен. Вчера он вообразил себя королем, сегодня решил, что он – птица… Хотя, с другой стороны, больные обычно привязчивы к своим маниям. И наш штурман уже не отречется от своей идеи стать королем этих птеродактилей. Может, тут все-таки есть какой-нибудь спуск со скалы? Или укромное место? Новицкий – такой человек, что я вполне допускаю: он мог найти что-то интересное и не показать нам.

– Если выяснится, что это так, то я за себя не ручаюсь, – вспыхнула Инна. – Он хотел войны – он ее получит. Это я только с виду добрая…

– Не мешало бы мне уединиться, – заметил Химель. – Сидим как на ладони… Твари эти подглядывают…

– Занимайтесь своими делами, Михаил Соломонович, – покраснела Инна. – Я отвернусь.

– Вы-то отвернетесь… Они – нет.

Химель с тоской посмотрел на сфицерапсов.

– Новицки-ий! Новицки-и-ий! – закричала девушка во весь голос.

Несколько сфицерапсов, плотной кучей сидящих под большой скалой, зашевелились. Из-под крыла одного выглянула довольная физиономия штурмана.

– Что, соскучилась, Инка? Видишь, как плохо быть непослушной… Мерзли там с глупым доктором на камнях! А мои птички всегда готовы позаботиться о своем короле. Была бы поласковей – я бы им приказал, и провела бы ночь, как под одеялом. У них крылья хоть и кожистые, но теплые. С подогревом.

– Скажи лучше, мерзавец, где здесь можно найти воду? – проговорила Инна. – У меня во рту пересохло. И Михаил Соломонович себя чувствует не очень хорошо…

Химель и правда выглядел неважно. Мешки под глазами, обветренные губы, испарина на лбу.

– У птичек воду просите, – усмехнулся Новицкий. – Они принесут. В клюве.

– Врешь, гад! – заявила Инна. – Клюв у них не приспособлен для того, чтобы носить пищу и тем более воду. А сам ты где-то пил. Да и ел, похоже, тоже. Ничего, мы найдем, где ты припасы прячешь.

– Ищите, ищите, – засмеялся штурман. – Долго будете искать. Тоже, кстати, развлечение. За вами наблюдать.

Инна поднялась и начала обходить площадку по периметру.

Доктор Химель собирался к ней присоединиться, но снова почувствовал недомогание и присел на оружейный ящик.

Поверхностный осмотр ничего не дал, но потом с той стороны, где скала примыкала к горному массиву, Инна обнаружила еще одну площадку, гораздо меньше основной, и трещину, по которой вниз сбегала тонкая струйка воды.

– Михаил Соломонович, идите сюда! – позвала Инна. – Я воду нашла!

Сама она, не теряя времени, припала к маленькому водопадику. Вода была прохладной и по вкусу напоминала талую. Внизу, метрах в сорока, можно было различить небольшое озерцо. Видимо, сфицерапсы спускались пить к нему. Но люди осуществить то же не могли при всем желании – у них не было крыльев.