Шрифт:
На третьем этаже лифт остановился. Тони едва успел спрятать банку из-под пива в свой ящик с инструментами.
Вошли двое. Оба в серых костюмах, оба с зализанными на бок волосами, оба при «бабочках». Оба одинаково ехидно ухмылялись. Сразу было понятно, что это отец и сын. Мистер Мюррей и его восьмилетний сын.
Мистер Мюррей был владельцем этого дома и поэтому верил, что может позволить себе многое. Даже чересчур многое. Вирджиния испытывала к нему и его розовощекому сынку неприязнь. Впрочем, здесь мало кто любил Мюрреев.
— Тони! Я уже полчаса вызываю лифт, — без всяких любезностей набросился Мюррей. — Я думал ты его починил.
— Да, сэр, — отозвался Тони. — Но его опять сломали.
Его рука по прежнему держала отвертку в лифтом щитке, и он был страшно похож на капитана, который стоя на старом пароходе, дергает за кольцо и из трубы при этом идет дым и раздается: ту-ту!
— Заканчивай с этим быстрее, — не унимался домовладелец. — Тебе нужно проверить котельную, а мы скоро все сойдем с ума!
Тони только кивал головой. Мол, все понимаю, но разорваться не могу!
— В трубах сплошной воздух. Нужно слить воду во всей системе.
— Да, сэр! Я только устраню протечку в девятой квартире и сразу этим займусь.
Вирджиния молчаливо наблюдавшей этот диалог показалось, что это мачеха отдает приказания бедной Золушке. Еще бы в жизни все заканчивалось, как в сказках и было бы все хорошо!
— Тони, я вот, что тебе скажу, — в голосе Мюррея зазвучали повышенно пренебрежительные нотки. — Огромное количество людей мечтают занять твое место. Огромное… количество… людей! Подумай над этим!
«Да уж!» — не согласилась Вирджиния. Лифт остановился на первом этаже и домовладелец с сыном вышли.
Тони не побоялся показать им вслед рожу. Благо они ничего не заметили.
— Слить воду, — прошипел сквозь зубы Тони. — Я бы слил всю его систему!
Потом, видимо, вспомнил о своих отцовских обязанностях:
— Послушай, не езди через парк. Обещаешь?
— Хорошо, папа, — спокойно отреагировала Вирджиния, выходя из лифта. Впереди себя она катила велосипед. Каждый день он задавал ей одни и те же вопросы. Каждый день она отвечала ему одним и тем же.
— Ты не забыла плащ? Вечером будет холодно! — неслось ей в спину. — А что ты мне оставила на обед?
Но Вирджиния его уже не слышала. Лифт, будка консьержа и крыльцо остались позади.
6.
Король троллей Релиш почти наизусть знал ходы и тоннели Мемориальной тюрьмы. Завяжи ему глаза, он бы все равно быстро нашел выход из темницы. Еще бы! В молодости, когда он еще не был королем люди, не единожды задерживали и проваживали его сюда. То за разбой, то за хулиганства. Подумаешь, один раз обворовал корзинку Красной Шапочки! Подумаешь, перевез к себе в горы Пряничный домик вместе с Гензель и Греттель! Это ж так, баловство!
Он и трое его непутевых детей — Детина, его рыжая сестра Ягодка и младшенький Колокольчик — подходили уже к выходу. Маскироваться не было нужды. Тюремщик еще долго проспит на полу под действием волшебного порошка троллей. А большей охраны здесь не выставляли. Ни к чему это было, когда во всех девяти королевствах царили мир и спокойствие. Конечно, все это до поры, до времени…
На пересечении трех главных путей тюрьмы до них донесся властный голос:
— Постойте!
Голос был высокий, женский, и раздавался он явно не без помощи магии.
— Идите ко мне, — скомандовал он.
Тролли, которые от рождения не имели большого иммунитета к магии, остановились как вкопанные. Даже сам Релиш в недоумении застыл на перекрестке и заскрежетал зубами.
Голос заставил их повиноваться, и четверка покорно свернула в правый тоннель, на каменной стене которого висела большая табличка с королевскими знаками. Табличка гласила: «Отделение строгого режима для особо опасных преступников».
7.
Карета, запряженная двумя породистыми скакунами с пышными желто-красными плюмажами на головах и расшитых золотом пурпурных попонах, въехала на залитый светом тюремный мост. Странно было видеть серые камни, хранившие огромные тайны, страдания и боль заключенных в ярких лучах солнца. Но даже в этих мрачных по определению краях бывает на удивление тепло и гостеприимно.
Кучер заставил лошадей остановится перед обитыми железом воротами. Тут же сопровождавшие путешественников лакеи соскочили со своих мест и услужливо распахнули дверцы кареты.