— Отлично, пульс есть! Доставайте кислородный баллон, — и с этими словами я сорвался в сторону машины скорой помощи, запинаясь об собственные ноги.

И я понимал. Понимал, что даже если сейчас у них не окажется кислородного баллона, я не стану дышать сам. Я умру, но буду отдавать весь воздух Агате, не оставив и капли себе.

— Агата! Агата, ты слышишь меня?! — Рухнул на колени, возле по-прежнему бездыханного тела, нервно сжимая холодную ладонь, под ногтями который так и остались кусочки земли.

— Молодой человек, вы либо сядьте и не мешайте, либо выйдите из машины! — рявкнула на меня какая-то женщина. — А че стоим! Поехали! Поехали!

Быстро уселся на сиденье возле самой двери и взгляд тут же наткнулся на Турского, которого вели двое полицейских с руками за спиной.

А для меня до сих пор была загадка кто вызвал полицейских и скорую. Наверное, спасибо громким выстрелам, которые и привлекли внимание властей. А может это сделал и сам Турский, в надежде на то, что к их приезду Агата уже будет трупом, а я с оружием в руках, на котором обязательно найдутся мои отпечатки.

Я не знал какой была правда. И скорее всего потому что я и не хотел знать. Сейчас, когда за какие-то минуты я мог потерять все, меня совсем не интересовала правда. Я просто хотел знать, что с Агатой все будет хорошо. Я просто хотел снова взять ее за холодную руку и успокоиться.

Я не винил ее, потому что я ее понимал. Я оправдывал ее. И, наверное, чувствовал еще что-то, что сейчас не позволило бы мне ее возненавидеть.

И я лишь злился на себя за то, что не успел догадаться раньше. Злился на себя за то, что так и не разглядел в этой девчонки дочь Андрея, которая на самом то деле была его копией. Я обещал Андрею заботиться об Агате в случае чего, но на деле именно я стал для девчонки тем человеком, который ее сломал.

— Давайте я вас осмотрю.

Растерянно поднял голову по-моему на всю ту же женщину в белом халате.

— Нет, не нужно. Вы лучше за ней следите, — задержал взгляд на бледном лице, а внутри что-то предательски щелкнуло, вынуждая меня выцепить как можно больше воздуха в свои легкие. — Она должна жить.

Агата

Все тело ужасно ныло. Веки казалось слиплись вместе с губами, кожа на которых уже потрескалась. При каждом вздохе острая боль простреливала где-то в боку, а я не могла собраться с силами для того, чтобы поднять слишком тяжелые веки.

— Привет, — тихо выдохнул сидящий возле кровати Громов, с белым халатом на плечах.

Глаза вновь стали предательски гореть от воспоминаний. Сердце застучало в разы быстрее, открывая так и не затянувшиеся раны.

— Пить…

— Сейчас. Сейчас дам тебе воды.

Нервно вскочил на ноги, подбегая к прозрачному графину с водой, пока я сдерживала желание разреветься.

Громов заботливо приподнял мою голову с подушки, поднося к губам наполненный холодной водой стакан.

— Ммм, — замычала я, морщась от сильной боли, но отлепить губы от стакана так и не смогла. — Спасибо.

— Как ты себя чувствуешь?

— Сколько я не приходила в себя? — Задала ответный вопрос, задержав дыхание.

— Два дня.

Громкий выдох и я закрыла глаза, потому что веки и правда были слишком тяжелыми.

— Что с Владом?

— Эти два дня делом занимались мои адвокаты. Ему выдвинули пожизненное, — и впервые за долгие пять лет давящий на тело груз спал. Облегчение. Долгожданное облегчение стало разливаться по телу, превращая глаза в хрусталь. — Преднамеренное убийство двух человек и покушение на убийство. У него не было шансов.

А я уже рыдала навзрыд, чувствуя как сердце наконец-то обретает покой. Впервые за долгие года я плакала от рвущегося наружу счастья. Впервые я понимала, что все было не зря.

Сломанные кости срастались. Трещинам на сердце не нужно было время, потому что они уже затягивались. И за долгие пять лет боль наконец отпустила.

И я знала, что если бы не Громов. Если бы не его связи, я бы ни за что не выбила бы для Влада пожизненное.

И я не понимала зачем он помог мне. Я не понимала почему он остался. Почему сидит сейчас напротив моей больничной койки, а в глазах нет и грамма ненависти.

Зачем он спас ту, которая хотела его уничтожить. Зачем он переживает за меня, когда я делала все возможное для того, чтобы превратить его жизнь в ад. Я не понимала почему в его глазах столько тепла при взгляде на меня, если именно я целилась в его голову пистолетом.

— Поправляйся, Агата… А я…я пойду.

Задержав на моем лице взгляд еще пару секунд, словно он прощался, Громов поднялся на ноги, придерживая руками белый халат.

А я не понимала почему сердце начинало болеть. Я не понимала почему глаза застыли на мокром месте, а я сама лежала с душой на распашку, не боясь быть уязвимой рядом с ним.