Я же, не теряя времени, устремился вслед за ними. Удачно перепрыгнув Саврасова, приземлился обеими ногами на грудь мага. Однако ожидаемого характерного звука сминаемой грудной клетки не услышал. Более того, при столкновении с телом чародея мои ступни будто вошли в соприкосновение с какой-то эластичной поверхностью, наподобие резины или силикона. Хорошо, сам не грохнулся. Каким-то невероятным образом мне удалось удержать равновесие. Опираясь руками на перила, я подпрыгнул как можно выше и еще раз с двух ног попытался пробить по распластанному на лестничном пролете туловищу мага, как мне представляется, наиболее опасного противника. Пока тот не опомнился и не применил против меня какое колдунство, я продолжал совершать прыжки и удары ногами. Не знаю, по какой причине но я был уверен в том, что если долго мучиться, чудесная защита не выдержит и треснет. Вот только насколько долго мне придется мучиться, не имею ни малейшего представления. На мое счастье, на шестом прыжке в ночной тишине раздалось долгожданное: — Хлоп, — и следующий контакт моих ступней с телом мага ознаменовался ожидаемым хрустом ломаемых ребер и его негромким предсмертным всхлипом. Сработало! Чуйка меня и на этот раз не подвела.

Убедившись в том, что подельник Саврасова мертв и более мне не угрожает, я осмотрел тело старосты. Жив курилка. При падении наткнулся на мага и вместо того, чтобы сломать шею, всего лишь довольно сильно ударился башкой о ступеньку, как результат, лишился чувств.

Первым делом я вышел во двор, чтобы удостовериться в том, что с моими несостоявшимися убийцами не было третьего. Тут всё оказалось чисто. Никого из посторонних ни в пределах двора ни за калиткой не обнаружилось. Самонадеянные мужики оказались, даже на стреме человечка не оставили. Ну что же, факт обнадеживающий, вряд ли староста Дубков станет распространяться среди домашних и других своих знакомых, куда отправится предстоящей ночью, не тот психотип, насколько я могу сделать вывод об этом человеке из доставшихся мне в наследство воспоминаний от настоящего Ивана Силаева.

Спустить оба тела на первый этаж в прихожую при моей нынешней физической силище не составило ни малейшего труда. Зашторив поосновательнее окна первого этажа, включил свет. От греха подальше, старосту хорошенько спеленал хранившимся в одном из сундуков крепкой веревкой из синтетических волокон, которую мой реципиент брал с собой в походы по Пустоши. После чего осмотрел поверженные тела самым тщательным образом.

В карманах мага, помимо брелока с ключами от автомобиля и связки еще каких-то ключей, обнаружился кошелек, в нем полторы сотни рублей разнообразными купюрами и несколько рублей серебром. А еще на пальцах одаренного обнаружилось пять перстней, на груди какой-то амулет, в ушах по серьге. Подозреваю, что это магические девайсы. Ничего из перечисленного, кроме, разумеется, денег забирать не стал.

А вот Староста в плане хабара порадовал. В его лопатнике, помимо нескольких банковских карт, обнаружилась толстая пачка наличности, не меньше сотни двадцатипятирублевых банковских билетов, иже с этим дюжина золотых червонцев и разнокалиберной серебряной мелочи. Все это, кроме пластиковых карт, я заботливо прибрал и временно припрятал в ящике стоящей у стенки тумбочки. На поясе старосты обнаружился неплохой нож, в кармане брюк револьвер с запасным сменным барабаном, пачка сигарет, газовая зажигалка и еще несколько вещиц, не представлявших для меня никакого интереса. Все ненужное или способное скомпрометировать Ивана Силаева рассовал обратно по карманам пришлецов.

Томиться в ожидании, когда староста очухается, не стал. Зачерпнул из бадейки ковшиком воды и вылил на его бородатую ряху. С первого раза не подействовало, пришлось повторить процедуру.

Наконец Василий Николаевич начал приходить в чувства. Резанувший по его глазам яркий свет потолочного светильника не позволил мужчине мгновенно разобраться в окружающей обстановке. С минуту он моргал, окончательно собираясь с мыслями. В какой-то момент до него все-таки дошел тот факт, что вместо охотника он превратился в дичь, плененную дичь. Я ожидал, что Саврасов начнет орать и возмущаться, на этот случай у меня под рукой была его же собственная дубина, посредством которой вполне реально усмирить самого буйного любителя покачать права, однако тот вполне адекватно оценил ситуацию в которой оказался.

— Убьёшь, гадёныш? — было первым его вопросом.

— Не-пре-мен-но, — ухмыльнулся я, что при моей-то «писанной красоте» вызвало гримасу страха на бородатой физиономии пленника, — сам по-ни-маешь, остав-лять те-бя в жи-вых у ме-ня нет ре-зо-на. От-ве-тишь на па-ру воп-ро-сов и по-кой-ся с ми-ром.

— А ты разговорчив стал, Жопа, — староста нашел в себе душевные силы и ухмыльнуться мне в ответ. — Если ты меня всё равно собираешься кончать, какой мне смысл отвечать на твои вопросы?

— Ва-си-лий Ни-ко-ла-евич, — я вновь одарил собеседника своей, вне всяких сомнений, неотразимой улыбкой, отчего тот то ли брезгливо, то ли в испуге поморщился, — ты же пре-крас-но по-ни-ма-ешь, что смерть мо-жет быть лег-кой, а мо-жет ока-зать-ся му-чи-тель-ной, очень му-чи-тель-ной. — После этих слов я поднес лезвие своего ножа к его левому глазу и легонько надавил на нижнее веко. — Ты ведь и сам пла-ни-ро-вал по-ку-ра-жи-ться на-до мной пе-ред тем, как при-кон-чить.

— Ты не Иван Силаев! — выпучив на меня взгляд своих удивленных глаз, уверенно заявил староста. — Кто ты?

— Кто я на са-мом де-ле, те-бя не дол-жно вол-но-вать. Счи-тай анге-лом-мще-ния, нис-пос-лан-ным Гос-по-дом для на-ка-за-ния пя-те-рых по-дон-ков, из-мы-вав-ших-ся пос-то-ян-но над без-ответ-ным ка-ле-кой. А тут еще и ба-тя одно-го из них под-вер-нул-ся весь-ма кста-ти. — Чёрт, проклятый речевой аппарат, аж челюсти свело от столь длинной тирады. Нужно будет обратить самое серьезное внимание на его тренировки. Карл у Клары…

Далее я во всех подробностях, хоть и довольно медленно, по понятным причинам, расспросил Саврасова о том, каким образом тот узнал о моей причастности к гибели Андрея и прочих его дружков. Калечить старосту не пришлось, поскольку осознав безвыходное положение в котором оказался, тот не стал кочевряжиться и рассказал всё как на духу. По большому счету, его ответы были для меня вполне ожидаемыми и предсказуемыми. Тобольскому магу-менталисту удалось докопаться до истины. На свою беду Евграфу Евграфовичу также пришла в голову мысль пообщаться со мной лично, по этой причине он не отправился обратно в губернский город, остался в Дубках. Слишком любознательным оказался чародей, за что и поплатился собственной жизнью. Интересная, кстати, защита на нем стояла. Если бы мне не удалось ошеломить мага суворовским наскоком, боюсь, что тот запросто применил бы против меня какое-нибудь убойное заклинание. Ну всё, сослагательное наклонение в подобных случаях неуместно, кто выжил, тот и прав. Благо, кровищи с чародея натекло не так уж и много — практически все жидкости остались внутри телесной оболочки, обтянутой неповрежденной кожей.