— Пора идти, — сказал он, но они все медлили.

Пустыня засыпала… Лишь слабый ветерок шелестел листвой и чуть слышно гудел в ветвях можжевельника, да в какой-то невидимой расщелине среди скал сыпалась галька.

— Мне здесь нравится, — призналась Мириам. — Я с удовольствием осталась бы здесь жить. Эта древняя прекрасная земля создана для человека.

— Если ты ищешь старые тропы, — задумчиво отозвался Таггарт. — Сразу узнаешь, как только увидишь… За долгие годы под солнцем пустыни их камни покрылись налетом пыли. Но так и тянет идти по ним бесконечно. И следовал я им многие мили… Человек порой стоит на древней тропе и не догадывается об этом, если только не умеет разбираться в таких вещах. Но издалека древние дороги отчетливо видны.

— А куда они ведут?

— Какие к воде, а какие к сосновым рощам. Назначение некоторых уже никому не известно. Слышал, что древние тропы доходят до самого Тихого океана.

— А вы подумали, что будете делать?

— С Шойером?

— Нет, потом.

Он рассмеялся.

— Сдается мне, негоже сгонять скот для клеймения, пока у тебя нет клейма. Если Шойер преуспеет в своих намерениях, то вполне возможно, мне уже ничего не придется делать. Он весьма убедительно орудует кольтом.

— Ненавижу его!

Таггарт взял девушку за руку.

— Если мы не хотим свалиться со скалы, нам лучше начать спускаться сейчас.

Они пустились вниз в темень и прохладу каньона. Узенькая тропка едва ли заслуживала этого названия: она вилась по отвесной скале, местами по естественным выступам, а кое-где явно была прорезана руками человека.

Когда они приблизились к источнику и услышали уже его журчание, из тени от часовни выступил Адам.

— Я уже начал волноваться, — произнес он.

— Кто-нибудь ранен? — спросил Таггарт.

— Нам повезло. Каков твой счет?

— В последней стычке один убитый и один раненый. И раньше то же самое.

— Я думаю, и тот, кого вы ударили прикладом, тоже мертв, — вмешалась Мириам.

— Возможно. Во всяком случае, трое выведены из игры. А то и четверо.

У двери они замолчали, поджидая Шойера, поднимавшегося от входа в каньон.

— Пусть никто из вас не ходит туда без меня, — предупредил он, подойдя ближе. — Я привязал там проволоку к затвору ружья. Легчайшее прикосновение — и оно выстрелит. Считаю, нам есть о чем поговорить.

— Нам надо уносить ноги, — отозвался Таггарт, — всем вместе.

В комнате горел очаг, по стенам плясали неровные тени. Осажденные собрались в доме. Консуэло зажгла свечу, и Адам тяжело опустился на стул.

Никто из них даже мысленно не задавал вопросов, как теперь действовать, равно как никто и не сомневался, что действовать надо немедленно. Снаружи находилось две дюжины апачей. С рассветом все пути к бегству будут безнадежно отрезаны. Оставаться — верная гибель. Стоит индейцам только подобраться к обрыву каньона, как обитатели его окажутся запертыми в зданиях, поджечь крыши которых проще простого.

С востока, запада и севера бескрайние просторы пустыни отделяли их от обжитых белыми мест. Так что ехать следовало только на юг — к Глоубу. Самый быстрый и легкий путь туда вел мимо Грязных источников и далее через Сосновый ручей. Но именно на той дороге встали лагерем индейцы. А если бы беглецы пустились в обход Рокинстрау, то их тоже неминуемо заметили бы: Значит, остается только тропа, о которой Мириам рассказывала Таггарту.

Лучшее, на что они могли бы рассчитывать — это несколько часов форы. Длина же объездного маршрута около двадцати миль.

— Упакуйте еды на четыре дня, — распорядился Таггарт. — А я оседлаю лошадей.

— Четыре дня! — воскликнул Шойер. — Да если мы не попадем в Глоуб завтра к вечеру, то все будем мертвы или пожалеем, что не умерли.

— Четыре дня, — повторил Таггарт, — или даже пять. Возможно, нам придется где-то отсиживаться, а если спрячемся, то без провизии не обойтись.

— Значит, пять верховых и одна вьючная, — подсчитал Шойер. — У тебя столько найдется? — обратился он к Старку.

— У Таггарта свой конь. Но нам потребуется шесть вьючных животных. Да, у нас столько есть.

Встав за дверь, Сванти помедлил, чтобы глаза привыкли к темноте. Конечно, апачи и вправду редко атакуют ночью, ибо верят, будто душа убитого в это время воина вовеки не обретет покоя и обречена скитаться, затерянная в безбрежной пустоте неба. Но Таггарту вовсе не хотелось, чтобы его убил какой-нибудь шалый индеец, которому взбредет в голову рискнуть.

Сперва он быстро оседлал своего коня и привязал сзади к седлу маленький мешок со своими немногочисленными пожитками. Запасные патроны рассовал по карманам, а двумя зарядил винтовку, взятую у убитого на тропе апача. Ее он тоже привязал к седлу. Своя останется в руках.