«Это настоящий русский художник, который, хотя и любит славу, но… ждет… и может ждать. И я уверен, что она еще придет к нему. Только настоящие русские художники могут так работать, годами не пользуясь принадлежащим им успехом, и с большим трудолюбием и простым чистым вкусом работать на неизвестное будущее вплоть до смерти.

В мастерской стоял верстак, тиски и все столярные и слесарные принадлежности.

Я заходил часто, и мы много беседовали. У Татлина на все был особый свой взгляд, и от всех он хотел мастерства и искусства. Он любил простых людей, мастеров своего дела.

Он любил все простое, но добротное и крепкое.

Он носил матросскую фланельку, матросские брюки, а также простые английские военные ботинки, подбитые железом, шерстяные фуфайки и носки. Ботинки он тщательно смазывал гусиным салом.

Я от него учился всему: отношению к профессии, к вещам, к материалу, к продовольствию и всей жизни, и это оставило след на всю жизнь» [24] .

Выставка соединила на тот момент все эти достаточно разные по темпераменту, даже социальному положению и статусу, обеспеченности фигуры. Родченко – на нижней ступени социальной лестницы, приезжий. Степанова – мадам, служащая, бухгалтер на фабрике. В каком-то смысле она в этот момент – меценат для Родченко.

А. Родченко. Москва, 1916

Но идет Первая мировая война. Еще в Казани Родченко на какой-то момент задумывается о том, чтобы сдать экстерном необходимые экзамены, так как у него было документов об окончании средней общеобразовательной школы, и поступить на учебу в какое-нибудь военное заведение. Но в Москве, когда он видит, что искусство становится таким увлекательным полем, и дух захватывает от невероятных возможностей и перспектив творчества, установка меняется. Он чувствует свое призвание, постоянную потребность выплескивать, выдавать новые и новые композиции. Выставка «Магазин» – начало марафона Родченко на длинную дистанцию в пять лет. С 1916 по 1921 год он будет соревноваться с другими мастерами авангарда в создании максимально универсальной, глобальной системы искусства.

А пока – его призывают на военную службу. Возможно, опыт работы помощником зубного техника, или сам факт окончания учебного заведения повлияли на то, что его отправили не на фронт, а сделали заведующим хозяйством санитарного поезда № 1178 Всероссийского земского союза.

И снова идут друг за другом письма, дни, отмеченные почтовыми штампами на маленьких конвертах. Здесь опять тема любви, тоски, короткие встречи во время приезда поезда в Москву и нового отъезда на Западный фронт.

К весне 1917 года Родченко демобилизуется. Февральская революция. Он возвращается в свою среду, как раз к моменту создания профсоюза художников-живописцев в Москве и к началу работы над оформлением интерьера кафе «Питтореск».

В этом же 1917 произошло событие, определившее и направление развитие дизайна – геометрию, авангард как основу визуального языка декоративного искусства, архитектуры, дизайна. В 1917 в Москве прошли две выставки артели Вербовка, на которых демонстрировались супрематические вышивки по проектам Ольги Розановой, Казимира Малевича, Надежды Удальцовой.

Пока этот объем экспериментов в искусстве был мал и встраивался в общепринятую тенденцию русского модерна, может быть, с некоторым уклоном в геометрическую экспрессию или кубофутуризм.

А. Родченко. Композиция. 1917

Реализованным проектом нового пространства стало оформление кафе поэтов «Питтореск».

В оформлении кафе «Питтореск» московского булочника Филиппова по проекту Георгия Якулова участвовали уже хорошо знавшие друг друга Родченко и Татлин.

«Перед самой Октябрьской революцией мы нанялись с Татлиным работать исполнителями в кафе «Питтореск» на Кузнецком мосту» [25] , – вспоминал Родченко. Владелец московских булочных Николай Филиппов задумал превратить бывший демонстрационный зал фирмы, торговавшей паровыми механизмами, в артистическое кафе. (Позднее это помещение стало Домом художника и выставочным залом.) Проект был задуман с размахом. Для написания скетча привлекли даже Велимира Хлебникова.

Работой руководил Георгий Якулов. Кафе открылось в январе 1918 года, но задуманная Якуловым эстетическая программа кафе не была поддержана новыми владельцами (одним из предпринимателей, державшим раньше «варьете» в открытых садах). В письме на имя Луначарского Якулов пояснил программу кафе:

«Проект мой, как самого внешнего характера, декоративно долженствовал являть собой род ярмарочного уличного народного празднества, каковым являются Парижские квартальные ярмарки, так и в своей программной части, долженствовавшей быть ярмаркой современного декоративного, балетного, сценического и музыкального искусства, был Филипповым принят, и для организации его в части сценической, к составлению плана сцены, был привлечен Вс. Э. Мейерхольд.