Шрифт:
О красоте царевны была наслышана вся Европа. Эх, вечная невеста, прозябающая в закрытом, но роскошном дворце! Не везло ей с женихами. Ее покойный отец желал укрепить династию Годуновых с помощью удачного брака дочери.
Сперва Борис обратил свое внимание на шведского принца Густава, сына короля Эриха XIV. Густав был неплохим кандидатом из-за своего громкого титула. Однако жил он в изгнании в Италии. Это немного смущало Бориса Годунова. В качестве приданого Ксении потенциальному жениху был обещан удел на русской земле – Калуга и еще два города. Но оказалось, что Густав весьма упрям. Во-первых, не захотел менять веру с протестантства на православие. А во-вторых, открыто жил со своей фавориткой Екатериной, оказывающей на него дурное влияние.
За такого человека Борис Годунов не захотел отдавать свою дочь. Он подумал: а что, если женихом станет сам Габсбург? Максимилиан III Австрийский был братом императора Священной Римской империи. Великих Габсбургов сей брак устраивал, да и приданое за Ксенией давали огромное: Тверское княжество в вечное пользование и еще предлагали поделить Речь Посполитую. Неслыханно, не деньги предлагают, а земли! Однако было условие: так как Ксения единственная дочь Бориса, то жить она будет только в России. И снова неудача.
Третьим женихом стал Максимилиан Эрнст Австрийский, тоже из рода Габсбургов. Но он не захотел принять православие, а вскоре в возрасте тридцати двух лет умер.
Лишь четвертый жених понравился и Борису, и Ксении. Им был Иоанн, брат датского короля Христиана. Он прибыл в Москву в 1602 году. Но только освоился в новой стране, как залихорадил и скоропостижно скончался. Сердце Ксении было разбито. Очень долго царевна горевала по своему жениху.
А вскоре последовали ужасные события. Умер отец, и в Москву по-хозяйски вошел некто, называющийся царем Дмитрием Ивановичем. Ксения знала, что именно его соратники убили ее мать и брата. Царевну не тронули из-за красоты. По словам современников, Ксения была не только умна, но и отличалась необыкновенной красотой: бела и румяна лицом, ее темные глаза сверкали, словно драгоценные камни, обрамленные длинными черными ресницами и соболиными бровями. Длинные темные густые волосы, аккуратно заплетенные в косу, напоминали потоки черного шелка.
Царевну Ксению держали в плену в доме князя Мосальского. Позднее ее силой притащили на поругание к новому царю. Бедная девушка! Тяжело представить, что чувствовала осиротевшая царевна в тот момент. Она плакала и проклинала убийцу своей семьи. Полгода Ксения была наложницей Лжедмитрия.
В это время в Польше Ежи Мнишек тревожился, как бы Ксения Годунова внезапно не стала из царской наложницы настоящей царицей всея Руси. А как же его дочь? Ежи напомнил Лжедмитрию о его обещании – жениться на Марине Мнишек: «…Хотя у более рассудительных эти слухи не имеют места, но я, отдавши вашему величеству сердце и любя вас, как сына, дарованного мне от Бога, прошу ваше величество остерегаться всяких поводов, и так как девица дочь Бориса живет вблизи вас, то, по моему и благоразумных людей совету постарайтесь ее удалить и отослать подалее».
Новый царь спорить не стал. Он отослал Ксению в Горицкий монастырь.
В 1605 году Лжедмитрий послал в Краков своих послов с просьбой дать разрешение жениться на Марине Мнишек. Польский король немного медлил. Сигизмунд размышлял: раз Лжедмитрию удалось сесть на русский трон, не проще ли выдать замуж за царя одну из своих родственниц?
В это время к Сигизмунду прибыл из Москвы некий швед с письмом, в котором сообщалось, что бывшая царица, ныне старица Марфа, сказала своей воспитаннице немке Розновой, что не считает Лжедмитрия своим сыном. По ее словам, она признала Лжедмитрия сыном из собственной выгоды, но, когда царь захотел убрать из Углицкой церкви гроб настоящего царевича, Марфа воспротивилась. Но неизвестно, были ли это действительно слова Марфы или новый заговор бояр.
Как бы то ни было, Сигизмунд III забеспокоился. Вдруг правда вскроется и план сорвется? Он передал письмо Ежи Мнишеку, и на какое-то время Марина задержалась в Польше, пока не улягутся все эти слухи.
Но уже 12 ноября 1605 года в Кракове Марина обручилась по доверенности с послом Лжедмитрия. Торжество было пышным. Марина оделась в белое парчовое платье, на голове у нее красовалась корона, а от короны по распущенным волосам висели нитки жемчуга – ее любимое украшение. На роскошном пиру присутствовала вся королевская семья: Сигизмунд III, его сестра Анна и десятилетний князь Владислав.
Еще до свадьбы Лжедмитрий настаивал, чтобы Марина приняла причастие от русского патриарха, ходила в церковь, по субботам ела мясо, а волосы убирала от чужих глаз, как это ранее делали настоящие русские царицы и царевны. Мнишеки нехотя согласились на эти условия.
Лжедмитрий с нетерпением ожидал прибытия своей царицы в Москву. Он писал ей письма, но Марина отвечала холодно. Самозванец надеялся, что, как только станет царем, так отношение польской красавицы к нему изменится. Но Мнишеки, включая, по-видимому, и саму Марину, видели в Лжедмитрии только средство достижения своих корыстных целей.
После бракосочетания Лжедмитрий прислал молодой жене дорогие подарки: красный, голубой и зеленый бархат, персидский атлас, турецкое сукно, роскошные шелковые ткани, меховые шапки из черных лисиц, соболиные шубы, золотую посуду, чаши, усыпанные бриллиантами и рубинами, бриллиантовый герб и золотую цепочку с бриллиантами, золотое обручальное кольцо с крупным и острым бриллиантом, бриллиантовую брошь с жемчугом и рубинами, письменный стол, украшенный драгоценными камнями, перо в золотой оправе, роскошные драгоценные часы и многое другое.