На тропе я было подумал, что они просто идут той же дорогой, но когда я ушел в сторону от ручья Билз Спрингз, направился к Койот Веллз и стал ждать их там, то так и не дождался, хотя видел пыль, когда эти всадники шли по моим следам. Это означало одно: они затаились в холмах, не разводя огня, чтобы я их не заметил.

Тогда незадолго до полуночи я, не гася костер, оседлала лошадей и направился по тропе, ведущей через холмы. Дорога вела на запад, к перевалу Юнион Пасс, но на всякий случай я несколько раз проехался по тропе взад-вперед, а потом через глухую местность двинул на юг. На юг, а потом опять на запад через перевал Сикрет Пасс.

Я сделал привал на ручье Сикрет Спрингз и проснулся поздно, когда солнце уже взошло. Оседлав коня, я забрался на вершину утеса и оглядел местность на востоке и севере. И, конечно же, увидел пыль на тропе. В трофейный бинокль, снятый с убитого офицера-южанина, я мог различить четырех всадников.

Преследователи не заметили место, где я свернул с тропы, и обнаружили это слишком поздно. Теперь они искали мои следы, но находились уже в 10 15 милях в ложбине Сакраменто Уош.

Спустившись к лошадям, я сел в седло и по тропе Сикрет Пасс доехал до Хардивилла.

В город за мое отсутствие никто не въезжал, значит, те, кто шли за мной, снова ждали в засаде, боясь, что я увижу их и узнаю.

– Кто бы ни охотился за этой Робизо, она нужна ему позарез, - сказал Харди.

Он произнес это со значением, и я обернулся к нему.

– Держись от нее подальше, друг, - добавил он.
– Эти трое в салуне вроде как присматривают за ней и, похоже, доставят кучу неприятностей тому, кто попробует вмешаться в их дела.

– Я дал ей слово.

– Это твои похороны, не мои.

– Может и так, - мрачно ответил я.
– Обычно я не ищу приключений. Мы, Саккетты, народ миролюбивый.

Харди вдруг как-то странно хмыкнул.

– Ты сказал Саккетт? Тебя зовут Саккетт?

– Ну да. Тебе знакомо наше имя?

Он отвернулся.

– Уезжай. Уезжай, пока жив.

И быстро направился прочь, но, сделав пару шагов, остановился.

– Она знает, как тебя зовут? Ты говорил ей?

– Нет... Нет, не говорил.

– Конечно нет... конечно.

Харди смотрел на меня, но я не различал выражения его глаз. Света хватало только чтобы разглядеть лицо, скрытое под широкополой шляпой.

– Послушай моего совета и не говори ей своего имени, пока не доберетесь до Лос-Анджелеса. Если вообще доберетесь.

Он ушел, оставив меня озадаченным и одновременно убежденным, что уезжать следует сейчас же.

Заглянув в окошко салуна, я увидел, что люди у бара продолжали пить и переговариваться между собой. Черноглазой девушки не было видно.

В отеле было только четыре отдельные комнаты: одну занимал я, а во второй поселилась Робизо. Я скользнул к черному ходу, подобрался к ее комнате и еле слышно постучал.

Изнутри послышался быстрый шорох одежды и какой-то звук, напоминающий взводимый курок револьвера. Затем женский голос произнес:

– Я вооружена. Уходите прочь.

– Мэм,- прошептал я, - если хотите попасть в Лос-Анджелес, открывайте дверь, и побыстрее.

Она чуть приоткрыла дверь. Револьвер, выглянувший в щелку, был не какой-нибудь там дамской штучкой, а настоящим кольтом 44 калибра.

– Если хотите ехать со мной, одевайтесь, мэм. У нас в запасе только двадцать минут.

Надо отдать ей должное: безо всяких ахов и охов она опустила дуло револьвера и ответила:

– Через двадцать минут я буду готова. Встречаемся у конюшни?

– У переправы. Но реку придется переплывать, паром уже не работает.

Я ни на секунду не расставался ни с золотом, ни с винтовкой, тем не менее пришлось зайти в свою комнату, взять оставшиеся вещи, кинуть полный сожаления взгляд на постель и на цыпочках выйти в коридор, а затем на конюшню.

После того, как Харди сторговался со мной, он прибавил к лошадям старое седло, и теперь я оседлал обоих коней.

Мы поедем на этих, ведя в поводу двух оседланных сменных лошадей и мою вьючную. Меняя лошадей, мы поскачем быстрее преследователей - я на это очень рассчитывал.

Но не только на это. В запасе у меня было еще кое-что. Хотя мне не приходилось ездить по здешним тропам, я слышал о них множество рассказов, и мне вдруг пришло в голову, что можно отыскать еще один малоизвестный путь, если, конечно, повезет. Эту дорогу стоило иметь в виду.

Когда я подъехал с лошадьми к реке, черноглазая уже ждала с вещами, и было заметно, что собиралась она в спешке. Я подал ей руку, чтобы подсадить в седло, и почувствовал, что это настоящая женщина - от кончиков волос до кончиков пальцев. Она вспрыгнула в седло, обхватив коленом луку, словно в специально приготовленную для нее амазонку, и мы тронулись в путь.