– О чем разговаривали?

– Там булочки с кунжутом черствые, позавчерашние, сказала, чтобы не брал, вон Олег взял, пришлось в чае размачивать.

– Дэн!

– Ну, хорошо, Елена спросила, когда состоится официальное знакомство. Я сказал, что в ближайшие пару дней, тебя устроит такой ответ? – косится на меня, держа вилку наготове.

– Вполне.

Еда вкусная, но я ем очень быстро, чтобы поскорее уйти. Дэн поглядывает на меня, недоверчиво приподняв одну бровь, а потом хохочет, прикрывая рот кулаком.

Позавтракав, мы собираемся и уезжаем. Я наконец-то принимаю горячий душ, пока Дэн занимается машиной в гараже, и, забравшись в постель, за чередой мыслей не замечаю, как проваливаюсь в сон.

Дневной сон – не лучшая затея для взрослого человека, особенно если организм совсем не устал, не борется с инфекцией, и сна не требовал. Поэтому, когда я просыпаюсь, первые несколько секунд пытаюсь понять, где нахожусь. Если я дома, то где все мои вещи? Который час, и почему моя голова такая мокрая? Пелена уходит, и все встает на свои места: я не дома, это комната Дэна, за окном еще светло, голова мокрая после душа. Совсем не помню, как засыпала, видимо мысли, которыми я перед этим забила голову оказались слишком успокаивающими.

Еще какое-то время смотрю в потолок, постепенно приходя в себя, пока не замечаю странный запах, витающий в комнате. При пробуждении я его не почувствовала, но это и не удивительно, мозг был занят другим. Запах не совсем приятный, но и не слишком отвратительный, как будто в духовке подгорел пирог или пицца. Подгорел! Пахнет горелым! Первая мысль – может, Дэн на кухне не уследил за чем-нибудь? Но ведь пахнет на весь дом, значит, там может быть и пожар случился.

Быстро встав с кровати, сразу понимаю, что не так. К рукам словно что-то прилипло. Поднимаю обе ладони и прихожу в ужас. К ладоням как пришпаранные утюгом пристали обгоревшие лоскуты темно-синей простыни. Кровать выглядит не лучшим образом, простынь можно выкидывать, даже матрац немного подгорел. Сдираю с рук подпаленную ткань и, присев на кровать, хватаюсь за голову. Началось… Кое-как справившись с надвигающейся паникой, лезу в дальние закоулки памяти, чтобы достать оттуда те самые воспоминания о первом опыте Дианы. У нее все было гораздо хуже. Очередная ссора с родителями по поводу плохой отметки в школе и отношений с Марком. Она скрывалась как могла, но от них, точнее от имеющего связи повсюду отца, ничего не скроешь. Ей было обидно и больно слышать все слова, что он сказал в ее сторону. Она очень старалась быть лучше, во всем угодить родителям, но им всегда было мало ее стараний. И вот, вся боль и обида вырвалась наружу, ее руки загорелись огнем. Мать знала, что так случится, поэтому побежала успокаивать кричащую от страха дочь, а отец стоял, не шевелясь, со злостью наблюдая за происходящим. На этом сон закончился, и большего я не видела, но проснулась тогда не с самыми лучшими ощущениями. Как же мне было жаль ее. А теперь мне не просто жаль, мое сердце готово разорваться от боли, стоит только представить, что случилось тогда, сорок лет назад. Поэтому я по возможности стараюсь об этом не думать и не вспоминать. Прошлого не вернешь.

Встав и еще раз взглянув на испорченную простынь, зову Дэна. Он тут же приходит, и, посмотрев на кровать и на меня, задумчиво чешет голову.

– Дела… С тобой все нормально?

– Если не брать то, что я подпалила тебе кровать и сейчас немного в шоке от этого, то да, все нормально, – отвечаю я. Глаза тянутся к рукам. Ничего необычного, руки как руки, теплые, не искрят, ожогов нет, будто ничего и не было. – Прости, что так получилось, я просто уснула, а когда проснулась, было уже вот так.

– Не извиняйся, ты же не виновата. Матрац можно перевернуть, а простыни еще есть. Сам не знаю, зачем набрал тогда эти комплекты, а теперь, смотри, пригодились, – Дэн как всегда добр. Это успокаивает. Несмотря на не проходящее неприятное чувство в груди, я искренне улыбаюсь. Трудно сравнить это чувство с чем-то другим. Его приносят мысли, что с моим телом происходит то, что я не в силах контролировать или как-то избавиться от этого. Боль купируется лекарствами, перелом срастется, рана заживет, а это не пройдет, вероятно, никогда. Может, оно и не убьет меня, но доставит неприятностей. Давным-давно я грезила о любых сверхспособностях, а сейчас я готова многое отдать, чтобы этого никогда не случилось.

Дэн уводит меня вниз и, не спрашивая, хочу ли я поесть, накрывает стол на двоих. Оказывается, пока я спала, он, разобравшись с машиной, занялся готовкой: запек рыбу с овощами в духовке, сделал картофельное пюре. Если раньше аппетита не было, то при виде еды и от соблазнительных запахов рот наполняется слюной. Когда все готово, хочу приступить к трапезе, но Дэн просит подождать, а потом приносит бутылку белого вина и два бокала. Говорит, хотел отметить мое выздоровление.

– А получается, что отмечаем начало испытаний, – грустно улыбаюсь я, в который раз взглянув на свои руки.

– Да ладно тебе, – разливая вино по бокалам, ухмыляется Дэн. – Я это уже сто раз видел и слышал. Да, твой случай это редкость, но относись к этому проще. Мы всю жизнь живем со своими особенностями, и ничего. Ты всему научишься, и только представь, что ты сможешь, какой ты будешь! А я думаю, что огонь это не единственное, что у тебя есть.

– Будет что-то еще? Ну, уж нет, я только на одно согласна! – ужасаюсь я и, внезапно почувствовав тепло в руках, пугаюсь. Быстро осматриваю их, но ничего не происходит, ладони остывают так же быстро, как и нагрелись.

– Что там?

– Ничего. Похоже, мои эмоции влияют как-то. Руки нагрелись.

– Ну да, пока ты не научилась это контролировать, за тебя это делают твои эмоции. Когда научишься, все будет хорошо.

– А Диана? Она, по-твоему, так и не научилась? Рядом с ней был Марк, он должен был ей помочь.

Дэн пожимает плечами, опустив поднятый для тоста бокал, и немного подумав, отвечает:

– Ты сама говорила, что Марк был наполовину темным. Здесь такие тоже есть, и они нормальные, мы пересекаемся иногда, но, Даш, кто знает? У него в руках было по сути оружие, которое не могло контролировать само себя. Может, он хотел ее использовать, но не рассчитал ее силу. Я не знаю, и судить не буду, просто предположения. Не бойся, с тобой все будет иначе, мы, если надо, всем штабом тебе поможем, хорошо?