Шрифт:
Дом ввел меня в заблуждение. Все было дорого – разная мебель, серебряная посуда, позолоченные (наверное) торшеры. Прислуга, блуждающая из стороны в сторону. Только никаких следов прогресса я не заметил. Освещение – свечи; Отопление – камин; даже телефона никто не вытащил. Неужто я попал в семью одержимых консерватизмом?
Пять месяцев я был узником своих неокрепших костей и мышц. Но теперь наверстаю упущенное. Буду искать информацию! Нужно узнать где я оказался, далеко ли это от места моей «смерти» и сколько времени прошло с того момента. Тринадцатый ошибается если думает, что я простил ему предательство. Он поплатится. За каждый испорченный мною подгузник он будет страдать впятеро больше!
Буду работать над этим от зари до зари. Месть моя будет страшна. Ты не с тем связался, сопляк! Я Тэк-Тэк!
Только вот одна загвоздка. Тело у меня все еще младенческое. Поэтому через пару часов ползанья выносливость дала сбой и я отрубился прямо на полу. Ладно хоть не продуло. Эх, где моя прежняя сноровка? Тогда я пробегал три километра даже не сбивая дыхания.
Инцидент со сном на полу не остался незамеченным. Теперь контроль надо мной стал суровее. Но такое сработало бы только на обычном младенце.
Я почти полностью освоился. Дом был слишком внушительный. Как минимум два этажа и подвал. Поэтому я ограничился лишь двумя интересными для меня местами. Кухня и кабинет отца. Там я планировал получить основу всех знаний. Только наткнулся на ещё одну проблему…
Может язык я и выучил, но с грамотой было труднее. Какие-то каракули: смесь японских иероглифов и арабских символов. В тот момент я понял две вещи: мне предстоит еще долгий путь; сыпь ужасно жжётся.
Первые шаги это всегда увлекательно. Как для родителей так и для ребёнка. Для меня это новые перспективы. Я путь и ничтожно мало, но возвращаю себе прежние возможности. Мой круг обзора увеличился, только скорость движения и контроль ухудшились. Поэтому для быстрого переживания мне приходится прибегать к ползанью.
– Малыш такой подвижный, – говорила Куини улыбаясь.
– Мальчик же, – Роджер произнёс это с интонацией «иначе быть не может».
– Я все еще волнуюсь. Вдруг он снова потеряет сознание.
– Беатрис, он просто уснул. Дети быстро устают – это нормально.
Мне почти десять месяцев. Это подходящее время чтобы научиться разговаривать. Ну по крайней мере попытаться.
– Беатис…– лажа, буква «р» официально враг всех детей.
– Ты слышал, милый?!
– Он сказал твое имя…Наш мальчик заговорил!
Не гиперболизируйте это подобие слова в «заговорил». Отец поднял меня на руки. Только сейчас я обратил внимание на его внешность. Сильные руки, широкий торс, черные как смола волосы и редкая щетина. Раньше я не замечал этого, потому что не считал нужным. Но сейчас, однако, мне стало интересно как примерно буду выглядеть я когда подрасту.
– Давай, сынок…– что тебе дать то? – скажи «Роджер». Попробуй
Да пошёл ты нахер!
– Оджеуа…
– Эээ…думаю стоит еще подождать.
– Не торопись, милый, – рядом встала Беатрис, – ему даже годика нет, потерпи.
Хоть один адекватный человек в семействе. Думаю Куини тоже так думает, только промолчит, наверное она все же служанка.
Пока читать я не мог, то занялся кухней. Местные продукты удивляют. Хлеб красноватого оттенка. И я сейчас не о корочке, он даже внутри красноват. Овощи отдельная история: я узнал только морковь, капусту, помидоры и картофель. Остальные видел впервые. Век живи – век учись. Осталось кое-что, чего я не знаю. Это даже радует.
Вряд ли здесь будет что-то ядовитое. А большинство овощей в быте пригодны для поедания в сыром виде. Так я думал когда кусал овощ напоминающий банан.
Мое первое отравление в этом мире. Как символично.
Так я думал потом. Сейчас я мог пристыдить любого хамелеона по цветовой гамме лица. Изо рта текла пена.
Неужели я повторно умру? К тому же так глупо? Отравившись неким подобием банана.
Благо мать нашла меня вовремя. Запищав во все горло она подбежала. Надеюсь у нее хватит ума не трогать меня в таком состоянии. Не хватило. Она побежала со мной в руках и кричала:
– Куини! Куини!
Наверное у нее есть навыки медсестры или доступ к телефону. Однако поможет ли это?
Мать положила меня в люльку. Через несколько секунд появилась Куини.
– Деточка, спаси его! Умоляю!
Молодая горничная направила в мои стороны ладонь и принялась бубнить. Э? Будет хоть какое-то уважение перед умирающим ребёнком? Нет?
Я почувствовал вибрации. Вместе с ними появилось зеленое свечение.