Через некоторое время он заговорил:

– Солнце встало. Что дальше?

Элли положила нож и вилку на пол и потянулась.

– Сначала нам всем нужно одеться и поесть. Потом, если ничего не произойдет, мы выйдем на улицу вместе и осмотрим дом снаружи.

– А что мы будем искать? – спросила Мэдисон.

– Следы обуви, – объяснила Элли. – Какие-то признаки присутствия постороннего.

– И признаки присутствия Брэда, – добавил Стив.

– Как ты думаешь, а в душе со мной ничего не случится? – спросила Мэдисон. – А то «Психо» на ум приходит, сама понимаешь.

– Мне кажется, в душе безопасно, – сказала Элли.

– Тебе необязательно принимать душ одной, малышка, – заметил Стив.

Элли невольно закатила глаза, но вовремя отвернулась. Ни к чему было раздражать последних двух союзников.

– Идите, – буркнула она. – Я останусь здесь и присмотрю за Кэм.

Они ушли в свою спальню за халатами и туалетными принадлежностями, а Элли уселась рядом с Кэм на диван. Она проверила пульс у подруги. Пульс показался Элли нормальным, хотя она ничего не смыслила в медицине. На вид Кэм была здоровой, просто очень крепко спала. За эти несколько часов она не пошевелилась, не издала ни звука.

Что, черт побери, нам делать с Кэм? Мы не можем оставить ее здесь и нести тоже не можем.

Элли видела только два возможных решения. Во-первых, разбудить Кэм. Может, затащить ее в ванную и полить холодной водой из душа? А может, им повезет и она очнется сама?

Если Кэм не проснется, им придется разделиться. Кто-то останется с Кэм, двое пойдут к шоссе и попытаются остановить машину. Этот план не нравился Элли по нескольким причинам. Во-первых, ей очень не хотелось разделяться. Она знала, что, по мнению Стива, ведет себя немного нелепо, но по своему (зрительскому) опыту знала, что человек, оставшийся в одиночестве, гибнет. Во-вторых, Элли была на сто процентов уверена, что в доме оставят ее. Мэдисон не захочет сидеть в лесу одна и не отпустит Стива, который постоянно должен был находиться в ее поле зрения. Поэтому Элли предстояло оборонять себя и Кэм без посторонней помощи.

В-третьих, если тот, кто пытался их напугать, наблюдал за домом, этот человек будет знать, что Элли осталась одна, и его не отпугнут какие-то там стулья под окнами.

В-четвертых, если Брэд участвовал в «розыгрыше», Элли не приходилось рассчитывать на его снисхождение. Она точно знала, что Брэд ее ненавидит. Это было ясно по тому, как он разговаривал с ней, как смотрел на нее. Оставаться с ним вдвоем в доме было опасно. Элли знала, что ей грозит опасность с его стороны даже в том случае, если он никак не связан с происходящим, даже если он просто дурак, который пошел среди ночи в лес искать парня, изуродовавшего его машину. Если Стив и Мэдисон уйдут, а Брэд в это время вернется… нет, Элли не хотелось думать об этом. Она готова была защищаться от него любыми методами, эта мысль угнетала, потому что Кэм – она знала это – не поверит ни единому ее слову насчет Брэда.

Все знают, что ты его не выносишь. Даже Брэд. Особенно Брэд.

Элли тряхнула головой. Только этого не хватало – выдумывать проблемы, когда у них проблем и без того достаточно. Но она ничего не могла с собой поделать, она всегда так вела себя, проигрывала в голове различные сценарии, в тревоге обдумывала возможные трудности. Именно поэтому Элли никогда не откладывала выполнение домашнего задания, ей никогда не приходилось всю ночь корпеть над эссе, которое нужно было сдавать на следующий день. Если у нее возникала мысль отложить работу на потом, она сразу же представляла, как будет чувствовать себя, если не выполнит задание. А потом представляла, что почувствует, закончив работу: облегчение, счастье. Она с чистой совестью сможет включить Shudder [17] и смотреть ужастики до полуночи. Именно поэтому Элли не пила лишнего – она никогда в жизни не испытывала похмелья, но видела, какое действие избыток алкоголя оказывает на других, и ей совершенно не хотелось оказаться в таком состоянии.

Именно поэтому она никогда не соглашалась, если парень приглашал ее на свидание.

Элли думала о мужчинах только плохое, считала, что парень сделает ей больно, или будет издеваться над ней, или найдет ее слабости, а потом будет обсуждать ее со своими приятелями. Она считала, что мужчин интересует только секс, что им абсолютно безразличен ее внутренний мир, ведь мужчины прежде всего обращали внимание на ее бюст. Элли была уверена, что на первом же свидании парень подсыплет ей в коктейль рогипнол или затащит ее в подвал. Она неизменно думала о самом худшем варианте, никогда не мечтала о том, как будет мило прогуливаться со своим парнем после ужина в ресторане. Она сразу же мысленно переносилась в тот момент, когда бойфренд захочет остаться у нее в комнате на ночь, и представляла, что он сделает с ней, если она откажет.

Проще было отказаться сразу. Проще было оставаться одиночкой, над которой все смеются, которую называют «пай-девочкой». Как только ты приобретаешь такую репутацию, она становится чем-то вроде доспехов. «Ой, даже не пытайся пригласить Элли, она всем отказывает», – она не раз слышала такую фразу, когда ходила на вечеринки в компании Кэм и Мэдисон.

Помимо всего прочего, Элли считала, что отношения, возникшие в колледже, где ты находишься временно, не имеют никакого смысла. Парень и девушка всего лишь ненадолго оказывались рядом в кампусе. Потом учеба заканчивалась, и все разъезжались по родным городишкам, или находили работу в крупных городах, или поступали в аспирантуру другого колледжа. Отношения прекращались. Соседки по комнате и друзья из студенческого братства забывали тебя так же быстро, как ты забывал их.

А если ты действительно так считаешь, как здесь оказалась? Зачем согласилась потратить два дня на общение с Кэм и Мэдисон?

(Потому что ты стремишься быть такой, как все. Потому что ты не хочешь быть одиночкой. Думаешь, ты выше остальных? Ты сидишь одна просто потому, что боишься стать частью группы, боишься возможной неудачи, насмешек, разочарования.)

Элли ненавидела этот второй голос у себя в голове, тот, который упрекал ее, ставил под сомнение ее линию поведения, озвучивал все секреты, которые она так тщательно берегла от других – и от себя самой.