Но у него ничего не получалось — раз за разом клинок, объятый пламенем, бессильно отскакивал от незримой защиты, не достигая цели с пару десятков сантиметров. А затем сотника, после пары молниеносных ударов, начинали теснить защитники. На моих глазах он им отрубал конечности. Те, не долетая до пола, исчезали и возникали вновь на старых местах без всякой потери функциональности для хозяев. Что говорить, если отсеченная голова оказалась на своем месте? Сквозные же и рубленные раны, вообще, не доставляли противнику никакого дискомфорта.

Турину же прилетало неплохо. Виднелись прорехи в несокрушимых доспехах.

Несмотря на бессмертие врагов, каким-то образом нападавшие все же смогли уничтожить четверых Куниц, которые теперь изломанными куклами валялись в стороне. Раста Снежного защищал тотем, кроме зримой и незримой сплошной брони и щита, а орудовал командор коротким мечом, вспыхивающим ярким светом. Огненный волк проявлялся только в те моменты, когда его хозяину грозила смертельная опасность. Пламенные челюсти смыкались на работавших с огромной скоростью руках врагов, дергали их, дезориентировали.

Интересная система.

Ванесса тоже двигалась с невероятной скоростью, швыряла какими-то серебристыми шарами-заклятьями в пособников Раоноса, отчего те замирали на секунды и их доли, разила кровавого цвета молнией сразу по несколько человек — прожигала в них дыры, размерами с кулак, но эффект от таких финтов был спорный.

Четверо гвардейцев уже нашли свой покой, только щиты и доспехи позволяли держаться остальным. Легионеры прикрывали своего командира, но тоже потеряли двоих, еще пара принадлежала Седьмому отделу. Такое соотношение в потерях становилось понятным, именно воины Турина шли на острие, на них наседало больше противников. И они, судя по всем признакам обладали гораздо лучшей выучкой.

Звон металла, сдавленные выкрики, хрипы…

Кстати, родовые клинки Куниц преобразились в короткие мечи, имеющие не физическое воплощение, а сплошь состоящие из энергии. Перелом в худшую сторону происходил именно сейчас, в этот миг. Когда вампирессу достал один из защитников алтаря. Он пропорол ей бок явно до ребер, а выдергивая оружие из раны, полоснул и по левой руке. Дополнительно молниеносным ударом колена в живот отправил девушку в короткий полет, закончившийся у стены, в какую она впечаталась так — пыль в разные стороны полетела.

Отметил и то, что зачарованный вражеский клинок вытягивал из Дэастэль энергию, совсем как мои ятаганы. Отчего жертва еще и слабела каждый миг не только от кровопотери, которая оказалась такого же цвета, как у людей. Ванесса готовилась к смерти.

Ей было явно больно, но в глазах горела решимость. Куница же расхохотался, занес мерцающий клинок над девушкой. И в этот момент я мало того, что оборвал канат, связывающий его с алтарем, так еще и вытянул из отморозка всю ее без остатка. И вот вместо божественного оружия в руках твари оказался обычный стальной кинжал, даже без родовых свойств. А сам убийца покачнулся, этого Ванессе хватило, чтобы вонзить тому снизу в живот, будто по волшебству, появившийся в правой руке кривой кинжал, и вставая практически выпотрошить пациента.

Затем Дэастэль впилась жертве в шею удлинившимися клыками, сделала четыре глотательных движения. И прямо на глазах расцвела. Синяки под глазами пропали, поврежденная конечность обрела подвижность, и она со звериным рыком бросилась вновь в схватку.

Все ясно.

Имелось желание не вмешиваться — не нравилась неугомонность кровососки в желании накопать чего-нибудь под меня, но пользы пока от вампирессы было больше, чем вреда, а еще я обязательно с нее долг жизни стребую. Если же возникнет необходимость — грохну своими руками. И, конечно, радовала полученная информация.

Лэрг не всесилен, более того, вероятно большинство его способностей здесь блокировались, Кронос в таких вещах не помощник — его присутствие не ощутил, Раста Снежного прикрывал тотем, причем материализуясь лишь тогда, когда необходимо (это требовало проработки), у вампирессы в арсенале имелась кровавая молния и серебряные шары, еще она могла восстанавливаться во время боя за счет поглощения крови живых разумных. Впрочем, энергию тоже может получала вместе с живительной влагой, но никаких ее эманаций я не уловил.

Мысли пронеслись стремительно, вместе с перенаправлением потока из алтаря в свой, а также обрывов любых с ним связей у «защитников», вытягиванием всего из них. И последнее, что успел заметить прежде, чем вернуться обратно на площадь, как над каменной столешницей материализовался из воздуха Турин, и удерживая пламенный меч обеими руками, вогнал его по самую рукоять вглубь камня.

Казалось, сама земля вздрогнула, когда я вновь «вернулся» в себя.

Обрыв связи. Такого мощнейшего потока мне еще не доводилось видеть ни разу — родовой алтарь моментально заполнился под пробку. Ничего не успел сделать из полезного, как почувствовал — все. Больше ничего оттуда не капнет.