Я коротко кивнул и кинул ему через всю комнату свой меч. Он ловко поймал его за середину ножен и пристально стал рассматривать узор на рукояти. Потом молча вернул мне.

– Поздравляю, – неприязненно проворчал Комишира. – Старик признал в тебе воина, хотя он и раньше часто ошибался. Впрочем, это не имеет никакого отношения к нашей сделке. Чего ты желаешь перед смертью? Женщину на ночь? Выпивку? Еду? Сигареты?

– Мне нужна твоя помощь в организации обороны и помощь в бою. Я не хочу получить от тебя внезапный удар в спину. Не сверкай так глазами, я говорю, что думаю. А от женщины не откажусь, спасибо за заботу. С твоего позволения, возьму Мари и Юки.

– Что-нибудь еще? – холодно спросил Комишира.

Я достал из ранца бутылку саке и поставил перед собой. При виде напитка японец заметно оживился, но в его глазах светились недоверие и подозрительность.

– Выпьем и скрепим наш договор кровью. Ты и сам знаешь, что словам веры нет.

Комишира на это лишь фыркнул, но взглянул на меня с уважением:

– Если ты отравишь меня, Алешин, гнев Будды обрушится на тебя. Откуда у тебя саке?

– Из запасов твоего благородного соседа, он сначала ни в какую не желал продавать, но я дал цену от которой он не смог отказаться. Если не доверяешь, могу первым испить…

– Руки прочь от благородного напитка, гайдзин!

Подозрительный японец, все еще колеблясь, сделал осторожный глоток. Прислушавшись к внутренним ощущениям, довольно кивнул и извлек из складок набедренной повязки маленький блестящий клинок длиной в ладонь.

– Я даже спрашивать не буду, где ты его там прятал… – хмыкнул я.

Комишира, не обратив на мои слова ровным счетом никакого внимания, сделал надрез у себя на запястье. Уронил в бутылку несколько капель собственной крови. Я повторил за ним и хорошенько взболтал напиток, после чего мы распили бутылочку на двоих. Когда саке закончилось, я с тяжким вздохом потянулся к своей сумке, где лежала фляжка с разбавленным водой медицинским спиртом, который доставала мне Светлана.

– Предугадывая твой следующий вопрос, хочу тебя разочаровать, – Комишира тоже храбро отпил глоток из моей фляжки, но тут же выплюнул и закашлялся. – Боги! Какая гадость! Ты туда аккумуляторной кислоты, что ли, налил?

– Только для цвета. – Я с улыбкой сделал глоток. – Поговорим о морских жителях.

Комишира раздраженно дернул щекой:

– Морские жители за нас не вступятся и ничем не помогут…

– Вот как? Почему?

– Они не собираются сражаться с себе подобными. Кроме того, они очень трусливы.

Я ожидал чего-то подобного, поэтому не сильно огорчился от этих новостей.

– Сколько у тебя техники на ходу и сколько солдат, способных держать оружие?

– Пять рабочих танков, шесть машин и пять сотен крепких мужчин, готовых к смерти.

– А женщин? – спросил я, хитро посмотрев на него.

– Если дело обернется круто, они немногим мужчинам уступят, но надеюсь, до этого не дойдет. Техника ломается, но отважные сердца никогда не заржавеют.

– Хорошо сказано. Как будем строить оборону, брат?

Комишира, проигнорировав слово «брат», достал из ящика стола старую топографическую карту с карандашными пометками и расстелил на полу передо мной.

– Твои люди займут оборону на гребне холмов, обо всем остальном мы позаботимся сами. В случае чего, поддержи нас огнем из своих консервных банок. Какой у них калибр?

– Сто и сто пятьдесят миллиметров, тип боеприпасов – осколочно-фугасные. Есть неуправляемые ракеты, дальность по навесной траектории – десять километров…

– Прекрасно. В таком случае нам нужно лишь благословение Будды и немного удачи. Я вызвал дальние блокпосты у моста и приказал им возвращаться в поселок. Танки и машины будут готовы к утру, их сейчас осматривают механики. Что у тебя еще есть для боя?

Немного захмелев от спиртного, я нетвердой рукой достал из ранца маленькую радиостанцию и поставил рядом с пустой бутылкой из-под саке.

– Воздушная поддержка. Обожаю запах напалма по утрам…

Неожиданно выхватив свой меч, японец нанес коварный удар из неудобной сидячей позиции. Я, мгновенно скинув с себя хмель, молниеносно подхватил меч с пола и блокировал удар ножнами. Лезвие со звоном отскочило, оставив на ножнах глубокую зарубку. Я ожидал нечто подобное, поэтому был начеку.

– Всегда наготове. – Комишира удовлетворенно кивнул и убрал лезвие в ножны. – Я с радостью украшу твоими ушами стену, когда эта шумиха с некроморфами поутихнет. Теперь уходи: мне нужно многое обдумать и принять важные решения.

Безымянный охранник, подчиняясь хлопку в ладоши, незаметно появился в проеме двери и, быстро поклонившись, сделал жест рукой следовать за ним к выходу.

– И все равно ты бьешь, как педик, – пьяно ухмыльнулся я. – Спокойной ночи, вождь.

Комишира покрылся пунцовыми пятнами гнева: