Показав удостоверение, Мирослав нахмурился и хрипло произнес:

— И что за погоню ты тут устроил?

— Мирослав, mein Liebe, откуда ж мне было знать, что ты не покататься хотел, а поговорить… — разведя руками, вздохнул Гронский.

— Остроумно, — хмыкнул он, приблизившись вплотную, — но я приехал с обвинением, ты рано радуешься.

— Ах, неужели? — саркастично удивился демон. — Коль ты с обвинением приехал, то я, так уж и быть, выслушаю. Единственное, попрошу быть чуть порасторопнее и без излишеств, я опаздываю на рандеву.

— Гронский Ян Юрьевич, по бесовскому Мотолу, — Мирослав повысил голос, — Вы обвиняетесь в раскрытии себя перед человеком! Из-за неосторожности при выполнении рабочих действий, Вы подвергли опасности общества земных ангелов и демонов!

Губы Гронского дрогнули в оскале.

— Боюсь, что ты спутал меня с каким-то другим демоном, друг мой! — промурлыкал он. — Уважая равновесие и законы земных, я денно и нощно действовал предусмотрительно и хирургически точно. Ты вздумал меня оклеветать?

— В январе 2023 года, ты заключал сделку с Алексеем Можаевым, в баре «CoolDay», где тебя и заметила девушка, видевшая все прелести процесса. Это ты называешь хирургической точностью и предусмотрительностью, да?

— В январе?! — глаза Гронского округлились. — Впрочем, я уже не удивляюсь вашему отношению к пунктуальности… В честь чего так поздно, Мирослав?

— Тем не менее, Мотолу, — прищурился ангел.

— Обычная девушка не смогла бы заметить процесс сделки, — хитро улыбнувшись, демон подошел в плотную к Мирославу, от чего тот сделал шаг назад. — Я отвел глаза всем человеческим особям в том баре, как сейчас помню…

— Для точного выяснения всех деталей этой ситуации, тебе следует проехать с нами, — сказал Мирослав и кратко зыркнул на меня. — Этого можешь с собой не брать, он ни в чем не виноват.

— Очень жаль, что именно сегодня у меня не найдется ни минуты свободного времени на сей сюрреализм, — глянув на часы, ответил Гронский. — Может статься, через пару дней, я и удосужусь порадовать ангелов своим вниманием, но в данное время, я попрошу Вас пойти к черту и оставить меня в покое…

Достав из кармана острый крест, Мирослав сделал резкий выпад в сторону Гронского и крикнул:

— Повторять больше не буду, Мотолу! Ты едешь с нами для выяснения деталей ситуации! Не смей юлить, ты сам это заварил!

В ту же секунду, на шее Мирослава затянулась тонкая веревка, держащая золотистый крестик, что хранился под одеждой. Взявшись руками за шею, он попытался что-то прохрипеть, но не выдержав удушающего натиска, грохнулся назад, присев пятой точкой на серый седан.

— Не позволяй себе тыкать в меня этой диковиной, — шипел Гронский, приближаясь к ангелу. — Помни, с кем ты имеешь честь вести диалог!

Мирослав, лицо которого стало багроветь, хотел было что-то ответить, но его рот издал лишь скользкий клокот. Руки ангела старательно пытались оттянуть проклятую, все крепче затягивающуюся веревку, что перекрывала кислород. Глаза Гронского сверкнули янтарно-красным огоньком и под шеей, на татуированной коже, прослеживались быстрые движения крохотных змеек, что гневно суетились по артериям, желая вылезти наружу. В этот момент, двери второго автомобиля распахнулись. Из него выбежали трое парней, которых вмиг остановило яркое пламя, взмывшее вверх, прямиком из земли. По освещенному красным светом двору прокатилась волна жара, от которой плавились вкрученные в трубы винты. На стене дома возникла крылатая тень, из головы которой торчали заостренные рога, принадлежащие Гронскому.

— Юра, будь так любезен, сдержи пламя и не позволь этим джентльменам помешать нашей с Мирославом беседе, — улыбнулся он, глядя на появившихся рядовых.

Я напрягся и пропустил через себя цунами жгучей силы, которую внес Гронский в свое пылающее творение. Тело вздрогнуло, и я принял энергию на себя, с тяжестью контролируя пламя, которое стало гореть куда менее ярче под моим контролем. Конечности начинали ныть, но я, тяжело дыша, контролировал ситуацию и поглядывая на трех мужчин, что стояли напротив и шептали под нос какие-то заклинания, сжимая в руках маленькие кресты. В глазах стало темнеть и в ладонях покалывал огонек, но я не сдавался и отдавал всю свою энергию, чтобы ни один из них не смог перебраться через стоящее стеной пламя.

В это время, присев на корточки перед багрово-лиловым лицом Мирослава, Гронский склонил голову набок и мягко начал разговор:

— И после этого, меня приписывают к злым и вредным. До жути несправедливо, ведь я таковым не являюсь, всего лишь не люблю, когда со мной начинают спорить…

Мирослав потянулся к нему, в попытке сделать энергетический удар, но демон шикнул, с осторожностью опуская его ладонь.

— Давай-ка поступим так: я прекращаю перекрывать тебе кислород, а ты отстаешь от меня, со всей своей шушерой и обвинениями, — ласково продолжал Гронский. — Коли же тебя не устроит данный исход событий, можешь пожаловаться Высшему. С шестерками беседовать не так занимательно, как, например, с козырными тузами, не находишь?