— Спасибо, — сказала я ей. — Ты не голодна?

Она посмотрела на меня, и выражение ее лица немного смягчилось.

— Я уже поела. И пожалуйста.

— Сядь с нами, Марджи, — сказал Вайсер.

Она принесла три чашки воды, и Вайсер забрал их у нее.

— Ты можешь говорить свободно в присутствии Марджи, — мягко сказал он.

Я сама стала более чем немного подозрительной и параноидальной с тех пор, как покинула нашу деревню. Но по какой-то причине Марджи сразу успокоила меня. Вероятно, это была веская причина не доверять ей.

— Я потеряла свою дочь из-за лжи короля, — тихо сказала Марджи, прерывая мои мысли.

— Они вырвали ее у меня из рук и отвезли в замок. Она была сожжена в прошлом году в День Богов.

Марджи распахнула верх своего платья, обнажив неровный шрам, который тянулся от одной стороны ее горла вниз по груди.

— Затем они попытались убить меня. Но я выжила.

Я уставилась на шрам. Так была убита моя мать? Тибрис по-прежнему отказывался рассказывать мне, а я перестала спрашивать.

— Мне жаль, — сказала я.

Я слышала то, чего не сказала Марджи. Все, что она делала, было во имя ее дочери.

— Мне сказали, что король Сабиум лгал все это время, — сказала я.

— Наша магия вообще не достается богам.

Марджи вздохнула.

— Нет

— Как ему это сошло с рук? А его отцу? А его отцу до него?

— Я задала этот вопрос нарминою вскоре после того, как у меня забрали мою дочь. Вайсеру потребовались месяцы, чтобы найти ее.

Она бросила на Вайсера нежный взгляд. Он взял ее за руку и сжал ее.

Лориан упоминал нарминоя.

— Возможно ли мне поговорить с ней?

Вайсер пожал плечами.

— Если она будет чувствовать себя в здравом уме в тот день.

Казалось, что нарминои поддались тому же безумию, что и видящие в конечном итоге.

Тибрис нахмурился. Я знала, о чем он думал. Неужели так бы люди в конце концов заговорили о маме?

Вайсер, похоже, осознал, что сказал, потому что бросил на нас извиняющийся взгляд и жестом попросил Марджи говорить.

Она сделала глоток воды.

— Согласно нарминои, все это началось, когда боги спорили между собой. Они ожидали того времени, когда союзы между королевствами распадутся, и они отвернутся друг от друга — как в конечном итоге делают разумные существа. У каждого из богов была теория о том, какое королевство переживет такую войну. Боги спорили об этом веками, пока, наконец, не согласились на испытание.

Тибрис скорчил мне гримасу, и я кивнула в ответ. Чем мы были, кроме развлечения для богов?

Марджи слабо улыбнулась нам.

— Фарик, бог знаний, дал людям артефакт. Тронин, бог силы, дал эльфам три артефакта. И Бретис, бог защиты, неохотно заинтересовался гибридным королевством на западе. Люди, которые каким-то образом процветали — даже после отделения от фейри. Бретис пожертвовал нечто, обладавшее такой силой, что Тронин и Фарик немедленно позавидовали.

— Что боги дали каждому королевству? — я спросила.

— Нарминоя не могла мне сказать.

Она кивнула на мою тарелку.

— Ешь.

Я откусила кусочек. Цыпленок Марджи был нежным и ароматным. Но я едва могла почувствовать его вкус.

— Что произошло дальше?

— Люди использовали свою силу не для того, чтобы заглядывать в свои собственные земли и определять здоровье своих подданных. Нет, они начали присматриваться к своим соседям. И они стали завидовать. Почему фейри получили намного больше магии, чем люди? Почему гибриды были более могущественными и более долгоживущими? В конце концов, король людей стал одержим этими вопросами. Его звали Регнер.

— Король Регнер игнорировал слабости фейри — такие как их древние обиды и низкая плодовитость — и сосредоточился только на их великой силе и долгой жизни. Ревнивый король решил, что возьмет то, чего ему не дали, гарантируя процветание своего королевства.

Тибрис издал тихий звук. Очевидно, он тоже никогда не слышал этой истории. Марджи вздохнула и повернулась ко мне.

— В это время умер сын Регнера Кротопос. Умер от травмы, которую не мог вылечить ни один целитель в его королевстве. Все пришедшие фейри уже бежали из королевства людей, их провидцы предупредили их о злом сердце короля. Гибриды уже опасались как фейри, так и людей — и закрыли свои границы десятилетия назад. И вот, принц умер — в то время как его жена была беременна их нерожденным ребенком — и король Регнер знал, что если бы его сын был фейри или гибридом, он был бы жив.