Я засыпала. Тепло от горячего чая разлилось по телу, озноб исчез, боль от спазмов уже прошла, нервничать я тоже перестала, ну глаза и стали закрываться.

Игорь отвез меня домой и попрощался перед моим подъездом. Он ни на что не намекал, не просил свиданий, ни номера телефона, наоборот – он меня поблагодарил за вечер, как будто я его осчастливила тем, что меня стошнило на его глазах… Чудной!

А потом…

Примерно через неделю он появился у меня на пути от школы к дому. Он топтался на снегу, поджидая меня, и я узнала его издалека, его дубленку, его русый ежик и его машину, припаркованную рядом. Это были белые «Жигули», вероятно, последней модели, я в них не разбираюсь.

Он мне улыбнулся и шагнул навстречу.

– Как ты? – спросил он.

– Хорошо, спасибо.

Девочка-прилежница – это я. Глазки опустила и слегка покраснела.

– Чувствуешь себя нормально?

«Тоже мне Красный Крест, – думаю. – Примчался узнать о моем здоровье!»

– Нормально.

И иду себе, не сбавляя шага. Он за мной.

– Я, – говорит, – не хочу, чтобы ты обо мне плохо думала…

– С чего это мне… – вскинула я глаза.

– Погоди, не перебивай! Я принес тебе маленький подарок, он ждет тебя дома. Я твоей маме отдал.

– Подарок? Маме? И что она сказала?!

– Не волнуйся, я представился как посыльный.

Я с сомнением окинула его взглядом. Посыльный. В дубленке, без шапки (из машины-то можно себе позволить пройти десять метров по морозу!), с запахом дорогого одеколона и с холеной бритой мордой, красивый молодой мужик… Бедная моя мама! Сколько валокордина она уже проглотила?

– Посыльный – от кого?

– Я сказал – не знаю. Сказал – велено доставить по вашему адресу для Ольги Самариной.

– Глупость сделали. Моя мама к таким вещам не привыкла, ее инфаркт может хватить. И, собственно, с какой это стати мне подарки? От вас?

– Видишь ли, Оля… – Он слегка сконфузился. – Я такой человек… Импульсивный, что ли… Ты – красивая девочка, мне попалась красивая вещица, как раз для тебя… Я не устоял. Ты не должна думать ничего плохого, из этого ровно ничего не следует. Этим я себе лично доставил удовольствие и прошу тебя – очень прошу – не отказываться… Мне это ничего не стоит, и тебя, повторяю, ни к чему не обязывает… Ладно?

– Посмотрим, – сухо ответила я. – А адрес мой у вас откуда? Вадька снабдил?

Я была не на шутку сурова. Я очень старалась. Очень старалась не показать, что мне понравилось, что мне дарят подарок.

Мы были уже возле моего подъезда. Он мне протянул руку, даже целоваться не полез. Я пожала и быстро ушла. Как там мама, бедняжка, после «посыльного»?

Мама сидела в большой комнате и созерцала здоровенный пакет в подарочной бумаге. Такую бумагу я видела впервые в жизни: красная, с вытисненными на ней золотыми колокольчиками и свечками с золотыми огоньками. Мама сидела, уставившись на этот пакет, не смея, видимо, к нему прикоснуться.

– Аленка! – сказала она испуганно, будто внутри могла быть спрятана бомба. – Что это?

– Не знаю, – сказала я. – Один придурок прислал мне подарок.

– И что в нем? – с еще большим испугом спросила мама.

– Давай посмотрим, – предложила я.

Я долго бережно разворачивала нарядную обертку, стараясь не порвать в тех местах, где были склейки скотчем – бумажечку эту я положила потом в шкаф, мало ли, пригодится еще что-нибудь завернуть. Под ней была еще другая, мягкая светлая бумага. Развернули и эту, уже не церемонясь.

И ахнули обе, и упали на стулья по разные стороны стола.

На столе легкой пушистой горкой лежала шуба из голубых песцов.

Только вот не надо, пожалуйста, мне говорить, что это уже было – шубы в подарок. Что вы про это читали и в кино видели. Я же не виновата, что они шубы дарят. Такое было, видимо, поветрие в те годы… Или, может, им просто воображения не хватало – денег хватало, а воображения нет? Или, наоборот, девушкам повально не хватало шуб? Не знаю. Но я вам рассказываю как есть. Подарили шубу – я так и пишу: шубу. Не врать же?

Чувствовать себя женщиной, которой дарят такие роскошные подарки, было приятно. Но я понимала, что моя старая шубейка просто кричала во весь голос, что ей пора на пенсию, на заслуженный отдых, и самым откровенным образом провоцировала на замену себе… Не исключено даже, что Игорю сделалось стыдно за меня в ресторане – пришел, называется, с дамой… Или он просто почувствовал, что я ее стесняюсь. И «доставил себе удовольствие», как он выразился, сделать красивый жест…

Разумеется, мне следовало бы ее вернуть – больно уж дорога для ничего не значащего подарка. Такой подарок хочешь не хочешь, а сразу начинает значить, как только его увидишь… Я ждала Игоря с нетерпением, прикидывая, когда он объявится в следующий раз. Я придумала легкий, небрежный жест, которым я отдам ему пакет с шубой, и суховатую, но и без лишнего лицемерного нажима интонацию, с которой я скажу: «Я очень тронута, но это ни к чему».