– И у него есть номер твоего телефона! – добавила я.

– Он есть, по-моему, у всех возможных спецслужб, хотя я в Красном списке[Список тех, чьи номера не распространяются, не фигурируют в справочниках, как то: актеры, политики и прочие известные личности..

– Это он! – шепотом заорала я, втираясь в занавеску. – Он смотрит на твои окна.

Шерил с Джонатаном тихо подкрались к окну и встали с обеих сторон, аккуратно вытягивая шеи, чтобы увидеть спортивную фигуру, крепко стоящую на тротуаре под нами.

– Не узнаешь? – прошептал Джонатан.

– Нет, темно, – прошептала в ответ Шерил. – Я лучше пойду сяду. У меня коленки ватные.

– Скажи-ка мне, Шерил… – медленно заговорил Джонатан. – У тебя какие замки на дверях?

– Какие «какие»? Я в них не разбираюсь, не понимаю, что ты хочешь о них узнать?

– Засов есть?

– Есть, даже два. А почему ты спрашиваешь?

– Это хорошо, – ответил Джонатан, отходя от окна. – Потому что он вошел в твой подъезд.

«Что делать? Что делать?!» – заметалось по комнате полное ужаса восклицание. Однако даже самый неподдельный страх не помешал мне осознать, что мы с Шерил повели себя совершенно одинаково: обе закрыли руками лица и завопили себе в ладони этот вопрос, причем совершенно риторический, поскольку ответа на него не имелось. У нас с ней, по крайней мере. Но, кажется, у Джонатана голова работала лучше, потому что он на нас прикрикнул:

– Замолчите вы, наконец, курицы! Слушайте внимательно! Сейчас я тихо выйду из квартиры и стану звонить в вашу дверь. Вы мне не открывайте и не шумите тут. Разыгрываем сцену под названием «никого нет дома». Я буду звонить долго и настойчиво…

– А если этот тип переждет, пока ты не уйдешь, и начнет сам сюда звонить?

– В крайнем случае, я сделаю вид, что ухожу, потом вернусь. Ему вы, естественно, тоже не открывайте и зубами громко не стучите от страха. Все! Я пошел.

– А это не опасно? – спросила я ему вслед.

Джонатан только махнул мне рукой, не оборачиваясь. Его жест означал, что я должна закрыть рот.

Он бесшумно приоткрыл дверь и выскользнул наружу, неслышно прижав дверь обратно. Палец Джонатана вдавился в кнопку звонка одновременно с шумом раскрывающихся дверей лифта. У нас над головой оглушительно зазвенел звонок. Я припала к «глазку».

Джинсовый тип, не выходя из лифта, спросил у Джонатана, какой это этаж. Получив ответ, что четвертый, он чертыхнулся, что-то пробормотал, двери лифта закрылись, и лифт поехал наверх.

– Девочки, – зашептал через дверь Джонатан, – он поехал вверх. Видимо, хочет убедиться, что Шерил мне не откроет дверь. Будет пережидать, пока я не уйду, и не исключено, что потом спустится сюда снова, чтобы – слышишь, Шерил? – тебя подстеречь, полагая, что рано или поздно ты придешь домой… – шипел он через дверь. – Эй, слышите? Кажется, у меня есть новая идея! Шерил, открывай осторожно дверь и выходи. Мы с тобой тихо спустимся – он шум лифта услышит, но не догадается, что мы вдвоем, и подумает, что это я ушел. Потом мы с тобой поднимемся вместе, будто ты только пришла, а я на тебя наткнулся, выходя.

Джонатан снова настойчиво позвонил к нам в дверь.

– Шерил, – позвал он не очень громко, – ты меня слышишь? Это я, открой! Шерил!

Мы тихо отвели щеколду, приоткрыли дверь, и Шерил через мгновение была рядом с Джонатаном.

– Закрой дверь на все замки, – прошептала мне Шерил, в то время как Джонатан снова заорал:

– Шерил, ты дома? – и даже легонько постучал в дверь.

Сделав небольшую паузу, Джонатан вызвал лифт.

Оставшись одна, я испугалась. Они должны были вернуться через каких-то пять минут, но я все же испугалась. Не отходя от дверного «глазка», я пробежала рукой по всем замкам и все их позакрывала и задвинула, стараясь не шуметь. Когда на световом индикаторе над дверьми лифта высветился первый этаж, я услышала шаги по лестнице. «Джинсовый» тип спускался.

Меня словно пригвоздило к дверям, к «глазку» – я боялась от него оторваться, думая, что что-то может измениться в его внутреннем освещении и «джинсовый» может догадаться, что в квартире кто-то есть. И я осталась стоять, отделенная от него лишь весьма ненадежной дверью, через которую, казалось, он мог слышать мое учащенное дыхание. В связи с чем я едва дышала.

И вдруг с другой стороны «глазка» ко мне придвинулся его глаз. Меня охватила такая паника, что я чуть не помчалась прятаться под кровать. Может ли он видеть мой глаз, как я вижу его? Или с другой стороны нельзя рассмотреть? Ох, надеюсь, что нет…

Со страху, наверное, ноги мои сразу затекли, стоять было неудобно, страшно хотелось сменить позу и дышать нормально. Но я боялась шелохнуться. Он все еще смотрел с другой стороны в «глазок».

Наконец он отодвинулся. «Уф», – сказала было я себе с облегчением, и тут над моей головой взорвался звонок. Я стояла, прилепившись к двери, без малейшего движения, и только мои барабанные перепонки содрогались от звона.

Должно быть, мне все-таки удалось его убедить, что дома никого нет, потому что в замке стал поворачиваться ключ. А может, и не ключ, может, это была отмычка. Но что бы это ни было, оно поворачивалось где-то в области моего пупка, вызывая крайне неприятные ассоциации и ощущения. Кажется, у меня снова начинались спазмы.