— Можно просто Светлана, — улыбнулась она. — Присаживайтесь, супруг сейчас подойдет. Могу я поприсутствовать при вашем разговоре?

— Если Владимир Петрович не будет возражать.

— Не будет, — уверила меня госпожа Рыкалова.

Нет, эта Светлана окончательно рвала мне все шаблоны. Я ожидал увидеть испорченную истеричку, которая перетерпела все тяготы грозных девяностых и теперь имела моральное право уйти в отрыв. А встретил умную и образованную, судя по всему, женщину.

— Светлана, простите, пожалуйста, мое любопытство, но как вы с Владимиром Петровичем познакомились?

Вопрос Рыкалову откровенно повеселил.

— Я была завучем в школе, где училась его младшая сестра. У них с Аней большая разница. Отец погиб, мать много работала, вот Володя часто и наведывался в школу. Вы, наверное, будете смеяться, но это была вспышка, любовь с первого взгляда. Я о таком только в книжках читала. А когда узнала, чем он занимается, было уже поздно.

— И чем он занимается? — сделал я удивленное лицо.

— Не пытайтесь быть глупым, Матвей, вам не идет. Володя занимался делами, которые нашим уголовным кодексом не особо поощряются. Хорошо, что ему хватало ума и удачи вовремя легализоваться.

— Почему-то мне кажется, что не без вашей помощи.

— А вот быть умным вам очень идет, Матвей, — блеснули глаза Рыкаловой.

Мне всегда доставляло удовольствие разговаривать с приятным людьми. К примеру, так я познакомился и подружился с Васильичем. Именно из-за этого и ощущал сейчас себя словно елеем обмазанным, как сказал бы Григорий. Того, кстати, я в наказание оставил в машине. Точнее, засунул портсигар в бардачок.

Будь моя воля, я бы разговаривал со Светланой столько, сколько это вообще было возможно. Вот нравилась она мне и все. Не в сексуальном плане, а именно как человек. Было в ее глазах нечто магнетическое. Мне подумалось, что школа ходила по струнке, когда она работала в ней завучем.

А еще я представил, как Петрович назвал ее блядиной. Он, наверное, за всю жизнь в сторону жены косо не посмотрел.

Однако все хорошее когда-нибудь заканчивается. И магическое ощущение нереальности разрушил Петрович. Вот, наверное, зря я о нем подумал.

Коротко стриженный крепыш ворвался в гостиную с телефоном в руке.

— Здорово, — пожал он мне руку. — Че, есть новости?

— Есть, — сказал я спокойно. — Может, присядем за стол? Разговор будет непростым.

А что, не пропадать же столу из красного дерева? К тому же, как-то не удобно сидеть на одном диване в линию и обсуждать важные вопросы. Хотелось видеть собеседника.

— Хорошая новость в том, что я знаю, что у вас и как от этого избавиться, — сказал я. — Плохая — надо остановить стройку.

— В смысле остановить? — вскочил на ноги Петрович. — Ты знаешь, сколько там бабок?! Ты вообще представляешь, что со мной после всего этого сделают?!

— Сядь.

Светлана не рявкнула, а произнесла это тихо, почти вкрадчиво. И у Петровича сразу же подкосились ноги. Я даже посмотрел на нее новым взглядом — у женщины точно нет рубца?

— Матвей, нет ли какого-нибудь компромиссного способа? — спросила она. — Этот проект очень важен для нас.

— Это и есть компромисс. Если не вдаваться в подробности, то в нашем мире есть очень много странного и непознанного. И вот это непознанное Владимир Петрович и потревожил. И теперь проклятие, которое сидит в нем, будет лишь набирать силу.

— Проклятие? — побледнел Петрович.

— Материализованное проклятие. Можно сказать, что в вашем теле теперь обитает кто-то очень маленький, но довольно живой.

Забавно, что нежить создало живую икотку. А еще смешно, что Петрович мог бы подать заявку на миллион долларов. Ведь столько готовы были заплатить первому беременному мужчине? Вся беда в том, что он вряд ли родит икотку. Если она работает так же, как и спиритус, то итог Петровича тоже будет неутешителен.

— Чем это грозит? — серьезно спросила Светлана.

— Думаю, со временем Владимир Петрович начнет болеть. Все чаще и чаще. А потом в один из дней умрет.

— Слышь ты… — вновь поднялся на ноги бандос.

Нет, меня он и раньше раздражал. Можно сказать, с того самого момента, как вошел в гостиную. Особенно на контрасте с женой. Но я терпел. Но каким бы выдержанным я не был, всему приходит конец.

Я зло поглядел на Петровича, чуть придавив хистом. Даже икотка внутри недовольно зашевелилась. И тут же опустил.

— Это ты слушай, — сказал я. — У тебя один выбор выжить и остаться здоровым. Именно такой, о котором я рассказал. Причем, ты не просто остановишь стройку, а сделаешь все, чтобы эта земля получила какой-нибудь природно-охранный статус. И ответ мне нужен прямо сейчас. Либо ты соглашаешься, либо я встаю и ухожу. А вы уже будете разбираться с последствиями.

Когда наступило гнетущее молчание, я сам пожалел о своей вспышке гнева. Светлана здесь была совершенно не причем. С другой стороны, ведь правильно говорят, что муж и жена — одна сатана. Она же не развелась с Петровичем, когда узнала, чем тот занимается. Напротив, помогла выйти из всего этого.