Как-то мне не до того раньше было, а сейчас я не спеша вожу фонариком по своему обнаженному телу. Ни капли жира! Вообще! Ещё восемь дней назад у меня был небольшой живот и дряблые мышцы, а сейчас каменный пресс, мощные плечи и грудь, ноги и руки бугрятся от мускулов, каждая мышца прорисована как будто античным скульптором. Лишние жировые запасы мой организм уничтожил бесследно! Мечта атлета! В такой физической форме я не был никогда. Без сомнения, и это работа паразита. Он есть меня изнутри, питаясь жировыми отложениями. Мой метаболизм ускорен в разы.

— Ты это, одевайся… Хотя у тебя все вещи мокрые, повесь их на лестницу сушиться — вдруг неожиданно смутившись отстранилась от меня Яна — а с ранами твоими всё хорошо, воспаления не видно, почти зажили. Ты до катастрофы их получил? Плохо обработали, некоторые зашить надо было, а теперь шрамы останутся, особенно на бедре.

— Просушиться не мешало бы, считай несколько дней сухой одежды не видел — согласился я с девушкой и вдруг понял, от чего она смутилась. Прикосновения девичьих рук вызвали у меня правильную и совершенно естественную реакцию, я быстро прикрылся мокрыми штанами. Ух! Работает! Не добрался паразит до жизненно важных органов! — Тут лишней одежды нет?

— Сам видишь, тут холодно. Картошка была накрыта старыми одеялами, так я в них закуталась, не могу согреться — ответила медсестра, не поворачиваясь ко мне — но могу тебе отдать одно не на долго.

— Не надо — подобрав с ящика старый мешок я соорудил себе набедренную повязку — я пока не мёрзну, так похожу.

Вещи я конечно сушится повесил, только тут и так влажно. В погребе сыро. Они так неделю будут сохнуть, если вообще высохнут. И эту неделю я тут сидеть не собираюсь. Максимум завтра к вечеру нужно будет попытаться уйти из посёлка. Так что всё это попросту мышиная возня и самоуспокоение. Ладно, хотя бы лишняя влага стечёт, а потом всё равно придётся одевать мокрое. От тепла моего тела шмотки просохнут быстрее.

— Яна, завтра нужно будет уходить — не стал оттягивать я разговор — нужно попытаться уйти подальше от города, там меньше риск нарваться на тварей и найти помощь. Одна группа военных на бронетранспортёре движется в западном направлении, я шел по их следам, пока не попал сюда. Очевидно у них есть какой-то план, возможно они едут к своей воинской части. Я предлагаю тебе уходить со мной. Тут относительно безопасно, но это не будет длиться долго, скоро твари доберутся и сюда. Подумай, тут шансов выжить нет.

— Я с тобой никуда не пойду! Бабушка жива, я тебе не верю! — ну вот и истерика, а так всё хорошо было… — она вернётся за мной! А ты просто трус! Ты же милиционер, у тебя же есть оружие, ты должен нас защищать! Почему ты не на верху, не убиваешь монстров?! Когда это чудовище пыталось к нам залезть, ты не стрелял, ты орал от ужаса! Так орал, что у меня аж голова заболела! Трус! Если бы тут был мой папа, он бы всё решил! А ты, убирайся из моего подвала!

— А кто у нас папа? — криво усмехнулся я. Ну да, трус я, а кто ещё? Поэтому и жив до сих пор, наверное. Вот если бы тут Янкин папа был…

— Он в Афганистане служил, он настоящий мужчина! — последовал вполне логичный ответ. Ветеранов уважаю и папа у Янки мужик наверняка боевой, только вот нету его тут, и вряд ли он до сих пор жив. Выживших я думаю считанные единицы остались.

— Ну ладно красавица, силком я тебя тянуть конечно не буду. Каждый сам в праве своей жизнью распоряжаться — спорить я не стал, зачем? Мне и правда одному будет гораздо легче, с моими способностями у меня выжить шансов в разы больше чем у других. А за девчонкой придётся следить, охранять, она меня замедлит и лишит скорости. Я попытался, но не получилось, уговаривать я её точно не буду — кто-то хочет провести свои последние дни в темном подвале, а трус готов рискнуть и попробовать выбраться. Завтра я уйду, сегодня не получиться, ты уж не обессудь. Стесню тебя ещё немного.

В подвале повисла гнетущая тишина. Я устало сидел на нижней ступени лестницы и ножом чистил морковку, которую девушка выложила из ящика и просто сложило кучкой на полу. Фонарик я не включал, я и так прекрасно всё вижу. Янка вон опять рыдает, не до меня ей сейчас. Она устроилась на нижней полке стеллажа, который очевидно и служил ей кроватью все эти дни. Эмоциональные качели какие-то у девочки. То готова помочь, заботиться, то выгоняет… А и хрен с ней, поем, и спать! У меня своих проблем хватает. Нужно отдохнуть, завтра очередной трудный и опасный день. Вот тут прямо и лягу, постелю свой мокрый спальный мешок на пол, рюкзак положу под голову и попробую уснуть.

Проснулся я от лёгкого шороха. В маленьком погребе всё было рядом и мне не пришлось искать источник шума. Яна колдовала с припасами, она на ощупь перебирала банки, какие-то откладывая в сторону, а какие-то в мешок, что стоял рядом с ней. Два одеяла, в которые она раньше была завёрнута, сейчас были аккуратно сложены. На девушке была надета стройотрядовская спецовка и телогрейка, голову покрывала косынка. Она старалась не шуметь.

— Доброе утро — поздоровался я — подсветить фонариком?