Лаврентий Павлович тяжело вздохнул, почесал голову и подошел к Фирсу. Тот уже сбросил защиту и поглядывал на Артемия Георгиевича, что с горящими глазами что-то записывал в тетрадь.

— По глазам вижу, что-то хочешь спросить, — кивнул ему профессор боевой магии.

— Да. Очень много вопросов, — кивнул одаренный уборщик. — Первый — что это значит и почему оно работает?

— Почему — тебе лучше объяснит Емельянов. А вот что… — тут он вздохнул и оглядел манекен, на котором остались глубокие царапины от ледяных заклинаний. — В теории, заклинание защиты от дождя, не имеет отношения к боевой магии, но-о-о-о…

— Что «но»?

— Прямое противодействие воде. Своего рода это максимально примитивная узконаправленная стихийная защита. Да, глупое, прямое противодействие, но все же — защита. Так?

— Ну, по сути — да.

— И вот сам факт прямого противодействия, он дает… как бы это сказать, — задумчиво произнес Лаврентий Павлович.

— Суммация! — громко продолжил за него профессор артефакторики. — Эффект суммации!

Он закрыл тетрадь и с задумчивым видом, шаркая ногами по полу тренировочной комнаты, подошел к ним.

— Этой темы нет в программе университета. Так, боком цепляется, когда будем разбирать артефакты защиты высшего порядка, но сегодняшний день меня натолкнул на мысль, что программу надо будет пересмотреть. — артефактор задумчиво почесал щеку и покосился на друга. — Эффект, возникающий при активации совершенно одинаковых заклинаний в пределах их фонового излучения.

— Так, получается что… моя защита от дождя… — произнес парень и выжидательно уставился на профессора.

— Да. Твоя защита от дождя должна была защитить исключительно от воды. И она это делала, но уже на десятом, слабом заклинании она начала рассеивать заклинания школы льда.

— Но их же было десять, так?

— Да, но смотри какая штука, — тут профессор открыл свои записи. — Если сейчас Лаврентий Павлович создаст одну такую защиту и зальет в нее в десять раз больше силы, чем ты она не удержит даже самого простого боевого заклинания. А вот твои простенькие учебные заклинания — работают и успешно отражают. Понимаешь?

— Синергия?

— Да, — кивнул профессор, а затем взглянул на друга. — Синергия с коэффициентом девятнадцать целых и сорок восемь сотых.

— Сколько? — смутился боевик.

— Я не шучу, — растеряно кивнул Артемий Георгиевич. — Такой коэффициент идет и с десятком заклинаний и с девятью десятками.

Лаврентий Павлович открыл рот, затем закрыл и хмуро посмотрел на Фирса.

— Что? — осторожно спросил тот.

— Быть такого не может. Кто-нибудь уже давно бы такое заметил, да и вообще… — начал было боевик.

— А ты много знаешь магов, что могут держать десяток защит одновременно? — спросил у него артефактор.

— Если честно, чтобы вот так прямо держать… — кашлянул тот.

— Вот и я про тоже. Но Фирс… — тут профессор артефакторики спохватился. — Главное то не проверили! Так! Лаврентий -на исходную! Фирс — поднимай защиту!

Профессор боевой магии сделал несколько шагов назад и посмотрел на друга.

— Лаврентий, будь добр, как только появится защита — ударь по ней… камнем допустим. Простенькой. Фирс — пожалуйста десяток заклинаний защиты от дождя!

Фирс поднял защиту, прикрывая себя и манекен, но не прошло и пары секунд, как небольшой конусообразный булыжник пронесся по залу и совершенно не замечая защиты одаренного уборщика с грохотом влетел в манекен, отправив того в полет по частям.

— Что и требовалось доказать, — задумчиво произнес профессор, смотря на разбитую мишень. — Очень эффективно, но крайне специфично.

— Фирс нажарил мне котлет!

Вешкин с улыбкой до ушей несся по территории университета. Занятия закончились и предварительный зачет на владение Глубоким взором тоже. Оказавшись одним из немногих, кто его уже освоил, Кирилл откровенно гордился своим достижением. Тошнота уже отступила и он с предвкушением бежал к своему брату, дабы порадовать его новостью, огорошить отказом от ежедневной тренировки, а также урвать хотя бы парочку лишних котлет…

А может и не парочку.

— Чтоб вкуснее был обед!

Тут он подбежал ко входу в общежитие для работников и летящей походкой принялся подниматься на второй этаж.

— С белой булкой и лучком!

Вспорхнув по лестнице, он вломился на кухню с горящими глазами, громогласно объявив:

— На яйце и с чесночком!

Однако кухня его встретила тишиной и сковородкой, в которой лежала вчерашняя гречка, обжаренная с яйцом, а также пара котлет.

Вешкин развел руки и, порхая словно балерина, на носочках пропрыгал к сковородке. Заглянув в нее, он тонким, нежным движением провел по котлете, а затем едва слышно хохотнул.