Обратная сторона измены

Аннотация

Любимый кружит мою сестру по парку. Они громко смеются. Целуются.

Боль расползается отравой по телу.

Я заслужила.

Делаю глубокий вдох. Выхожу из укрытия.

— Привет! — широко улыбаюсь, давясь от непролитых слез.

— Викуся! — сестра бросается мне на шею. — А у нас новость! Я беременна!

— Поздравляю, — на сестру не смотрю, только ему в глаза.

— Жена родит мне наследника, — ничуть не смутившись, отвечает любимый. — Мы так долго ждали первенца!

А твоя дочь, зачатая в день свадьбы с моей сестрой не в счет? Хочется крикнуть ему в лицо.

Но я молчу. Это моя ноша, моя обратная сторона измены.

       

Глава 1 — Виктория Андреевна, это вам! — перед моими глазами огромный букет подсолнухов. Мои любимые цветы. Несмотря на усталость, тошноту и двадцать семь часов, проведенных в поезде, настроение моментально поднимается. — Спасибо, — принимаю цветы у молоденького паренька. Внимание проводницы и пассажиров приковано ко мне. Букет настолько огромный, что едва удерживаю его в руках. Зарываюсь носом в подсолнухи. Достаю карточку: « Солнышки для моего солнца ». — Я в полном вашем распоряжении, Виктория Андреевна, — изрекает паренек и подхватывает мой чемодан. — Я на машине, не стоит, — даже не пытаюсь спрятать улыбку. А ведь практически всю дорогу едва ползала по вагону, мучилась от тошноты и головокружения, духота добивала. Родной город встречает пасмурной погодой. А на душе радостно. Денис умеет поднять настроение! Мы еще не виделись, а он уже прогнал мое недомогание. — Чемодан я донесу. У меня распоряжение, — парень направляется к выходу. Не спорю. В голове миллион мыслей. Меня не было всего полторы недели, а такое ощущение, что вечность не видела любимого и доченьку. Соскучилась по ним невероятно. Из радостных мыслей вырывает звонок мобильного. — С приездом, Виктория! — на том конце раздается бодрый голос шефа. — Спасибо, Карим. Я еще на вокзале. — Знаю. Но я уже хочу тебя увидеть, — после секундной заминки добавляет, — Как можно скорее. — Мне полагается отдых! — не собираюсь идти у него на поводу. — Я сейчас к дочери, никто и ничто меня не остановит. — Виктория, нам надо поговорить! — в голосе появляются металлические нотки. — Завтра. Сегодня никак. Простите, Карим, не могу больше говорить, — отключаю вызов, до того как шеф успевает возразить. Пусть невежливо. Все равно! Я заслужила хотя бы один день передышки! Тем более моя командировка оказалась успешней, чем я рассчитывала. Показываю парню на платную стоянку, недалеко от вокзала. Там я оставила свою машину перед отъездом. Благодарю своего неожиданного помощника. Едва оказываюсь в машине, сразу же набираю номер Дениса. — Как ты узнал, когда я приезжаю? Я ведь хотела сделать сюрприз! — выпаливаю радостно. — Ты думаешь, я мог пропустить приезд моего солнышка? — от его голоса по телу пробегают мурашки. — Цветы просто невероятные! Спасибо! И за парня тоже! Очень услужливый! — Я подумал, что ты устала с дороги и не захочешь садиться за руль. Прости, что не смог встретить лично. Дел просто завал. Но вечером, — урчит в трубку, — Вечерком мы все наверстаем! Обещаю! — Ты во сколько приедешь? — предвкушаю нашу встречу. Едва сдерживаю охватившую меня сладкую дрожь. — К десяти. Раньше постараюсь, но не обещаю, — вздыхает. — Я буду готова, — в моих словах очень много скрытых обещаний. — Викусь, солнышко, как же я по тебе соскучился! Эти десять дней были пыткой. Без тебя свет не мил! — восклицает с запалом. — Если бы не партнеры, которые нагрянули, я бы послав все и всех, и уже бы зацеловал тебя до смерти… и не только… — Вечером проверю, как ты по мне соскучился! — закусываю губу и закрываю глаза. — Еще пощады будешь просить! — смеется. — Не дождешься! Беги, решай свои вопросы с партнерами, — перед глазами уже стоит лицо Дениса, желание его увидеть становится непреодолимым. — Ты тоже на работу сейчас? — Нет. К Агате в школу. Мне надо ее увидеть! Соскучилась дико! На работу сегодня не поеду. — Правильно, тебе отдых нужен. Поцелуй Агатку и от меня! Она у нас умница, вся в мамочку! — физически ощущаю его нежность, то, как сейчас искрятся его глаза. — Обязательно! — Люблю тебя, Викусь! — И я тебя, Ден! Послевкусием нашего разговора не дает насладиться шеф. На этот раз он присылает сообщение. « Виктория, найди время сегодня !». « Это приказ? » — печатаю с раздражением. « Большая просьба ». «До завтра, Карим. Не могу сегодня». Отправляю ответ, завожу машину и еду в школу к дочери. Сейчас разгар занятий. Но я не могу ждать до вечера. Десять дней мы с дочуркой общались только по видеосвязи. Это слишком мало. И взять с собой я ее не могла, нельзя пропускать занятия. В школу приезжаю к середине урока. Нетерпеливо жду в коридоре. Разлука дается трудно. В последнее время мои командировки стали чаще, и каждый раз расставание с дочерью бьет по сердцу. Виню себя, что пропускаю важные моменты в ее жизни. — Мама! — Агата замечает меня сразу. — Ты приехала! Подхватываю дочь на руки и кружу с ней по коридору. — Бусинка моя! Как я рада! — расцеловываю в пухлые щечки. — Я думала, ты встретишь меня после занятий, а тут такой сюрприз! — Ты как? Все нормально? — Соскучилась! Очень хорошо, что ты вернулась! А в школе все хорошо! С Пашкой мы помирились. Он извинился, — дочь косится в сторону щуплого мальчика в очках, который наблюдает за нами, но усиленно делает вид, что копается в своей сумке. — Отлично, что он образумился! Если еще раз посмеет обидеть, — хмурюсь… — Нее, он хороший. Просто… вспыльчивый. Я переживала, что дочь разругалась со своим другом детства, именно в тот момент, когда я уехала. Она плакала, а я не могла ее обнять, утешить. Разговор по телефону не заменит моего присутствия. — Не переживай, — дочь улавливает мое настроение. — Я очень рада, что ты дома! — Уж я то как рада! — сдержать слезы не получается. Мы очень близки с дочерью, и разлука дается нам непросто. Надо будет поговорить с Каримом и решить вопрос с командировками. Пусть переведет меня на другую должность. Или еще что-то придумает. Перемена слишком быстро заканчивается. Я обещаю доченьке забрать ее после занятий. Перед выходом еще перекидываюсь несколькими словами с ее учительницей. Женщина хвалит Агату, восхищается ее характером и талантами. Да, дочь у меня самая-самая! После школы еду домой. Оставляю чемодан. Ставлю подсолнухи в вазу. Дома не сидится. Времени много. У дочери поле школы еще занятия в кружке по рисованию. Так что она задержится. Решаю пробежаться по магазинам, купить продуктов и приготовить что-то вкусненькое. Дочь и Дениса надо порадовать. Заодно решаю зайти в торговый центр и присмотреть новое белье для предстоящей ночи с Денисом. Погода налаживается. Солнце выходит из-за туч. Настроение все лучше и лучше. В торговом центре провожу около часа. Выбираю несколько комплектов белья. Подарки Агате. Я ей многое привезла из командировки, но проходя мимо детского магазина, не могу не зайти. Баловать любимую дочь, то еще удовольствие. Закидываю покупки в машину. И вместо того чтобы сесть за руль и поехать в ближайший супермаркет, закрываю багажник, покупаю себе кофе и иду в парк. Так захотелось прогуляться. Вокруг меня парочки, мамочки с колясками, жизнь бурлит, и моя душа радуется. Прокручиваю в голове моменты сегодняшних будущих встреч. А потом в меня словно молния ударяет. Адская судорога пронизывает до основания. Прячусь за большое дерево. Наблюдаю, стиснув челюсти. Денис метрах в десяти от меня. Около фонтана. Он кружит мою сестру по парку. Они громко смеются. Целуются. Боль расползается отравой по телу. Держусь за дерево, ноги подкашиваются. Дышу рвано. Кожу обжигает безысходность. Я заслужила. Делаю глубокий вдох. Выхожу из укрытия. — Привет! — широко улыбаюсь, давясь от непролитых слез. Иду им навстречу. Они замечают меня не сразу. Не слышат приветствия. Слишком увлечены друг другом. Денис гладит сестру по голове, что-то шепчет ей на ухо. — Викуся! — сестра замечает меня первой, бросается мне на шею. — А у нас новость! Я беременна! Выпаливает на одном дыхании. Она так переполнена эмоциями, что не терпится поделиться. — Поздравляю, — на сестру не смотрю, только ему в глаза. — Жена родит мне наследника, — ничуть не смутившись, отвечает Денис. — Мы так долго ждали первенца! А твоя дочь, зачатая в день свадьбы с моей сестрой не в счет? Хочется крикнуть ему в лицо. Но я молчу. Это моя ноша, моя обратная сторона измены. Глава 2 — Представляешь, мы только сейчас узнали, в клинику ездили! Я думала, подцепила очередную болячку, а тут такая новость! — не умолкает Ольга. — Идем, еще не верим до конца! А тут тебя встретили! Я так рада, что ты первая узнаешь! — А я верил, что у нас обязательно получится! — Денис обнимает сестру сзади и с чмокающим звуком целует ее в щеку. — Я за вас очень рада, — улыбка, как маска прилипла к моему лицу. Вот значит, какие у тебя партнеры, дорогой. Я редко уличаю Дениса во лжи, хоть в нашей ситуации она неизбежна. Мы довольно откровенный друг с другом. Он мог сказать правду, но умолчал. И я даже знаю почему: «Я с ней не сплю уже. Не могу. Как к ней прикасаться, если все мысли о тебе!». Эта его фраза тавром выбилась в мозгу. В разных вариациях, но последние года два он ее слишком часто повторял. А я… позволяла себе верить… Так проще, не так больно… Сегодня я тоже позволила себе забыться, не думать о нашей ситуации, просто радоваться жизни. Но надолго этого не получается. Реальность всегда вторгается, указывая на мое место. — Сестренка, представляешь малыш! Плод нашей любви! А ты станешь тетей! Самой лучше в мире! Ты ведь мне во всем поможешь! Я без тебя точно не справлюсь! — Ольга сжимает мои руки. — А чего пальчики такие холодные! На улице теплынь! — трет мои пальцы, намереваясь их согреть. — Чувствую себя неважно. Еще дорога измотала, — говорю устало, осторожно забирая свои руки. Ее прикосновения сейчас причиняют физическую боль. Я думала, ко многому привыкла. Смирилась. Но новость о беременности подкашивает меня, лишает равновесия. Дикое желание завыть в голос. Дать волю слезам, чего я не делала со времен их свадьбы… Свадьба… Ольга в белом пышном платье, с россыпью стразов. Они сверкают так ярко, что режет глаза. Я плачу не переставая. Крупные слезы заливают мое розовое платье. Его тоже выбрала сестра, чтобы подружки невесты были в одинаковых платьях. Она продумала каждую мелочь, все должно было быть на высшем уровне… А я… я просто заливала свое платье слезами. Тогда можно было, все решили, что я так рада за сестру. А я оплакивала свою любовь, мужчину, которого люблю до безумия, но который никогда не будет моим. Торжество проходило в старинном особняке. За сумасшедшую сумму его снял мой отец. Папа хорошо зарабатывал, но миллионов у нас не было. Он залез в кредит, чтобы угодить своей дочери. Когда официальная часть закончилась, гости порядочно захмелели, а солнце скрылось за горизонтом, я незаметно ускользнула. Бродила по огромному замку и рыдала… я не знала, как мне жить дальше. Со свадьбой сестры, казалось, что и моя жизнь закончилась… Денис появился внезапно. Взял меня за руку и куда-то уверенно потащил. Открыл одну из комнат, пропустил вперед. — Зачем ты меня привел в комнату для новобрачных? — спросила, рассматривая огромную дубовую кровать с шелковыми, белоснежными простынями. — Я хочу видеть тебя на этих простынях, — прижал к себе так крепко, что я мгновенно почувствовала силу его желания. — Только тебя… — Но… а как же Ольга?! — шептала ему в губы… — Ее тут не будет, — сорвал с моих губ поцелуй. — Только ты, Викусь, всегда только ты… Моя… ненаглядная, несравненная, шептал и сдирал с меня одежду. Я таяла в его руках. Позволяла себе забыться… снова ощущала себя живой… Его… Как я хотела принадлежать ему… только ему… — Денис, ты не мой муж, — предприняла последнюю попытку вырваться. — Я хочу показать, насколько тебя люблю, Викусь, — положил меня на шелковую простынь. Она вмиг стала огненной. Мне казалось, мы сгораем в адском пламени нашего предательства. Подлецы… Но уже тогда я хотела гореть с ним вечность. Денис сдержал слово. Ольги не было на той кровати. Сестра мне потом жаловалась. И первой брачной ночи у них не было. Зато потом было у нее было много ночей в его объятиях. А я после той ночи обрела новый смысл в жизни, у меня под сердцем росла малышка. Наша с Денисом Агаточка. — Так ты как согласна? — голос сестры звенит в ушах, разрушая картину воспоминаний. — Что ты о чем? — мотаю головой, перед глазами все расплывается. Слез нет снаружи, но ими залито все внутри. — Совсем себя измотала с той работой! Тебе бы к врачу сходить! Не бережешь себя, — сестра смотрит на меня участливо. — Ден, повлияй на нее! — игриво ударяет мужа в бок. — Непременно! Я ее быстро в чувства приведу, — его голос сейчас режет безжалостно. Стараюсь даже не смотреть в его сторону. Хочу сбежать, как можно скорее. — Так что насчет моего предложения! — не унимается Ольга. — Какого? — я выпала из реальности, все прослушала. А такого со мной давно не было. Шок. Новость слишком сильно по мне ударила. Я и сама не ожидала. — К нашим родителям поедем! Сообщим им новость! — выдает радостно. — Нееет! — ощущаю, как глаза вылезают из орбит. — Возражения не принимаются! — сестра стоит на своем. — Я плохо себя чувствую. Мне ребенка с занятий забирать! В другой раз, Оль, — даже делаю несколько шагов назад. — Мы заберем Агатку все вместе! Она рада будет! А в кругу семьи тебе сразу лучше станет! — сестра решительно берет меня за руку. — Поехали, Вик! — Денис подходит с другой стороны, берет мою вторую ладонь, нежно поглаживает. Только родителей мне сейчас не хватало! А ведь этот день так замечательно начинался, а превращается в нескончаемый кошмар! Глава 3 Встречаюсь с ним взглядом. Хочу там прочесть… А что я могу там прочесть? Я не строю иллюзий. Прекрасно знаю, что он никогда не будет моим. Он не уйдет от Ольги. Я сама этого не позволю. В его глазах теплота, прикрытая, отстраненная. Рядом с женой он меняется, становится далеким и недосягаемым. Он всегда таким был. А я… я сколько себя помню больна. Неизлечимо больна Денисом. И уже утратила любую надежду когда-либо излечиться. — Я на машине. Сама поеду! — пробую выбраться из их хватки. Не хочу ехать с ними в одной машине. Мне хоть немного надо побыть одной. Морально подготовиться. — Потом заберешь, — сестра только крепче сжимает мою руку. — Там подарки дочери! — Поедем на твоей. Не вопрос, — тут же поддерживает жену Денис. Бросаю на него гневный взгляд. Он забирает у меня ключи, сам садится за руль. — Мне столько всего тебе надо рассказать! — закатывает глаза Ольга. — Мы так давно не виделись! — Два месяца, — бурчу себе под нос. — Аж целых два! Еще бы дольше… В машине Ольга тараторит без умолку. Рассказывает обо всем, что происходило эти месяцы. Я только отстраненно киваю головой. Практически не слушаю. Голова гудит. Тошнота подкатывает к горлу. И боль… моя привычная подруга, сегодня особенно сильно сдавливает сердце. — Мамочка! Дядя! Тетя! — Агатка бежит к нам после занятий. Денис тут же заключает ее в объятия. А мне в очередной раз лезвием по сердцу. Для ребенка Ольги он будет отцом. А родная дочь так и будет называть его дядей… Моя вина. Я знаю. И живу с этим много лет. И с осознанием, что никогда не будет иначе. Хотя кое-что я все же могу изменить. И беременность Ольги подталкивает меня к решительному шагу. — Вот так встреча! Вы тут какими судьбами? — к нам подходит мой брат. Пока я в командировках он занимается Агатой. Брат бесплоден, недавно развелся и души не чает в племяннице. Он сам согласился помочь. Сказал, что он-то точно лучше чужой тетки-няньки. Ольга тут же обрушивает на Костю весь поток новостей. — Наш вечер не отменяется, — уличив момент, шепчет мне на ухо Денис. Даже не нахожусь, что ему ответить. Шок не отпускает. Слабость только усиливается. — Вик, ты чего зеленая такая? — Костя внимательно меня рассматривает. — Я с дороги. Устала. — Сейчас будем у родителей ее реанимировать! — Ольга снова хватает меня за руку и тащит к машине. Надо просто отбыть этот день. Пережить. А потом… я уже приняла решение. В машине галдеж. Дочь, сестра и брат болтают и смеются. Со стороны посмотреть — счастливая семья… Из окна вижу очертания родительского дома, двор, где мы выросли. Мороз по коже пробегает. Я уже давно избегаю визитов сюда. Денис, Ольга и Агата идут впереди. Я с братом чуть позади. — Доигралась? — Костя смотрит на меня с нескрываемым осуждением. — Не начинай. Не сейчас! — А когда? Сейчас самое время. Ольга беременна, я говорил, что рано или поздно это случится. — Мы все это знали. — Вик, ты долго будешь это все покрывать? Не пора ли рассказать Дену все? Сколько можно одной это вывозить? — Я не одна. У меня ты есть, — вымучено улыбаюсь. — Не съезжай с темы! — сводит густые брови на переносице. — Это невозможно, — упрямо поджимаю губы. — Последствия будут катастрофические. — Если ты этого не сделаешь, сделаю я! Глава 4 — Эй, чего вы там застряли?! — Ольга придерживает дверь подъезда. — Уже идем, — Костя приветливо ей машет. — Ты не посмеешь! — шиплю ему. — Посмотрим, — в тон мне отвечает. — Что кислые такие! Улыбнитесь! У нас такой праздник! — воркочет Ольга в лифте, нажимая на кнопку восьмого этажа. — Так мы и идем праздновать! — Костя подмигивает сестре. Денис внимательно нас рассматривает. В глазах немой вопрос адресованный мне. Демонстративно отворачиваюсь. Брата он побаивается, и у него на то есть веские причины. Костя в курсе нашей тайны. Скорее даже, моей истории. Многое не одобряет, но помогает. А вот Дениса брат откровенно недолюбливает, о чем не раз говорил ему в глаза. Но на людях мы дружная семья… все как всегда. Ольга открывает дверь своим ключом. — Ку-ку! Сюрприз! — кричит на всю квартиру. — Ого! Дети! — мама появляется в прихожей. Всплескивает руками. — Андрюш, у нас тут радость! — зовет отца. Мама в домашнем халате, волосы идеально уложены, глаза ярко накрашены, на ногтях свежий маникюр. — Банда, привет! — отец выходит к нам, широко улыбается. Ольга тут же бежит обнимать родителей. Отец здоровается за руку с Денисом и Костей. — А ты что как сиротинушка топчешься у двери. Иди расцелую, демоненок ты мой! — мать тянет ко мне руки. Демоненок — это мое прозвище с детства. Я была пацанкой, лазила по деревьям, играла с мальчишками, вечно с содранными коленками. А Ольга наоборот была спокойной, послушной девочкой. Вот мать и прозвала нас Ангелочек и Демоненок. Прозвища приклеились так сильно, что до сих пор отец и мать часто нас так называют. Думаю, что мое желание перекраситься в черный цвет обусловлено именно этим прозвищем. Как первый раз перекрасила русые волосы в восемнадцать, так по сей день и не изменяю этому цвету. У сестры же природный цвет волос светло-русый с медным отливом. О краске она и слышать не хочет, только за природную красоту. Мы разные и всегда такими были. Но это не помешало нам влюбиться в одного и того же парня. Делаю два нерешительных шага. Снова натягиваю приветливую улыбку на лицо. — Исхудала. Бледная. Не жалеешь ты себя! — сетует мама. — Не жалеет! — поддакивает ей Ольга. — Совсем на своей работе помешалась. — Я работаю для того, чтобы у дочери все было, — в голосе проскальзывает раздражение. Горжусь тем, что всего в этой жизни достигла сама. В институт поступила сама, закончила его с красным дипломом. Уже на последних курсах, устроилась работать в маленькую фирму, специализирующуюся на продаже декоративной косметики. Так и работаю в ней по сей день. В компании начинала с самых низов, доросла до помощника руководителя отдела развития. Наша фирма на сегодняшний момент занимает лидирующие позиции на рынке. Я много лет отдала карьере, это помогало избавиться от жалости к себе, не зацикливаться на душевной боли, а двигаться вперед. — Агатка, внученька моя, ты уже наверно и забыла, как мать выглядит! — обращается к моей дочери. — Мама со мной много времени проводит, — хмурится моя бусинка. — Зарабатывать мужик должен! А женщина создавать уют! Вон посмотри на Оленьку! — голос мгновенно теплеет. — Идеальная жена! — Еще и матерью стану! — довольно выдает сестра. — Ох, ты ж… Счастье-то какое! — всплескивает руками мать. — Поздравляю! Смогли! Получилось! — отец хлопает Дениса по плечу. От возгласов, радостных криков, дико хочется закрыть уши. Беру дочь за руку и хочу проскользнуть в гостиную. Пусть радуются без нас. — Правильному человеку, порядочному и доброму сама судьба помогает, — в спину врезается голос матери. — Оленьке все жизнь подарит. Она заслужила. А у Виктории, как ни крути, а гены ее гулящей мамаши дают о себе знать, — выдыхает воздух со свистом. — Сколько проблем с ней с детства было. Да и сейчас в жизни места себе найти не может… Неправильные ориентиры у нее. Глава 5 — Молчи, Галина! Мы договаривались! — шикает на нее отец. — Мама, прекрати! — шипит Костя. — Галина, зачем вы так? — в голосе Дениса возмущение. — А я что! У меня же сердце за нашего демоненка болит! — жалобно всхлипывает мать. — Не надо! Пусть не болит! Давайте радоваться! Мы все сегодня собрались! Повод невероятный! Есть что отметить! — останавливает их спор восторженный голос сестры. — Ты права, ангелочек! — тут же соглашается мать. — Мам! — Агата дергает меня за руку. — Да, бусинка? — О чем бабушка говорила? Она же твоя мама? — смотрит на меня, склонив голову набок. Вопрос дочери ставит в тупик. Не хочу врать. Но и правду пока рассказывать ей рано. Да и время и место не подходящие. — Мы дома обо всем поговорим. Хорошо? — стараюсь выглядеть расслабленной. — Хорошо, — Агата кивает. — Мамочка, не переживай. Дочь не обмануть, она с ранних лет улавливает мое настроение. И я всегда чувствую, если ей больно. Даже если в этот момент нахожусь далеко от дочери. Связь у нас очень крепкая. — Постараюсь, — прижимаю дочь к себе, утыкаюсь носом в ее волосы. Так мы и сидим, обнявшись на диване. Галина мне не родная мать. Я это знала всегда. Она мне это напоминала, сколько себя помню. «Демоненок, ты вся в свою гулящую мать, если не начнешь слушаться, пойдешь по ее стопам!». «Я тебя приняла как родную кровиночку, ты должна быть мне благодарна, я ты снова меня расстроила». Подобные фразы звучали очень часто в нашем доме. Особенно когда папы не было дома. Галина никогда не работала, занималась детьми и домом. Отец обеспечивал семью. При нем она вела себя сдержанней, говорила, что она моя мать, потому что вырастила, отдала всю себя. А я видела, как мамы относятся к моим подругам, вот там была материнская любовь. Я же остро чувствовала себя чужой. С этим ощущением и выросла. Про свою родную мать я знаю мало. Она исчезла из нашей с отцом жизни, когда мне было пять месяцев. Она злоупотребляла алкоголем, была бывшей стриптизершей и вела весьма разгульный образ жизни. Так в один голос говорили и отец, и Галина. — Боюсь, что образ жизни твоей жены, сказался на здоровье ребенка и толку с нее не будет, — заезженная фраза, которую из раза в раз повторяла отцу Галина. — Но ты не думай, я ее приняла как свою родную! Я ее люблю! Она моя дочь! Переживаю очень, — тут же поспешно добавляла. — Виктория вырастет достойной женщиной! — резко отвечал отец и прекращал разговор. Галина пришла в наш дом, когда мне было чуть больше года, уже беременная. Она тогда клятвенно пообещала отцу, что вырастит меня как родную. Потом на свет появился Костя, а еще через полтора года их ангелочек Оля. Мы были дружной семье, счастливой… наверное… но всегда был привкус горечи… Наверное, именно поэтому я стараюсь, чтобы дочь как можно меньше времени проводила с моими родителями. Другое дело брат. Костя с ранних лет лез меня защищать, всегда был на моей стороне, для него было совсем не важно, права я или нет. Главное — защитить. — Мои девочка заскучали, — к нам подходит отец. — Все нормально, пап, — предательский вздох срывается с губ. — Агат, оставишь нас с мамой на пару минуток. Помоги бабушке на стол накрыть. — Только не расстраивай маму, — дочь с подозрением смотрит на деда. — Есть, моя командирша! — отец шутливо отдает ей честь. — Ты не обижайся на мать, она не со зла! Переживает за тебя! — говорит присев рядом со мной на диван. Пытается обнять. Отсаживаясь дальше скорее, чем осознаю, что сделала. В детстве и юности я безумно любила папу. А потом… потом была точка невозврата. Он сделал выбор. И я никогда ему этого не прощу. Ничего больше не вернуть. — Как она переживает, я слышу всю свою жизнь, — мой голос звучит ровно. — Она очень тебя любит. Переживает, что никак хорошего мужа найти не можешь. А ведь пора уже, Викусь. Часики тикают. — И это говоришь мне ты? — эти слова как острый нож входят в сердце, заставляя содрогнуться. — Хватит жить прошлым. Пора двигаться дальше. Услышь меня, дочь! — шепчет с жалостью. Глава 6 — Я только то и делала, что тебя слушала. А сейчас, услышь ты меня и оставь в покое, — говорю очень тихо, чтобы никто не подслушал, но резко. — Ты мне не поверишь, как тогда, так и сейчас. Но это было для твоего блага. Не твой он человек, — протягивает руку, чтобы коснуться моего плеча. — Ты очень старался донести до меня информацию, папа. Был донельзя убедительным, — дергаю плечом, сбрасываю его руку. Прикосновение до костей пронизывает, обжигает холодом. — Мне пришлось. Иначе ты не понимала, — разводит руки в стороны, на лице столько сожаления. — Прости, если я был резок и груб. Мне до сих пор больно за те разговоры. Если не знать, что он сделал, посмотреть со стороны, то реально можно поверить в его благие намерения и раскаяние. Полностью маска с лица спадала два раза, первый раз он с милейшим выражением на лице предложил мне сделку… от которой я не могла отказаться. Выбор, которого не было. Тогда он одним махом перечеркнул все мои надежды, мечты на семью, счастье, любовь. Если бы у меня не появилась Агата, не знаю, как бы я выжила. Но отец не добил меня окончательно, а значит, сделал сильнее. Второй раз, это случилось четыре года назад. Тогда под давлением Кости, я решила рассказать все Денису. Каким образом отец об этом пронюхал мне неизвестно. Но он пришел ко мне, и я видела совсем другого человека перед собой, озлобленного, жестокого, даже черты лица изменились, так что я не узнавала отца. Он сделал все, чтобы моего откровения не произошло. Пресек мои попытки закончить этот порочный круг. Конечно, это было сделано исключительно из «добрых» побуждений. — Тебе не нужно мое прощение. А мне надо, чтобы ты перестал играть в благородного папашу. — Выбирай выражения, Викусь. Мы семья. Не стоит это забывать, — говорит ласково, а глаза колючие. — Что тут происходит? — в комнату входит Костя. Сверлит отца гневным взглядом. — О! Защитник пожаловал, — папа делает добродушное лицо. — Ничего не происходит, мило беседуем с дочуркой. — Бать, прекращай. Тебе мало? Чего ты ее достаешь? — брат берет меня за руку и заводит себе за спину. — Уже пообщаться с любимой дочерью нельзя! — отец неодобрительно мотает головой. — Не надо делать из меня идиота. Просто исчезни! — Костя закипает. — Или я начну говорить. Как думаешь, сколько после моего рассказа продлится брак Ольги? — Из своей квартиры? Серьезно? — отец хохочет. Резко прекращает и подходит впритык к брату. — Костик, не забывай, я знаю, чем ты занимаешься, знаю слабые места, не стоит ломать сук, на котором ты сидишь. Папа всегда говорил, что не деньги решают, а связи. И он за свою жизнь конкретно оброс ими. Костя работает следователем, а его непосредственный начальник — лучший друг отца. Это лишь малая часть связей папы. — Не смей. Только влезь! — Костя хватает отца за футболку. — Твоя зечка может отправиться в такую глухомань, что ты ее днем с огнем не найдешь! Есть люди очень заинтересованные в ее переводе. Но я твой отец. Забочусь о тебе, не даю им зеленый свет. Но ведь все очень быстро может измениться. — Отец перестань, — не могу больше это слушать. Больно за брата, за себя. — Если ты только посмеешь, я заговорю, — Костя берет меня за руку и выводит из комнаты. — Вы что поругались? — в коридоре сталкиваемся с Ольгой. — Все просто отлично! — выпаливает брат. — Достает переживаниями, как обычно, — машу рукой. — Есть от чего, Викусь. Их беспокоит твоя неустроенная личная жизнь, — Ольга тяжело вздыхает. — Еще как беспокоит, — с кухни выходит мама. — Бери пример с сестры, демоненок. Как она отчаянно сражалась за право стать матерью! И это после всего, что на ее долю выпало! А ты молодые годы тратишь на все, что угодно, кроме личной жизни. Оглянешься, и ни мужа, ни семьи, а Агатка скоро вырастет и упорхнет, — обнимает Ольгу, целует в щеку. — Ой, что это я заболталась. К столу идите. Все готово. Давно праздновать пора! Они уходят. Я сильнее сжимаю руку брата, его трясет. Меня тоже, но я научилась справляться с эмоциями. — Выпало на долю… у них еще язык поворачивается, — рычит тихо. — Кость, не заводись. Мы справимся. Будем умнее. В сумочке в прихожей подает признаки жизни мой телефон. Закусываю губу, размышляя принимать ли вызов. Глава 7 Разговор будет не из приятных. И не надо, чтобы его кто-то слышал из родни. Телефон замолкает, а через несколько секунд снова оживает. — А отойду, — говорю брату и направляюсь на балкон. За это время телефон звонит в третий раз. — Добрый день, Елена Эдуардовна, — принимаю вызов. — Деточка, что же такое творится! Мне только что написала Ольга! — голос матери Дениса звенит от отчаяния. — Радость. Ребеночек будет, — сарказм скрыть не удается. — Это не ребенок моего сына! Быть этого не может! — кричит так громко, что приходится отставить аппарат от уха. — Может, Елена Эдуардовна. — Я тебе говорю, тут подвох какой-то! Денис не мог! — Вам рассказать откуда дети берутся? — желчь из меня так и прет. — Я мать! Я знаю своего сына! — стоит на своем. — Готовьтесь стать бабушкой, Елена Эдуардовна. — Это ж он с ней теперь не разведется, — злость сменяется всхлипами. — Он бы итак не развелся. — Ах да он ей жизнью обязан! Она его спасла! Если бы не Оленька, то уже и не жилец бы был, — выплевывает слова с раздражением. — Слышали. Знаем. Заучили назубок. — Смиритесь. — Виктория, надо бороться! Он любил и любит только тебя! — Это не мешает ему детей делать. — Не верю. Вот что хочешь говори, а никогда не поверю! — снова повышает голос. — Ваше право, Елена Эдуардовна — устало закрываю глаза. Мать Дениса женщина очень хорошая. Но добрая слишком, доверчивая. — И ты не имеешь права сдаваться! Вы созданы друг для друга! — Я сейчас в доме родителей. Празднуем великое событие. Не хотите приехать? — Ноги моей не будет в том гадюшнике! — Ничего, Елена Эдуардовна. Уверена в скором времени счастливая семья навестит вас, чтобы вы смогли разделить с ними их долгожданную радость. — Злись, Виктория, злись. Главное — не отказывайся от своей судьбы! — восклицает с запалом. — Всего хорошего, Елена Эдуардовна. Меня ждут за праздничным столом, — хочу поскорее закончить изматывающий разговор. — Мне надо тебя увидеть, как можно скорее! — Не думаю, что ваш супруг разделяет ваше желание. — Супруг тут больше не живет. Я собрала его манатки и пусть катится на все четыре стороны. Я и так слишком долго терпела предателя! — Вот, вы не выдержали. А меня толкаете еще и бороться за предателя! — Мой сын тебя никогда не предавал, Виктория! — тяжело дышит, хрипит. — Берегите свое здоровье, Елена Эдуардовна. Готовьтесь к рождению внука или внучки. А мне пора. — У меня только одна внучка Агаточка! — Всего доброго, — отключаю вызов. О том, что родители Дениса разводятся, я не знала. Не думала, что у его матери хватит сил на подобный шаг. Что это меняет? Уже ничего. Стою на балконе с телефоном в руке. Пытаюсь прийти в себя. Надеть принятую в этом доме маску радушия. Отбыть этот визит. А дальше… решение уже принято. Главное — все сделать правильно. Нельзя допустить, чтобы дорогие мне люди пострадали. — Ты куда запропастилась? — на балкон входит Ольга. — Дышу свежим воздухом. — Викусь, ты какая-то сама не своя. Проблемы у тебя какие-то? — подходит сзади и обнимает меня. Подавляю желание оттолкнуть ее. — Все нормально. — Я же вижу! Мы родные люди, ты мне можешь все рассказать! — Пошли к столу. Наши уже заждались, — прекращаю бессмысленный разговор. Как я отсидела у них больше часа, понятия не имею. Нескончаемые разговоры о будущем малыше. Все так мило, сладко, приторно… тошно. Сияющие мать и отец, Костя поддерживающий разговор и Денис… который по больше части молчит. Дочь нехотя отвечает на вопросы. — Мы поедем. Я с поезда. Много дел. И у Агатки уроки, — с облегчением встаю из-за стола. Дочь мгновенно следует моему примеру. Во дворе дышу глубоко, рвано. Кислорода в родительском доме не хватало. Пытаюсь себя отвлечь. Заезжаем с дочерью в супермаркет, покупаем все, на что глаз падает. Весело болтаем. Но нечто недосказанное, тревога не отпускает. В груди жжет. Голова кругом. Желание завыть в глосс никуда не девается. Дома отвлекаюсь на готовку. Точнее, пробую это сделать. Но мысли то и дело возвращаются к Ольге и ее беременности. В одиннадцать, когда дочь уже сопит в своей кроватке, собираюсь принять ванную и тоже попытаться заснуть. Отключить мысли и с чистой головой встретить завтрашний день. Вздрагиваю от звонка в дверь. Еще даже в глазок не заглянула, а уже знаю кто там. Денис. Все же приехал. Только зачем? Глава 8 Смотрю в глазок. Стоит с букетом ромашек. Смотрит прямо на меня, будто и нет двери, разделяющей нас, в душу заглядывает. У него темно-серые глаза по краям и очень светлые в середине, переливаются, искрятся. Когда я впервые его увидела, мне было пять лет, и я не могла отвести взгляда. Рассматривала игру света в его глазах. Завороженная. Околдованная. Он подошел и уверенно сказал: — Меня зовут Денис. Я новенький. А ты, — ткнул пальчиком мне в руку, — Станешь моей женой. — Еще чего, — фыркнула я и, задрав нос, ушла играть со своим другом Эдиком. А к вечеру, Денис прижал мальчишку к стенке, ударил его в нос, и запретил ко мне подходить. С тех пор мальчишки в садике обходили меня десятой дорогой. Я сильно злилась, а в душе испытывала странный триумф. Сейчас спустя столько лет, на меня смотрят эти же глаза. Ия готова взвыть от боли. — Ошибся ты тогда, Ден. Никогда мне не стать твоей женой, — беззвучно шепчу в закрытую дверь. — Я не отпущу тебя, — он отвечает одними губами. Расслышать не могу. Но я слышу его. Так было всегда. Уже в старших классах школы наши друзья удивлялись, как мы можем общаться, не произнося ни звука. А мы могли. Мы слышали голоса наших сердец. — Уходи, — так же молча говорю, глядя в глазок закрытой двери. Он отрицательно качает головой. — Мам, кто там? — Агата сонно трет глаза. — Идем спать. Все хорошо. Уже никто, — отойти от двери оказывается самым сложным. Меня будто магнитом к ней тянет. И чем дальше отхожу, тем сильнее ощущаю, как натягиваются мышцы, как внутри все бунтует, агонизирует. — Точно? — дочь с сомнение смотрит на меня. — Мы со всем разберемся, бусинка. Только отдохнуть надо. Укладываю дочь. Целую ее. Иду к себе в комнату. На дверь даже не смотрю. Денис больше не позвонит, в этом я уверена. Он не станет тревожить ребенка. Как хорошо я его знаю, думаю с горечью. А вот в главном ошиблась. Подхожу к телефону. Знаю, сейчас придет сообщение. Так и есть, в ту же минуту, как аппарат оказывается у меня в руках, оно прилетает. « Солнышко, пусти меня. Нам очень надо поговорить ». « Нам больше не о чем разговаривать ». Набираю ответ и выключаю телефон. Он продолжит писать, я уверена. Я недолжна этого читать. Мне нельзя сорваться. А видеть его сейчас вообще противопоказано. Сон не идет. Мысли разрывают черепную коробку. Воспоминания, анализ сегодняшних событий. Сожаление о том что могло быть, но никогда не будет. А главное — он не уходит. Я не встаю, не проверяю дверь, просто знаю. Чувствую. Хочется прижаться к нему, вдохнуть запах, услышать стук его сердца, в котором так много признаний. А еще хочется избавиться от Дениса. Выкинуть из головы. Разорвать душу в клочья, только бы следа от него там не осталось. До утра переворачиваюсь с боку на бок. Призываю сон, а вместо него, ядовитая любовь и осознание, что Денис совсем рядом. За дверью. Стоит лишь открыть ее… И ничего больше не будет. Я должна смириться. Принять. Довести до конца то, что уже неоднократно пыталась. На этот раз у меня получится. Я выстою. В шесть утра встаю с постели. Первым делом к двери. Он там. Сидит на коврике. С ромашками. Иду в ванную. Принимаю ледяной душ. Далее кухня. Завтрак. В семь просыпается дочь. — Мам, прости, но ты выглядишь бледнее, чем вечером. Что так и не смогла поспать? — Агата аккуратно разрезает отбивную в тарелке. — Не получилось. Но все нормально. Не переживай. С работой улажу. Будет легче. Начальник о чем-то хочет со мной поговорить, — перевожу разговор в безопасное русло. — Ты бы так не изводилась, — Агата сводит брови на переносице, жест точь-в-точь как у отца. — А оно все наваливается. Так бывает. Лучше расскажи мне, как там у вас в школе. Дочь не провести. Но она поддается на мою уловку, начинает рассказ про одноклассников. И я немного отвлекаюсь. Хоть полностью сосредоточиться на разговоре не позволяет ощущение его присутствия. Агата собирается в школу. Я пытаюсь привести себя в порядок, и выглядеть хоть слегка похожей на человека. Маскирую тональником черные круги под глазами. Одеваю приталенный костюм нежно-персикового цвета. Юбка чуть ниже колен, белая, рубашка, пиджак. Туфли на среднем каблучке. Придирчиво рассматриваю себя в зеркале. Сойдет. А теперь мне придется открыть дверь, за которой стоит Денис. — Привет, девчонки! — он держит в руках уже поникший букет. Глаза красные. Улыбается. — А я вот решил утром к вам заскочить. — Привет дядя! — Агата подходит и обнимает Дена. — Не вовремя ты. Мы дико опаздываем, — беру дочь за руку и прохожу мимо. В нос ударяет его запах, не парфюм, а именно тот запах, который стал для меня особенным еще тогда в детском саду. — Так я подвезу! — идет за нами. — Мы на своей, спасибо. Не дожидаюсь лифта, бегу по ступеням вниз. Агатка следом за мной. — Вик, мне бы с тобой переговорить. Может, вы меня подвезете? — не отстает от нас, мчится следом. — Сорри, не выйдет. Я уже на работу почти опоздала! Не помню, когда я так быстро запрыгивала в машину и стартовала. Словно за мной гонится стая демонов. Завожу дочь в школу. Агатка очень не довольна, что мы не подвезли Дениса. Еду на работу. Руки дрожат, я на взводе. Только открываю дверь в здание, как налетаю на шефа. — Я уже тебя заждался! — Карим окидывает меня странным взглядом. — Так я же раньше приехала, — хмурюсь. — Я еще вчера ждал, — кивает в сторону своего кабинета. — Пошли разговор нам предстоит серьезный. Глава 9 — Все плохо? — спрашиваю, присаживаясь в кресло в кабинете шефа. — Нет. С чего ты взяла, — он садится напротив, кладет руки на стол. Черные глаза босса изучают меня. Так внимательно, словно видит впервые. Он задумчив. Слишком серьезен. Губы поджаты. — Делаю выводы исходя из вашего выражения лица. — Хватит мне выкать! Вик, сколько лет уже работаем, — он даже не пытается скрыть раздражения. — Субординация, — пожимаю плечами. — И у меня тоже к вам разговор. — Говори, — прищуривается. — Вы первый. Вы же ждали. Аж со вчерашнего дня, — отзеркаливаю его жест — прищуриваюсь. Шеф у меня хороший. Со своими тараканами, но справедливый мужик. А еще он мечта всего нашего женского коллектива, в том числе и замужнего. Дамы абсолютно всех возрастов истекают слюнями, лишь только ему стоит пройти мимо. Только я остаюсь безучастна. Мысленно отмечаю, что ему бы в голливудских фильмах сниматься с такой внешностью, восхищаюсь его деловой хваткой, люблю наши беседы. На этом все. Все желания и чувства забрал тот, кого мне давно полагается забыть. Карим же, не смотря на бешеный успех у женской половины, никогда в романах замечен не был. Ни одного скандала, интрижки, ни одной девушки около него не помню. И вопросов о личной жизни он избегает. — Дольше, Виктория, — голос жесткий, хриплый, спокойный. Он мне скалу напоминает. Немногословный, минимум эмоций, по пальцам можно пересчитать, когда я на его лице улыбку видела. — Так в чем проблема? — Проблемы нет. Есть изменения. Я договорился об открытии большого филиала в другом городе. Мне там нужен проверенный человек. Хочу тебя поставить во главе. — Дааа?! — хватаюсь за ручки кресла, кажется я сейчас рухну на пол от шока. — Да, Виктория. И это не командировка. Ты там мне нужна постоянно. Я понимаю, что тут налажен быт, школа дочери, твоя квартира. Но все траты, включая жилье на новом месте, я беру на себя, — он сильно напряжен, желваки ходуном ходят. Интересно почему? Если я не соглашусь, он спокойно может найти другую кандидатуру. — Почему я? — заглядываю в непроницаемую бездну черных глаз. — Считай это повышением. Ты его заслужила. Ты уже давно переросла свою нынешнюю должность. По зарплате не обижу. — В этом я не сомневаюсь. Жадность вам не свойственна, — только сейчас позволяю себе расслабленно улыбнуться. Карим и не представляет, что для меня сделал сейчас. — Понимаю. Тебе надо подумать. Учти, времени в обрез. — Я согласна, — выпаливаю, словно с обрыва прыгаю. — Серьезно? — у него зрачки расширяются. Трет подбородок, покрытый короткой ухоженной, черной бородой. — Так точно, шеф! — О чем ты хотела поговорить? — откидывается на спинку кресла. — Уже нет смысла. Потому как сама переезжать хотела. И думала, если вакансию в другом городе мне не подберете, то придется уволиться. — Я когда-то отказывал? — выгибает дугой смоляную бровь. — Попытка номер три, — из груди вырывается нервный смешок. Я пыталась забыть Дениса. Два раза Карим переводил меня в другие города. Первый раз, еще до рождения ребенка. Я уехала, когда еще не был заметен живот. Не сказала Денису, что он станет отцом. Он приехал сам. Именно в тот момент, когда я рожала. На свет появлялась наша дочь, а моя боль ушла. Я почувствовала что он рядом. Совсем невероятное, идиотское ощущение. Но я знала, не ошибаюсь. Денис пришел ко мне, лишь только я отошла от родов. Глаза влажные. Его трясет. Неотрывно смотрит на дочь. — Агата… Агаточка… сокровище… — шепчет, сжимая спинку кровати так, что белеют костяшки пальцев. — Что? — тут наша система дала сбой. Не сразу его поняла. — Мы так назовем нашу дочь, — берет малышку на руки, так бережно, аккуратно, а взгляд… мне никогда его не забыть. — Это моя дочь! Ты к ней не имеешь никакого отношения! — попыталась сказать твердо. — Наша Агаточка. Мы стали родителями, — столько нежности в каждом слове. — Денис, езжай домой. Тебя там жена ждет, — отвернулась, закрыла глаза. Не позволила ни одной слезинке скатиться по щеке. — Не могу без тебя. Без вас. Пробовал. Задыхаюсь. Сдыхаю. Вик, ты моя жизнь. Мое солнце. Без тебя я блуждаю во мраке. Я тогда ничего не ответила. Лишь захотела ощутить его губы. Его объятия. Он был мне нужен. Я не смогла прогнать. Я так безумно любила. Он понял все. Без слов. Наклонился, поцеловал так, что в голове у меня взорвались миллиарды фейерверков. Обнял, и я поняла, что дома. Вот сейчас в этот миг я самая счастливая. Не думала про потом… я жадно глотала крохи счастья, как милостыню брошенные мне судьбой. Второй раз я сбежала еще дальше. Денис меня нашел и там. — Не отпущу! Никогда! Даже не надейся! — вскликнул с отчаянием, прижал к себе. Мы так и стояли вечность. А после я его прогнала. Потом еще и еще. Я гнала его. Собирала силу воли, истекала кровью внутри, но указывала на дверь. А он все приходил. А потом ко мне приехал брат. Костя раскопал правду, от которой во мне проснулась небывалая злость. Я возвращалась в родной город, чтобы разобраться, пролить свет и вытащить наружу все их грязное белье. Тогда я лелеяла малюсенький шанс, что мы еще можем быть вместе, что еще не поздно все отмотать назад… Но вмешался мой отец, и сжег мою последнюю надежду. — Виктория! — в мои мысли врывается Карим. — Да? — протягиваю растерянно. — Ты слышала, что я сказал? — Да, — качаю головой. Вру. Я витала в прошлом. — Первое время я буду с тобой там. Введу в курс дела, помогу наладить все. — Да, — снова киваю. В моих мыслях полнейший хаос. — Это попытка будет удачной. Я уверен, — встает из-за стола. Нависает надо мной. — Других вариантов нет, — тут я с ним согласна на все сто. Выхожу из кабинета Карима нетвердой походкой. Меня шатает. Мне нужно хотя бы минут тридцать, чтобы взять себя в руки. Моя жизнь меняется кардинально. На этот раз никаких возвратов. ??????????????????????????Иду к своему кабинету с мыслью о кофе и тишине. Видимо, я слишком многого хочу. Открываю дверь. Замираю. Посреди кабинета стоит Денис собственной персоной. Глава 10 — Ты как тут оказался? Убирайся! Сейчас позову охрану! — шиплю злобно. А сама из последних сил подавляю желание его обнять. Вдыхаю родной запах, исходящий от него, делаю еще глоток воздуха, еще один. Дышу с жадностью. Словно пытаюсь надышаться. Без него мне будет очень сложно дышать, жить… Но я должна сделать этот шаг. Обязана быть сильной. Наступить на горло совей больной любви. Придушить ее. — Ты забыла, как сама показывала мне черный ход, — голос звенит от отчаяния. Помню. Я все слишком хорошо помню. Как искала любые способы побыть с ним наедине. Как сама дала ключи от черного входа, как предупреждала охрану. Мучилась от угрызений совести. Сестра подобного не заслужила. Ведь она его любит… У них семья. Пусть их брак и начался с огромной лжи. Сейчас это уже не имеет значения. А я — это прошлое. Мне следовало давно остаться там. Только больная любовь не позволяла. Как и сам Денис, который привязал меня к себе настолько мощными канатами, что любая попытка разорвать путы, заканчивалась дикой агонией. — Раз пришел, слушай, — скрещиваю руки на груди. Всеми силами пытаюсь отгородиться. — Это точка. Все. Мы прекращаем. У тебя скоро будет ребенок. Ольга твоя семья. Про меня забудь. Он делает шаг ко мне. Я делаю назад. Он еще один ко мне. Это продолжается, пока я не упираюсь в стену. Денис ничего не говорит. Только смотрит. Губы приоткрыты. Проводит рукой по моим волосам. Зарывается в них носом. Дышит шумно, рвано. Стонет, как раненый зверь. Берет мое лицо в капкан своих ладоней, проводит большим пальцем по моей верхней губе. Медленно очерчивает ее контур. А меня пронзают молнии, тело горит. Стою как изваяние. Боюсь пошевелиться. Только мысленно повторяю: «Я не сорвусь. Не сорвусь! Я выстою!» — Ни-ко-гда, — произносит по слогам. Очень тихо, но так, что каждое слово, будто колючей проволокой тело опутывает, проходит дальше и израненное сердце терзает. — Я тебя не спрашиваю. Я все решила, — выставляю руки вперед, пытаюсь его оттолкнуть. Но понимаю, что пальцами сжимаю его рубашку, пытаюсь ее сорвать. — Мне надо, чтоб ты меня выслушала. Многое надо тебе рассказать, — говорит мне в губы. Не сразу понимаю смысл сказанного, я алчно пью его дыхание. — Это ничего не поменяет. Мы прекрасно знаем, что наши отношения — дорога в никуда, — закрываю глаза. Не могу выносить его взгляд. Откровенный. Бешеный. Болезненный. — Мы найдем выход. Ты должна все знать, Виктория, — касается губами моей щеки, глаз, носа, губ… Это пытка. Это невыносимо. Сколько можно?! — Я хочу свободы от тебя! Услышь! Ничего не хочу знать! — кричу. Вырываюсь из его объятий. Отбегаю к окну. Хватаюсь за подоконник. — Виктория! — делает шаг ко мне. — Не приближайся! — выставляю руку вперед. — Живи своей жизнью! Дай мне жить моей! — У нас дочь! Я вас никогда не отпущу! — мотает головой. — Вы моя жизнь. — Дочь, которая называет тебя дядей? И я, чтоб до старости ждала тебя, когда ты соизволишь вырваться от законной жены. Ольга, которая страдает от твоего невнимания. А сейчас ты ей нужен. Она беременна! Остановись Денис. Давай оставим прошлое в прошлом! — Нет. Ни-ко-гда, — на мгновение мне кажется, что его глаза превращаются в кровавую рану. — Давай выйдем из офиса и поговорим в тихом месте. — Я уезжаю. Навсегда. От тебя. От семьи. Ото всех. Вот что имеет значение. Уходи! — показываю пальцем на дверь. — Ты уже пыталась. Я все равно тебя находил. — Теперь все иначе. Конец. Все. Финиш, — достаю мобильный и набираю сообщение охране. — Никогда, — как заведенный повторяет. — Солнышко, ты многого не знаешь. — Все что надо я знаю. Этого достаточно. Уйди. Я не хочу тебя ни видеть, ни слышать! — голос срывается. Я на грани. Еще немного и могу сдать позиции. Больная любовь когтистыми лапами раздирает мои внутренности на части. — Ты ведь по-настоящему меня не любила, — упирается руками в спинку кресла. — Первая влюбленность так и не переросла в настоящее чувство. Иначе ты бы не отказывалась. Ты бы боролась! — Хватит! — невыносимо его слушать. — Иначе бы ты так не поступала, — каждое слово пропитано такой болью, что воздух будто наэлектризован. — Просто не было того самого главного, что держало меня все эти годы. Я обманывался. Взаимности не было. Подхожу к нему сама. Очень близко, так что слышу гулкие удары его сердца. Говорю одними губами. Он услышит. Знаю. — Нет. Не. Любила. Никогда. Вру. Так хочу, чтобы поверил. Отпустил. — Я должен был понять еще тогда… — его кадык дергается. — Когда ты не приехала ко мне за год ни разу. Два вшивых сообщения за все время! Тебе было все равно, что я там мог умереть. Что меня могли не спасти! Ты развлекалась, — он говорит, не словно ничего в целом мире не имеет для него значения, кроме боли, что с остервенением обгладывает его кости. — Да, Виктория, я все знаю. Видел. — Зато Ольга была рядом. Твоя жена. Твоя опора. Иди к ней Денис. — Тогда ты сказала почти также. Ты сама от меня отказалась. Ты хоть понимаешь, что если бы не твое предательство, то не было бы никакой свадьбы с Ольгой! — хрипит, так сильно, что создается впечатление, будто голосовые связки рвутся. — Так что непонятно-то? Я всю жизнь просила тебя отстать! — говорю, а у самой колючий ком в горле. В кабинет входят охранники. — Виктория Андреевна, проблемы? — Молодой человек заблудился. Помогите ему найти выход, — киваю на Дениса. — Пройдемте, — два здоровенных шкафа нависают над ним. Денис вдруг резко успокаивается. Долго смотрит на меня не моргая. — И не смотря на все вышесказанное, Виктория, — серебристые глаза загораются. — Все равно… Ни-ко-гда… Глава 11 Когда Денис уходит. Я, держась за стену, дохожу до двери и закрываю ее на ключ. Открываю широко рот. Вдыхаю кислород, он не попадает в легкие. Сползаю на пол. Не позволяю себе плакать. Сейчас. Пару минут. Все пройдет. Я справлюсь. Боль из острой формы, перейдет в привычную. Денис прав, он должен был если не возненавидеть меня, то навсегда вычеркнуть из жизни еще тогда. Он считает, именно так, как и было запланировано… моим отцом… Прошло столько лет, а я все помню, словно это было вчера. Воспоминания не притупились, чувство потери так же остро режет. Отец просчитался. Впрочем, я тоже думала, что Денис посчитает меня предательницей и даже не посмотрит в мою сторону. Так было бы легче… Мы с ним были вместе с пяти лет. Денис жил в частном доме, в элитном районе недалеко от нашего. Отец уже тогда стремился попасть в круг сильных мира сего. Хоть по финансам не дотягивал. Но я пошла в дорогой садик, потом отличный лицей. Папа заботился об образовании своих детей. Мы с Денисом были неразлучны. Если мои сверстницы проводили время с подругами, а парни общались с друзьями, то нам с головой хватало общества друг друга. Мы никого не хотели пускать в наш мир. Мы его создавали по кирпичику, выстраивали отношения, делились сокровенными тайнами и просили совета. По факту, я не помнила, не знала, не понимала, как можно жить без него. Мы были одним целым. В те годы сестра практически с ним не общалась. Для меня до сих пор загадка, когда она поняла, что любит Дениса. Мы поступили в институт. Один и тот же, но на разные факультеты. Встречались, учились, радовались жизни и мечтали о свадьбе. У нас все было спланировано. Мы четко знали, чего хотим и шли к этому. На четвертом курсе, когда я устроилась работать к Кариму, Денис планировал открывать свое дело, а дата нашей свадьбы уже была назначена, пришла беда. Денис заболел. Не просто заболел, а шансы, его потерять увеличивались очень быстро. Он мог умереть. Что я тогда пережила, не передать словами. Металась как зверь в клетке и не могла помочь. Ему требовалась пересадка костного мозга. Родители любимого не подходили как доноры. Я тоже сдала анализы. Но результат был отрицательным. В базе подходящего донора не было. Тогда ко мне пришел отец. — Дениса можно спасти. Есть клиника в Испании. Они одни из лучших. И донор имеется. — Да. Папа, неужели! — я вскочила с дивана. Повисла на шее отца. — Ты не представляешь, что ты только что сделал! — Есть одно но, Виктория… — Какое? — в этот момент мне стало дурно. В глазах потемнело. — Мы заключим с тобой сделку. Я и Ольга спасаем Дениса. А ты отказываешься от него. — Что? Не понимаю. При чем тут Ольга? Как отказываюсь? — тогда я еще не представляла, как это любимого не будет в моей жизни. Мы ведь одно целое. — Ольга идеальный донор. Мы проверили, она подходит Денису. Но я дам свое согласие, только если ты откажешься от него и пообещаешь слушать меня во всем. — Пап, что за бред? Мы с Денисом — это вопрос решенный. — Он тебе не пара, дочь. Я о тебе забочусь. Ты встретишь достойного мужчину. Могу даже с несколькими познакомить, а ты выберешь, кто тебе по нраву. — Заткнись! — в истерике закрыла уши руками. Не могла это слушать. Не верила, что это говорит мой отец. — Если ты откажешься, он умрет. — У него ведь не рак. У него апластическая анемия. Мы с ним справимся. Мы его вылечим. — Он не найдет донора без моей помощи, — сказал как отрезал. — Ольга подходит, ты сам сказал! — Ольга станет донором, если потом станет ему женой, — он говорил практически ласково, имитируя отцовскую заботу. — А Дениса ты спросил?! — Мы его подтолкнем к верному решению. — Нет! — выкрикнула, впиваясь ногтям в кисть своей руки. — Тогда у меня не будет мотивов спасать его. Он умрет, — ровный голос, ни одной эмоции. — Ты так просто позволишь человеку умереть? Будешь спокойно жить, зная, что мог его спасти, но не сделал этого? — я не могла в это поверить. Мой отец, которого я любила и уважала всю жизнь, предстал передо мной жутким монстром. — Он мне никто. Если он не нужен. Значит, и жалеть не о ком. Я забочусь исключительно о благополучии своей семьи. Остальные люди просто цели для достижения желаемого, — впервые он озвучил то, что являлось его настоящим гнилым нутром. — Ты делаешь меня несчастной! Ты ломаешь наши судьбы! — я кричала. Хотелось биться головой о стену. — Я тебя спасаю. Ольга ему лучше подойдет в качестве жены. — А родители Дениса! Я пойду к ним! Они влиятельные люди! Они не допустят! Они его спасут! — Иди, — спокойно махнул рукой. — Но если Денис узнает о нашем разговоре, поверь мне, он не жилец, — и ушел. От того, как он отреагировал, веяло гнилью. Но я хваталась за соломинку. В тот же день помчалась к родителям любимого. Разговор вышел коротким. Отец Дениса посоветовал послушать моего папу. Его мать обливалась слезами, но говорила, что она бессильна. Стояла передо мной на коленях, умоляя спасти ее сына. — Они, — испуганно смотрела в сторону своего мужа, — Они ни перед чем не остановятся, деточка. Ироды сгубят мое дитя. Отец забрал меня с работы на следующий день. — Я не шутил, Виктория. Если не согласишься, донора не будет. У меня связи. Люди мне помогут. — Помогут загубить человека? — Решить вопрос. Не драматизируй. — Ненавижу тебя, — в тот момент я лично готова была убить родного отца. — Выбирай, или Денис получит донора, пройдет лучшее лечение и будет счастливо жить с Ольгой, или будешь собственноручно его в гроб укладывать. Третьего не дано, Виктория. Глава 12 Но разве могла я смириться? Потерять Дениса, означало на меня потерять жизнь. Мы были одним целым. Я не рискнула рассказать любимому. В глазах отца прочитала нечто такое, что меня остановило. Я верила, что он способен сделать эту чудовищную вещь. Не знаю почему, просто верила. Но еще я хотела бороться. Не могла вот так просто отказаться. Я сделала то, что казалось мне на тот момент правильным. А впоследствии, я буду корить себя за это всю жизнь. Я рассказала Косте. Брат всегда был моим лучшим другом и защитником. Я делилась с ним практически всем. И в той ситуации, когда на меня обрушилось горе, мне просто необходима была поддержка. Костя заканчивал учебу, проходил практику в отделении полиции. Он вырос в очень красивого, сильно парня. Девушки голову сворачивали, глядя ему в след. А он все ждал свою единственную. Не хотел размениваться на случайные связи. Брат вначале не мог поверить. Все это казалось чудовищным кошмаром, но никак не реальностью. Он был горячим, молодым парнем. Когда осознал, что я не шучу. Помчался к отцу и избил его. Да так, что папе наложили несколько швов. Над бровью у него до сих пор шрам, напоминание о кулаке сына. Отец этого так не оставил. Брата перевели в самый отдаленный уголок страны, в место, где каждая минута на службе может стать последней. В поселок городского типа, где все население составляют бывшие заключенные. Наш мучитель дал выбор брату, или он едет туда или садится за решетку. А мне выдвинул новые условия: — Судьба твоего брата полностью зависит от твоего послушания. В зависимости от степени твоей вины, твой брат может оказаться за решеткой, или же и вовсе живым ты его больше не увидишь. Место его новой работы очень опасно. Чем раньше мы с тобой подружимся, тем больше вероятность, что Костя вновь вернется в родной город, — сказал с милейшим выражение на лице, словно только что озолотил меня. — Это же твой сын! Как ты можешь! — я не могла поверить услышанному. Ладно, Денис, он действительно отцу никто. Но Костя?! — Я делаю из него мужика. Для его же блага. Выживет, станет сильней. А если нет, хлюпики мне в семье не нужны. Вот тогда я поняла, что проиграла… Мне не дадут быть с Денисом. Взывать к милости отца — бессмысленно. Все, что могу — это сделать, чтобы они жили. У меня не было вариантов. И я стала послушной дочерью, выражаясь его словами. Денис отправился на лечение. Ольга поехала с ним. Она стала донором. А я прекратила с ним общение. Не отвечала на сообщения, звонки. Лишь два раза написала сообщение, продиктованное отцом. Сухо желала скорейшего выздоровления. Отец постоянно напоминал, что если я сорвусь, с Денисом может случиться трагедия в Испании. Я верила. Поэтому по его указке позировала для фотографий в обнимку с абсолютно незнакомым мужчиной. Улыбалась, давясь слезами, на каких-то вечеринках. Меня сопровождал тот же мужчина, и конечно отец. Еще когда начался этот ад, я хотела уехать. Сбежать от отца, мачехи, от всего того кошмара, в который превратилась моя жизнь. Отец предугадал мое желание. Сказал, что семья должна быть полной и счастливой. И если я хочу возвращения брата, то должна быть в кругу семьи. Ему нужна была показуха. Выводить в свет свое семейство. Показывать перед всеми насколько мы дружные. Иллюзия счастья, пропитанная горем. Не изменилось это его требование и спустя много лет. Хоть давление и ослабло. Я живу отдельно. Пересекаюсь с ними крайне редко. Два раза пробовала переезжать. Но по договору, любой его звонок и я обязана мчать на зов. Я привыкла жить и извечным хомутом на шее. Но сейчас мне кажется, я смогу вырваться. Я больше не нужна отцу. Он меня отпустит. Хочется верить. А я окончательно распрощаюсь с Денисом. Теперь уже навсегда. А тогда я все еще ждала возвращения Дениса. Лелеяла глупую надежду, что отец передумает. Но он не передумал. Не знаю, как я смогла сказать те ужасные вещи Денису. — Я рада, что ты выздоровел. Но у меня теперь другая жизнь. У меня есть молодой человек. Для тебя нет места. Будь счастлив с Ольгой. Вы будете отличной парой. — Викусь, ты что ревнуешь? — он сначала не поверил. — У меня с ней ничего не было. Я очень благодарен твоей сестре, она не отходила от меня весь этот год, стала донором. Но люблю ведь я тебя, даже не смотря на все… Он не договорил. Обижался. Но готов был простить. Я чувствовала его любовь. Сгорала в агонии, собственными руками уничтожала свое счастье. Но в соседней комнате был отец. Брат все еще был в том ужасном месте. И если состоится свадьба Дениса и Ольги отец дал обещание, что Костя вернется. — Я не люблю. Все кончено, Денис, — говорила, и чувствовала, как погибаю. Как во мне умирает все, чем я дорожила. Внутренности горят, покрываясь черным, вонючим пеплом. Я ненавидела себя, за то, что и он сейчас горит вместе со мной. Его боль, я ощущала как свою. Слышала дикие, отчаянные крики его сердца. — Это не правда! — он хватал меня за руку, прижимал к себе. — Единственная. Дорогая, нежная, моя, только моя… Мы же одно целое, — шептал как в лихорадке. — Отпусти. Все в прошлом, — оттолкнула его и выбежала из дома. Денис не сдавался. Он делал еще много попыток. Меня ломало, выкручивало, болью пропиталась каждая клетка тела. Я отталкивала… снова и снова… Как могла… Выполняла все указания… Не знаю как выдержала, как не сорвалась… Страх. Животный. Дикий. Неконтролируемый. Он мной руководил. Он меня вел во тьму, из которой больше нет пути назад. Я не интересовалась, когда произошло сближение Дениса и Ольги. Как он согласился на свадьбу. Это было слишком болезненно. С сестрой ругаться мне было запрещено. Мы ведь любящая, дружная семья! Потому я как могла старалась ее избегать. — Викусь, я знаю, что у вас что-то там было. Но ведь все в прошлом. А у нас с Денисом настоящие чувства. А ты еще обязательно встретишь достойного мужчину, который тебе покажет небо в алмазах, — сказала мне перед свадьбой, словно извиняясь. Мне хотелось плюнуть ей в лицо. Не знаю, как сдержалась. Отец поставил задачу, я должна была сделать все, чтобы Денис меня возненавидел. Больше никогда не смотрел в мою сторону. Я не справилась. На свадьбе наши чувства прорвались наружу, сквозь обиды и тщательно выстроенные защитные барьеры. Отец об этом как-то узнал. Костя действительно вернулся в родной город. Едва живой. Избитый до неузнаваемости. Брат выжил. Но последствия таковы, что он никогда не сможет иметь детей. Брат стал бесплодным. А отец с довольным видом спросил меня: — Доченька, теперь ты понимаешь, что если я обещаю, то все исполняю. Глава 13 — Виктория, открой немедленно! — сквозь воспоминания доносится тихий звук. Это он мне кажется тихим. Потому, что я сейчас далеко. Там в прошлом, где потеряла себя, где брат остался неполноценным мужчиной. Он никогда не сможет стать отцом… И в этом моя вина… Мне не следовало его втягивать во все это… Если бы я знала… Слишком много этих «если бы»…. — Я сейчас выломаю дверь, — крик и стук становится громче. Трясу головой. Тру переносицу. — Виктория! — теперь крик шефа становится оглушающим. — Сейчас, — бормочу. Поднимаюсь с пола. Открываю дверь. Отворачиваюсь. Мне стыдно, что Карим меня видит такой. Я стараюсь не показывать свою слабость. — Виктория! — врывается в кабинет, едва щелкаю замком. Берет двумя пальцами меня за подбородок. — До чего ты себя довела! — Все нормально, — опускаю взгляд. — Я вижу, — практически рычит. Такое с ним случается очень редко. — Мне охрана доложила, что этот пробник мужика приперся. Если бы я лично видел, летел бы он у меня очень далеко и с максимальным ускорением! — сжимает челюсти, так, что слышу скрип его зубов. Пробник мужика — это он Дениса так прозвал. Я не афишировала нашу связь. Но Ден часто приезжал ко мне, когда я была в командировках вместе с Каримом. Он все видел. Анализировал. Сначала молчал. Потом поинтересовался, не тот ли это мужчина, от которого я беременная в другой город убегала. — Можешь не отвечать. По взгляду понятно, Виктория. Держись от него подальше. Это пробник мужика, — сказал тогда. — Кто? — непонимающе уставилась на шефа. — Не мужик, а так пародия. Если любишь, то будь со своей женщиной. А нет, то голову не морочь. — Вы многого не знаете. — Мне достаточно. Я все вижу. Ты достойна настоящего мужчины, а не пробника, который годится только для одноразового использования. — Я сама разберусь, — пресекла неприятный разговор. Хотела оставить личное личным. Карим никого не пускал в свое личное пространство, и мне не хотелось, его посвящать в свои тайны. Но, так или иначе, а шеф, все равно был в курсе некоторых моментов. Моих попыток побега, с его помощью, приездов Дениса. Да, мы работаем долго, есть некое доверие, хорошие отношения, но я уже раз обожглась, рассказав все Косте. Больше такой ошибки не совершу. — Давно надо было указать на его место, — неприкрытая злость в голосе шефа, снова вырывает из раздумий. — Карим, мы просто поговорили. Я сказала, что уезжаю. Все. Минутка слабости, теперь я снова в строю, — стараюсь, чтобы голос звучал бодро. — Как можно быстрее надо уезжать. Он не угомонится. И сам не съем, и никому не дам, — из его горла вырывается звук, похожий на звериный рык. — Я займусь школой дочери. Текущими делами. Скоро все будет готово. Я сама в этом заинтересована. Долго на меня смотрит. Молчит. От его странного изучающего взгляда хочется стать маленькой букашкой и залезть под плинтус. — Ты мне нужна на новом месте. Время поджимает, — говорит деловым, спокойным тоном и покидает мой кабинет. Сама понимаю, что в этом городе я не смогу нормально жить. Прошлое никогда не отпустит. Иду к столу, включаю компьютер. Работа всегда мне помогает, сейчас надо заняться делом. Только погрузившись с головой в работу, я выжила тогда. Возможно, и достигла многого в фирме Карима, именно потому, что отдавалась на все двести. Закончив работу в офисе, еду на деловую встречу. Руки на руле немного подрагивают, нервное напряжение не отпускает. Решение принято. Надо только уладить тут все. Чего меня так трясет и знобит? Предчувствие? Отбрасываю эту мысль. После рабочей встречи, еду в школу к дочери. Специально приезжаю раньше, чтобы поговорить про ее перевод и узнать все детали. Понимаю, что Агате вряд ли понравится новость. У нее тут столько друзей. Моя доченька не любит перемен. Но выхода-то нет… — Мам, ты чего такая грустная? — дочь выходит после уроков, обнимает меня. — Хочешь пиццу? — спрашиваю натянув улыбку на лицо. — Пицца, чтобы поговорить со мной о чем-то плохом? — дочурка склоняет голову набок и пытливо на меня смотрит. — Не плохом. Но важном. — Пиццу я люблю, — Агата берет меня за руку и бодро шагает к машине. А я лихорадочно соображаю, как подобрать правильные слова для этой новости. — Бусинка, — начинаю разговор, когда дочь после пиццы доедает десерт. — У мамы на работе намечается повышение. — Так это же здорово! Ты заслужила! — облизывает ложку. — Да… Но… оно в другом городе… В очень красивом, живописном городе, и там очень хорошие школы. Мы выберем тебе лучшую! — Хм, — дочь морщит лобик. — Тут же Пашка… А тут нельзя повышение? — Нельзя, — ненавижу себя, за то, что приходится ее расстраивать. — Тут дядя Денис… — продолжает задумчиво. — Он нас может навещать в другом городе? — Неверное, — неопределенно жму плечами. Как сказать дочери, что я хочу порвать с прошлым. Что возможно она лишится отца, которого таковым не считает… Все это дико больно… Денис много времени проводил с Агатой. Водил ее на прогулки, задаривал подарками, учил читать. Помню, как светились его глаза, когда Агата при нем делала свои первые шаги. Как я корчилась в агонии, когда она сказала свое первое «папа», глядя Денису в глаза. Потом она еще много раз произносила это слово. А я, истекая кровью внутри, переучивала ее на дядя. Дочь никогда не спрашивала про отца. Удивительно но факт. — У меня есть ты, мамочка. И я самая счастливая, — всегда говорила мне. Она будто подсознательно что-то чувствовала, и избавляла меня от необходимости ей врать. Это я ненавижу больше всего. Стараюсь, чтобы наши отношения с дочерью были максимально честные и доверительные. Но это тяжело, учитывая то, что мне приходится скрывать. Я себе пообещала, что когда она еще немного подрастет, обязательно расскажу ей правду. Но сейчас не время. — Мам, если это важно и нужно то, — тяжелый вздох. Совсем взрослый, — Я готова. Я не буду плакать. — Моя ж ты, Бусинка, — встаю со своего места, не в силах сдержать эмоций и крепко прижимаю дочку себе. — Какая трогательная картина, — в спину ударят скрипучий голос. Как кто наждачкой по коже проводит. — Какая приятная и неожиданная встреча, Виктория и ее красавица Агата. Заставляю себя повернуться. Стараюсь, чтобы лицо не выражало никаких эмоций. — Добрый вечер, — здороваюсь, подавляя желание взять дочурку на руки и бежать, как можно быстрее. — Здравствуйте, — Агата приветливо кивает головой. Моя милая, воспитанная и добрая девочка. — А мне как раз надо с тобой побеседовать, — без приглашения усаживается за наш столик. — Мы уже уходим, — глазами ищу официанта, чтобы принес счет. — Не спеши. Разговор нужен не только мне, но и тебе, — в этот момент вижу, как в его глазах вспыхивает дьявольский огонек. Будто бесу в глаза смотрю. Как же хочется крикнуть: «Сгинь нечисть!». Глава 14 — Не думаю, что нам есть о чем с вами говорить, — отвечаю холодно, прижимаю дочь к себе. — Девонька, не будь такой злюкой, — сверкает белоснежной улыбкой. — Вдруг я дед мороз и исполню твое желание? — подмигивает. — А может и не одно. — А для этого мне придется душу продать? — Ну что ты, девонька. Дедушка он добрый, — голос слаще меда звучит, а мне он до тошноты противен. — Агата, — переводит взгляд на дочурку, — А ты веришь в дедушку мороза? — Нет, — малышка отвечает не задумываясь. — Чего так? — подпирает рукой подбородок, изображает крайнюю заинтересованность. — У меня есть мама и дядя Денис, зачем верить во вранье, когда есть люди реальные, которые меня любят и сделают для меня все, — Агата отвечает так, словно разжевывает взрослому мужчине, прописные истины. А у меня снова сердце кровоточит. Она повторяет слова Дениса. Когда дочь еще ходила в садик, она увидела, как готовясь к новогоднему утреннику, воспитательницы раскладывали подарки. А где же тогда дедушка мороз? Денис посчитал, что дочери врать не стоит. Иначе потом, когда спустя время она узнает правду, ей будет невыносимо больно. Он посадил ее на колени и сказал, что дедушка мороз живет в любящих сердцах. Что чудеса совершают родители. Я сидела тогда, закусив губу. Он учил ее не врать… а она называла его дядей. — Мне тоже больно от этого, солнышко. И я верю, что когда-то все изменится. Я все для этого сделаю, обещаю! — прошептал мне, тогда пытаясь успокоить. Мотаю головой, прогоняя наваждение. — Мы пойдем, — достаю из кошелька несколько купюр. Кидаю на стол. — Вика, да сядь, ты! Чего мечешься, будто ужалили в одно место! — он начинает заводиться. Глаза опасно сверкают. — Сейчас не время и не место для разговоров, — взглядом показываю ему на дочь. — Девонька, неужели ты думаешь, что я могу быть настолько неосторожным, — хватает меня за руку, пытается вновь усадить за стол. — Я тут подслушал, вы собираетесь покинуть наш город. — Подслушивать не хорошо, Ярослав Михайлович, — Агата смотрит на него осуждающе. — Я случайно! Честно-честно! — поднимает руки вверх, будто сдается. — Это вас не касается, — отрезаю. — Колючка твоя мама, Агатка, — встает из-за стола. Подходит ко мне вплотную. — И так намного интересней. — Она у меня самая лучшая! — восклицает дочь. — Прощайте, Ярослав Михайлович, — резко разворачиваюсь, крепко держу дочь за руку. Мы быстро идем к выходу. Делаю несколько глубоких вдохов. Машина совсем рядом. Но мы не успеваем до нее добраться. — Агатка, посидишь в машине, пока мы с твоей мамой переговорим? — спрашивает дружелюбно. — Если мама попросит, — дочь поджимает губы. — У нас нет времени, — открываю дверь автомобиля, усаживаю дочурку. Закрываю дверь с ее стороны, разворачиваюсь, а он нависает надо мной. — Попалась! — в нос ударяет запах дорого парфюма. — Вам нечем заняться? Вы скоро дедушкой станете! Прокатитесь по магазинам, подарки закупите, — отталкиваю его. Он смотрит на меня, выгнув черную, густую бровь. Ухмыляется. Отец Дениса, как всегда выглядит идеально. Кто не знает, многие принимают их за братьев. Хоть внешнее сходство у них минимальное, к счастью Денис больше взял от матери. Его отец тратит уйму времени, чтобы выглядеть молодо, и похоже не только косметологи, но и природа на его стороне. Красивый мужчина, только гнилой внутри. К счастью, сталкиваюсь я с ним очень редко. И сейчас ума не приложу, что ему от меня понадобилось. Но точно знаю, что ничего хорошего. — Ты первая меня осчастливила, — кидает быстрый взгляд на Агату, сидящую в машине. — Вы сделали свой выбор много лет назад. Теперь у вас будет долгожданный внук или внучка, — разворачиваюсь и проворно сажусь за руль. Уже почти удается закрыть дверь, как он придерживает ее. — Я помогу тебе найти ту, кого ты так давно ищешь, — говорит с дьявольской улыбочкой. — Твой братец не справится. Дергаю на себя дверь. Он ахает. Я прищемила ему пальцы. Завожу машину, трогаюсь с места, не без удовольствия наблюдаю в зеркало гримасу боли на его лице. Все же ему удалось еще больше разбередить мою душу. Он намекал о моей матери. Именно ее я уже много лет ищу. Брат мне в этом помогает. Но пока наши поиски не дают никаких результатов. Мать словно растворилась, никаких следов. Но я не теряю надежды, что когда-то смогу ее увидеть. Мне надо разобраться во всем. Зная своего отца, я уже не верю в его рассказ. Я хочу знать, то он сделал с моей матерью. Может, стоило выслушать отца Дениса? Нет! Связываться с ним себе дороже. Добром это не кончится. Два дня проходят относительно спокойно. Даже удивляюсь этому. Занимаюсь дочерью, работой, будущим переездом. Денис пишет и звонит каждый день. Но я его упрямо игнорирую. Больно. Тяжело. Невыносимо. Но я обязана через это пройти. Не могу сейчас снова сдаться, снова оказаться в его объятиях. Это конец. Мы должны это принять. К вечеру второго дня, когда я с дочуркой после ужина, сижу в обнимку и смотрю фильм, мой мобильный оживает. — Привет, Костик! — сразу принимаю вызов. — Викусь, у меня серьезные проблемы, — давно я не слышала настолько взволнованный и глухой голос брата. Глава 15 — Что он опять сделал? — выхожу на кухню с телефоном в руке. Даже не возникает мыслей, что кто-то кроме отца может гадить. — Они… они ее закрыли в одиночке. Готовят к переводу… Ты же понимаешь, если ее переведут, то он сможет с ней сделать все, что угодно… — И сделает, — вдыхаю. — Что он хочет за то, чтобы все отменить? — Папаша со мной отказывается говорить. А меня на работе отстранили. Шьют статью по одному из последних дел, которые я вел. Там все белыми нитками, на скорую руку, но начальство намерено меня засадить. — Вот гнида… — про себя обкладываю отца последними словами. В слух не могу, при дочери сдерживаюсь. — Странно, что он не выдвигает условий, — говорю немного успокоившись. — Выдвинет. Выжидает. Наслаждается эффектом, — Костя рычит в трубку. — Я ему позвоню. Выясню. — Вик, не лезь в это… Он и тебя… — Поздно. Мы уже давно в этом. Выяснить надо. Иначе не сможем действовать. После разговора с братом, настроение падает ниже плинтуса. Когда врачи сообщили Косте о бесплодии, он вначале пустился во все тяжкие, бары, клубы, легкодоступные женщины. Потом наоборот, никого к себе не подпускал. Только брат всегда мечтало семье. О большой и счастливой. Такой, которой у него никогда не было. Он женился на девушке, которая утверждала, что тоже бесплодна. Рискнул попробовать. Что странно, к женитьбе брата отец отнесся равнодушно. Ему было плевать с кем Костя связывает свою судьбу. Большой любви у брата с женой не было, но несколько лет они жили неплохо. Много времени вместе проводили. А потом она сообщила о своей беременности. Уходить от брата не собиралась, утверждала, что любит Костю, а с тем мужчиной, у нее была случайная связь. Она пыталась навязать ему мысль, что ребенок к лучшему. И Костя его полюбит как родного. Но тут у брата снесло крышу от любви. В его жизнь ворвалась та, кого он ждал всю жизнь — единственная. Он сразу же развелся с женой. А дальше все… Я когда узнала, кто его избранница, была шокирована. Мне с трудом удалось подавить рвущееся наружу негодование. Но смогла. Не мне осуждать его выбор. Мы родные люди и я должна его поддержать. Возлюбленной Кости оказалась заключенная… Он ее увидел в зале суда, посмотрел ей в глаза и пропал. С тех пор он правдами и неправдами пробирался к ней на свидания. Бредил ею и жил от встречи к встрече. Сидит его любовь за жесткое убийство своего бывшего. Паулина нанесла ему семнадцать ножевых ранений. Я когда это услышала, первое, что воскликнула: — Костик, а вдруг она тебя тоже заточкой? А если она маньячка?! — Паулина своим поступком очистила землю, — сказал уверено. — Ей сидеть семь лет… — Я подожду. Разве это срок, если впереди вся жизнь. Тем более возможно, получится выйти досрочно. Главное — чтобы поверила в мою любовь! — он тогда говорил с таким запалом, что я поняла, он для нее землю вверх дном перевернет. — А вы не вместе? — Нет, — покачал головой, закрыл глаза. — Она мне не верит. Никому не верит. Все у них с Паулиной изначально было сложно. И девушка была дикой и обозленной на весь мир. А уж когда отец про все пронюхал… то получил очередной повод для шантажа. Теперь гнида перешел к действиям. Снова задаюсь вопросом: что ему надо? Делаю большой глоток остывшего чая и набираю номер «драгоценного» папаши. — Дочь сама соизволила мне позвонить! Чем обязан такой чести! — слащаво пропевает. — Что ты творишь с Костей? — А что с ним? Попался. Схемы мутил. Так я его предупреждал. — Хватит. Говори, что ты задумал! — с трудом сдерживаюсь, чтобы не послать его. Только это делу не поможет. — А я слышал, ты покидать город собралась. И даже отца не предупредила, разрешения не спросила, — картинно вздыхает. — И это повод Костю изводить? — Не только… — Я и спрашиваю, что ты задумал? — Викусь, дочурка любимая, приезжай завтра вечером в ресторанчик на берегу озера за городом, я там небольшой праздник для своих устраиваю. — По какому поводу? — Контракт выгодный заключил. Так что я очень хочу там видеть всю свою семью, — сейчас он уже приказывает. — Дружную, — добавляет ядвито. — Давай просто встретимся и поговорим наедине! — не хочу ехать на этот бал лицемерия. — Тебе же что-то от папки надо, вот и ты уважь вниманием. Костю не бери. Пусть дома отдыхает, пока есть такая возможность, — издает гадкий смешок. — Сбрось адрес в сообщении, — не дожидаясь его ответа кладу трубку. Гнида намекает, что Костю закроют… Закипаю от ненависти… Выхода нет. Придется ехать, а у меня уже нутро скручивает от мерзких предчувствий. Глава 16 Всю ночь я не могу толком уснуть. Едва закрываю глаза, вижу кошмары. Брат за решёткой, Паулина, которую увозят в неизвестном направлении, Денис…Каждый раз вскакиваю и мне требуется время, чтобы осознать — всё хорошо. Пока. В конце концов, выползаю из постели и иду на кухню, заварить кофе. Смотрю в окно, скрестив руки на груди. Ночное время напоминает мне отца. Тёмное, и на первый взгляд тихое, однако, никогда не знаешь, какая угроза скрывается за поворотом. Вдруг вообще пронесёт? К сожалению, мне такая удача не светит. Если я не приеду на этот ужин, отец точно перейдёт от завуалированных угроз к действиям, в этом не сомневаюсь. Почему он просто не может оставить меня в покое? Узнал, что я уеду? Так радовался бы и отпустил спокойно. Для чего приплетать Костю снова? Ладно, ко мне у него претензии, но брат… Или это месть, за его поведение на последней нашей встрече? Бьёт ведь по больному! Не за себя боится братишка, тюрьма его не страшит, это мелочь, а вот разлука с Паулиной…. По коже бегут мурашки, когда я представляю, как брат будет мучиться и что может случиться с девушкой. Нет, этого нельзя допустить. В конце концов, это была моя ошибка впутать Костю. Не смогла удержать язык за зубами, как итог, брат оказался втянут в наши с отцом дрязги. Только когда на небе забрезжил свет, смогла взять себя в руки. Словно с темнотой, ушли все мои страхи. Противостоять отцу я давно привыкла. Так же, как и договаривать с ним. Всего одна встреча и я уеду. Переверну прошлое, как страницу прочитанной книги и начну новую историю, без сумасшедшей семейки, беременной сестры и её мужа. Её муж, но мой любимый. В горле встаёт ком. Господи, как же это не справедливо. Ну ничего, всё пройдёт. Время ведь лечит. Да, пусть это не первая моя попытка сбежать, но последняя. Как там говорят — Бог любит троицу? Так и будет! Хлопнув дверью автомобиля делаю глубокий вдох. Вот я и на месте. «Соберись! Ты должна быть сильной» — мысленно приказываю себе. Это всё, что мне остаётся. Отец выбрал шикарное место. Прохожу по дорожке, окидывая взглядом территорию. Небольшое здание в классическом стиле и неброской вывеской, терраса с видом на озеро, где можно отдохнуть. Ещё издалека замечаю своих родных. Замедляюсь, буквально на мгновение, а уже через секунду цепляю на лицо улыбку. — Всем добрый вечер, — произношу, хотя кое-кто уже меня заметил. Денис. Едва завидев, он не отводил взгляда. От этого становилось не по себе. Не дай Бог отец заметит или ещё хуже — сестра. Нет, я не старалась как-то нарядиться. Скромное черное платье, пусть и сидящее по фигуре, практически отсутствующий макияж и распущенные волосы. Однако любимый жадно поедает меня, словно я самая красивая женщина на свете. Когда-то я плавилась от таких взглядов, купалась в них и наслаждалась. Сейчас, лишь беспокоюсь, как бы ни стало ещё хуже. Думала, такое уже не возможно, но папа каждый раз даёт мне понять — возможно. Теперь вот под ударом Костя. — Ну наконец-то! — вскакивает Оля и крепко обнимает меня, — Мы думали, ты уже не придёшь. — Разве я могла пропустить такое событие? — встречаюсь взглядом с отцом. Он лишь удовлетворённо кивает. Естественно, больше всего на свете хочется немедленно попросить его уделить мне пару минут, расставить все точки над «i», и убраться подальше отсюда. Только это невозможно. Сначала, нужно дать родителю возможность разыграть его спектакль и только потом, когда он будет удовлетворён и расслаблен, приступать к делам. Это правило я усвоила. — Здравствуй милая, — тянется ко мне мама, коротко целуя в щёку, — Прекрасно выглядишь, — говорит с улыбкой, но я чувствую подтекст. Скорее всего, она хочет сгладить нашу последнюю перепалку. Нет, меня не задевает, уже давно. Лишь в глубине души есть некий осадок, но это мелочь. Сажусь рядом с матерью и хватаю со стола бокал с водой. Делаю несколько жадных глотков, а затем включаюсь в игру. — Прошу прощения, что заставила ждать. Нужно было уладить кое-какие дела. Разумеется, никого не интересует что у меня там за дела, ведь героиня этого вечера не я. Отец жестом подзывает официанта, и я замечаю, что стол пуст. Значит, ждали только меня. Вечер идёт своим чередом. Папа произносит пафосную, с нотками завышенного самомнения речь, о том, какую серьёзную сделку он смог заключить и как она благоприятно отразится на нашем будущем. Мама и сестра поздравляют, радуются, кажется, даже Денис что-то говорит. Я по большей степени отмалчиваюсь. Вставляю когда нужно короткие фразы, стараюсь быть вежливой и избегать смотреть на Дениса. Время от времени, боковым зрением замечаю, как он пытается поймать мой взгляд, но я не позволяю дать себе слабину. Я поставила точку. Хватит! Время тянется бесконечно долго. В какой-то момент я попросту отключаюсь от происходящего, засмотревшись на озеро. Водяная гладь успокаивает. Вода и огонь — вещи, на которые можно смотреть бесконечно. Стараюсь сосредоточиться на звуке воды, а не на голосах, думая о своём. Мы уедем. Я и Агата. Всё у нас сложится. Сейчас моей решимости больше, чем когда-либо. Полностью погружаюсь в свои мысли. И у меня получается, ведь из раздумий меня вырывает ощущение захвата. Мотаю головой. — Викуль, ты совсем меня не слышишь. Ты обиделась? — наигранно надув губы, интересуется мама. Замечаю, что за столом остались мы втроём. Я, она и Денис. Спрашивать, куда делись отец с Ольгой не хочется. — Ну пойми, я ведь тебе добра желаю, — качает головой, — Да, может бываю чуть резка, но ведь это только от любви к тебе, — заверяет, а я сдерживаю смешок. Ну да, действительно. Все всё делают от любви ко мне, разрушая при этом мою жизнь. — Всё в порядке, не волнуйся. — Вот и отлично. Тем более что я хотела ещё раз с тобой поговорить. Послушай, демонёнок, так ведь нельзя. У тебя подрастает дочь. Ей нужен отец, — в этот момент Денис давится вином, а у меня по спине бежит холодок, однако мама не обращает на происходящее никакого внимания. — Работа это хорошо. Ты обеспечиваешь малышку материально, но кто ей даст воспитание, если тебя всё время нет? — Мама, это не так, — морщусь, объяснять ей что-либо нет никакого желания. — К тому же Агата всё понимает. — Вот именно! Ей пришлось рано повзрослеть. А всё почему? Потому что ты предпочла работу жизни, — переворачивает мои слова, а я начинаю медленно закипать, — Послушай, детка, женщине нужно мужское плечо рядом, девочке нужен отец. Посмотри на вас с Олей. Сегодня, вы здесь, в отличие от Кости. Потому что дочки. Они всегда к папам тянутся. О причинах отсутствия брата, отец видимо не стал распространяться. Что касается бравады на тему «отцы и дочки»….Она вызывает лишь улыбку. Да уж, я тянусь. Скорее пытаюсь сбежать, но меня крепко удерживают на поводке. — Мама, давай закроем тему, — не хочу создавать конфликт сегодня. Не то время и не то место. — Виктория! Ты не слышишь меня! — А ты меня! — всё же не сдерживаюсь и повышаю голос, — Мама мне не нужен мужчина, на личной жизни я крест не ставлю, но это не значит, что я буду бегать и искать себе мужа. Так же, как и обсуждать это! Хватит пытаться внушить мне свои устои жизни, хватит! — отбросив салфетку, выхожу из-за стола, — Я скоро вернусь. Пойду пройдусь. — Давай, провожу, — тут же вызывается Денис, словно только и ждал этого момента, но я резко осаживаю его. — Не нужно. Дождись свою жену. Ей сейчас необходимо твоё постоянное присутствие. Любимый теряется, что даёт мне несколько секунд форы, и я позорно сбегаю. Нет, не из ресторана, просто выдохнуть. Иду, даже не понимая куда, главное подальше от матери. Как все же не хватает родной матери. Женщина воспитавшая меня, с младенчества приучившая называть ее матерью, так и осталась мачехой. Найдя тихое и укромное местечко, прикрываю глаза. «Я должна быть сильной» — снова и снова напоминаю себе как мантру. Мне требуется время, чтобы снова взять себя в руки. Успокоиться и прийти в себя. Когда это получается, решаю немного пройтись, но зайдя за угол, останавливаюсь, как вкопанная. Глаза вылезают из орбит от увиденного. Там отец и Ольга, которая стоит перед ним на коленях и целует его руку. Что это значит? Быстро отскакиваю обратно, молясь, чтобы меня не заметили и уже более осторожно, выглядываю. Взгляд отца выражает полное превосходство, как всегда, но в нём нет того презрения и агрессии, который обычно направлен на меня, а в следующую секунду доносится умоляющий голос сестры: — Папочка, пожалуйста! Глава 17 — Оль, прекрати эту комедию, — голос отца звучит почти ласково, но в нем прослеживаются нотки угрозы, так хорошо знакомые мне. — Я никогда тебя так не просила, как сейчас! — сестра не выпускает его руку. Ее дико трясет от рыданий. — Встань, дочь. Не позорься, — отец выдергивает свою руку. И в этот момент, отчетливо замечаю, как он ведет носом и тут же поворачивает голову, впиваясь в меня взглядом. Мысленно выдаю несколько нецензурных слов. Меньше всего хотела быть замеченной. Чутье подсказывает, что этот разговор мне следовало услышать. Но что уж теперь… — А вот и наша Викуська, — столько радости в его голосе, словно он меня лет пять не видел. — Папку ищешь, не сидится тебе на месте. — Вика… — выдает испуганно сестра. Пытается быстро подняться, но едва не падает. Отец успевает ее поддержать. — Что у вас тут происходит? — подхожу к ним. — У Олюньки нашей гормоны разыгрались, — отец прижимает сестру к себе. — Ну, тише, тише, все хорошо, папка же с тобой, — гладит ее по голове. — Так что она перед тобой на коленях стояла? — выгибаю бровь. — Вик, я… это… за малыша переживаю. Хотела, чтобы папа отвез меня обследоваться за границу… А он не хочет, — она это бубнит глядя в землю. Все еще дрожит. — А я сказал, что у нас тут лучшие врачи. А перелет как раз опасен, — невозмутимо врет, глядя мне в глаза. — Неужели, — даже не скрываю саркастическую ухмылку. — Так у Оли же муж есть, его надо просить. — Вот ты сестренке это и скажи, образумь. Беременные, они такие, — отец берет сестру под руку. — Пошли к столу, дочурки мои. У Ольги заплетаются ноги. Тушь размазана. Она закусила нижнюю губу. — Ты не переживай, Викусь, мы с тобой обязательно поговорим, — гадко подмигивает мне. — О, в этом я не сомневаюсь, папуля, — последнее слово выплевываю ему в лицо. По дороге они продолжают нести свою ахинею. Я лишь слушаю. Когда мы подходим к столикам, сестра тут же бросается на шею Денису. — Дорогой, я так плакала, — утыкается носом ему в грудь. — Что случилось? — Ден кладет руку ей на спину, а вопросительный взгляд направлен на меня. — Переживаю за нашего малыша! Мы так долго ждали! — хнычет сестра. — А если что-то случится?! — Доченька, что же ты себя так изводишь! Нельзя волноваться! — мама бегает вокруг Ольги как квочка. — Все будет хорошо, — Денис внешне спокоен. — Ты же со мной! Ты мое солнце, мой свет, — Ольга тянется к губам Дена. — С тобой не страшно. Прости, это все гормоны. — Любовь она такая, — изрекает отец, усаживаясь за стол. Меня мутит от этой картины. От этого спектакля погорелого театра. Хочется встать и уйти. Больше никогда их не видеть. Смотрю на Дениса и вижу его стеклянной фигурой, которая разлетается на тысячи острых осколков. Их уже не собрать, не склеить, они только еще больше изрежут мне душу. Застолье продолжается. К нам присоединяются два крупных мужчины в дорогих костюмах. Отец всячески старается показать, насколько мы дружная семья. Я сижу с привычно натянутой на лицо восковой маской-улыбкой. Время тянется как улитка. А отец упивается спектаклем и не спешит перейти к нашему разговору. В один из особо слащавых моментов, когда Ольга кладет голову на плечо Дену, а мама толкает приторную речь, не выдерживаю и иду в дамскую комнату. Там пахнет значительно лучше, чем за этим столом. Умываюсь холодной водой. Обессилено прислоняюсь спиной к холодному кафелю, закрываю глаза. Дверь с грохотом открывается, так что вздрагиваю. — Ай-яй… — вбегает бледная Ольга. — Викусь, как хорошо, что ты тут! — выпаливает, хватая меня ледяными руками чуть выше локтя. — Угу… — Помоги мне! — тяжело дышит. — В чем? — в мозгу мелькает мысль, что она расскажет про инцидент с отцом. — Мне так плохо! Ааа… подержи мои волосы, пока я… — головой указывает на унитаз. В этот момент так гадко становится, что я сама готова излить на нее содержимое своего желудка. — Полагаю, ты сама справишься, — отцепляю ее руку и направляюсь к выходу. — Нельзя быть такой жестокой! — кричит мне в спину. Ничего не отвечаю. У каждого человека есть своя чаща терпения, моя уже переполнена куда больше, чем до краев. Возвращаюсь к столу, присаживаюсь на свое место и милым голосом обращаюсь к Дену: — Там твоей любимой плохо, она очень нуждается в тебе. — Да, — рассеянно бормочет. — Ты же обещал быть с ней постоянно, — режу его взглядом. — Правильно, Викуся говорит, сходи к Олюне, — мама делает глоток воды. — Что-то я переживаю за нашу девочку. За ней глаз да глаз нужен. — Не думаю, что мне место в дамской комнате, — Ден поджимает губы. — Всегда есть исключения, — ухмыляется отец. Счастливый муж нехотя поднимается и идет к своей супруге. Я отворачиваюсь. — Какая у нас Викуся заботливая сестренка, — отец прикасается к моему плечу и меня словно кипятком обдает. — Пап, ты о чем-то хотел со мной поговорить? — спрашиваю, из последних сил сдерживая ярость. — Любопытная ты моя. Не терпится? — звонко смеется. — Идем, — помогает подняться мне. В полном молчании проходим вдоль озера. Монстр останавливается на противоположном берегу и указывает мне на беседку: — Прошу, дочурка. — Что тебе еще надо? — цежу со злостью, когда мы садимся друг напротив друга. Глава 18 — Фу, — морщит нос, — Как грубо. — Это еще мягко, — смотрю ему в глаза, я постараюсь не показать страх. — Не так я тебя воспитывал, дочь, — цокает языком. — Хватит этой комедии, выкладывай, зачем я тут. И отстань от Кости! — кладу руки на стол и сцепляю их в замок. — Вполне логично, что ты тут. Там где и должна быть любящая дочь — рядом со своей семьей, — он вальяжно развалился на скамье. — Нормальной семьи у меня нет. В этом именно твоя заслуга. Так что сбрасывай свою лживую маску, — я сейчас как оголенный провод, одно неловкое движение и заискрит. — Ты снова брыкаешься как нерадивая кобыла, — смотрит на меня исподлобья. — А поговорить с отцом, прежде чем принимать важные решения? — Тебя не касается моя жизнь. Все что ты требовал, я сделала. — Ты останешься, Виктория, — слова звучат как удары молотка, которые прибивают меня гвоздями к земле. — Нет! — крик отчаяния вырывается из горла. — Ты сейчас нужна своей сестре, — продолжает притворно мягко. — Ты нужна мне. У меня сейчас намечается большой скачек в карьере, и мне необходима поддержка семьи. — Не неси чушь! Какая еще поддержка, — едва сдерживаюсь, чтобы не плюнуть ему в рожу. — Обычная, Вик, — пожимает плечами. — Мне нужна дужная семья. Чтобы партнеры видели, как дочери ладят, как переживают за отца. — Дружная семья?! Серьезно?! Это та, где родного сына под следствие?! — делаю несколько глубоких вдохов. — В семье не без урода, — ухмыляется. — Я тут вижу только одного урода! — выкрикиваю. — Тшш… — прикладывает палец к губам, — Ты же не хочешь опозорить своего папочку. — Если ты не отпустишь нас с Костей, я еще и не так опозорю! — ненависть зашкаливает, едва получается усидеть на месте. Дали бы мне в руки что-то тяжелое, я бы не задумываясь огрела его. — Если ты будешь умничкой, то и Константин встанет на путь исправления, — хитро щурится. — Ты уже искалечил его жизнь! Тебе мало?! — Во всех его бедах, твой брат виноват сам. Я пытался ему помочь, — в свете фонарей его глаза сверкают. Все вокруг всегда говорили, что мы с ним похожи. Что глаза у нас одинаковые. Мне же подобное сходство, как ножом по сердцу. — Сделав его бесплодным? Ведь это по твоей просьбе его избили! — Это все последствия непослушания, Виктория, — притворно вздыхает. — Отпусти нас. Отстань от Паулины! Хватит! — сжимаю руки в кулаки. — Нет. Одно четкое, ядовитое слово, как хлыстом по сердцу. — Отпусти! — стою на своем. — Насчет Паулины, я оберегаю своего сына. Зачем ему портить жизнь зечкой? — Паулина убила такого же монстра как и ты! Смотри отец, как бы и тебя не постигла подобная участь, — слова сами срываются с губ. Он загоняет в капкан, и я зверею. С трудом себя контролирую. — Это угроза? — мерзко смеется. — Воспринимай как знаешь. — Виктория, ты остаешься. Поддерживаешь Ольгу. Выказываешь мне свое уважение. Константин вернется на службу. Зечка останется на месте. Точка, — он говорит с уверенностью, ни капли не сомневаясь, что именно так и будет. — Зачем я тебе тут? — губы дрожат. — Будешь до рождения моего внука или внучки. Потом я… ммм… возможно, дам свое разрешение на твой переезд. Это все будет зависеть от твоего поведения, — широко улыбается. — Так что не разочаруй меня дочь. — Нет. На этот раз мой голос звучит твердо. Поднимаюсь и ухожу из беседки. Ощущаю спиной его ядовитый взгляд. Не оглядываюсь. Я еще не знаю, как мы с Косей справимся. Что придумаем. Но я не могу, просто не имею права и дальше идти у него на поводу. Иначе это никогда не закончится. Подхожу к столу. Забираю свои вещи. Прощаюсь со всеми. Еду домой. Набираю брата. Но его номер вне зоны. Неспокойно. Ночь проходит без сна. Раз за разом прокручиваю в голове разговор с отцом. И будто постоянно ощущаю удавку на своей шее, а поводок в руках у монстра, который по какому-то чудовищному капризу судьбы является моим отцом. А на утро удавка на моей шее затягивается еще сильнее. На телефон мне приходит несколько фотографий с незнакомого номера. На них Костя лежит избитый на железной кровати в камере. Даже по фотографиям видно, насколько ему плохо. Ему нужна медицинская помощь, но никто не собирается ее оказывать. Еще там снимок какого-то жуткого вида мужика и подпись: «Он очень хочет познакомиться с Паулиной ближе. Перед ее переводом». Глава 19 Утыкаюсь лбом в стену. Так и стою. Ощущаю себя загнанным зверьком в капкане, когда любое движение причиняет еще большую боль. — Мамочка! Мам! Что случилось?! — Агата дергает меня за рубашку. Это выводит из ступора. — Так… не очень хорошие новости, — присаживаюсь и обнимаю дочурку, прячу в ее волосах свое лицо. Не хочу, чтобы она сейчас видела мои глаза. — Я могу чем-то помочь? — серьезно так спрашивает, деловито. — Ты уже помогаешь, бусинка! — Не заметно. Мам, ты дрожишь, — она крепко обнимает меня ручками. — Что-то серьезное случилось? Расскажешь? — Мы справимся, роднулька. Обязательно справимся! — говорю уже более бодро. Мне нельзя раскисать. Я на это не имею права! У меня есть ради кого жить и бороться! Только на данный момент я не знаю, как противостоять монстру. Занимаюсь привычными утренними делами. Ванна, завтрак, сборы дочери в школу. Агата внимательно за мной наблюдает, каждый шаг считывает. Переживает. Как могу, пытаюсь ее успокоить, только ее не обмануть. Слишком крепка между нами связь. — Мам, знаешь, я очень долго думала, как решить задачу на занятиях, — изрекает задумчиво, когда я везу ее в школу. — Всю голову сломала, — сводит бровки на переносице. — Потом отвлеклась, забылась, а решение нашлось! — поднимает указательный пальчик вверх. — Вот! И у тебя так будет! — Спасибо, Бусинка! — в горле ком, глаза полны слез. Именно так и будет! Остановившись у ворот школы, обнимаю Агатку крепко-крепко, вдыхаю ее запах. — Помни, что мама тебя безумно любит! — шепчу. — Ты только не плач. Я тоже тебя люблю! — сжимает мою руку. — Не буду, — мотаю головой. — Обещаешь? — Да. Проводив дочь, сажусь в машину и достаю телефон. Долго смотрю на аппарат. Не хочу звонить, но другого выхода сейчас нет. Основная задача — помочь Косте. Отозвать своих нелюдей может только отец. Значит, надо временно согласиться на его условия. Усыпить его бдительность. Пусть думает, что я на все согласилась. Когда с Костей все будет хорошо, мне легче будет думать, как найти уязвимые места монстра. А они у него точно есть. Я все больше и больше сомневаюсь в правдивости их с мачехой рассказа. Зная методы моего папаши, мне даже думать страшно, что заставило мою маму отказаться от родной дочери. Паники больше нет. В крови только холодная ярость. Набираю номер отца. Не отвечает. И так несколько раз. Ясно. Играет на моих нервах. « Отстань от Кости. Пусть ему окажут медицинскую помощь. Я остаюсь ». Отправляю сообщение. Как же мерзко и гадко, что снова иду у него на поводу. Но тут надо действовать быстро, а другого выхода на данный момент нет. Еду на работу. Впервые за долгое время с неохотой. Предстоит нелегкий разговор. Сразу же иду к начальнику в кабинет. — Добрый день, Карим! — шеф стоит у окна, реально как скала, свет собой загораживает. — Добрый, Виктория! — смотрит пытливо, одними глазами спрашивает, чего это я приперлась. — У меня к вам разговор… не очень приятный, — сажусь в кресло, так чувствую себя уверенней. — Ты решила отказаться, — хриплый голос, до жути спокойный. — Почему вы сделали такой вывод? — У тебя все на лице написано, — держит руки за спиной и смотрит, так, что создается ощущение, будто меня рентгеновский аппарат сканирует. — Я прошу отсрочку. Сложились обстоятельства… — как же сложно говорить под таким взглядом, — Так получилось, что я сейчас не могу уехать. Но я не отказываюсь… просто нужно время… Я мямлю как школьница, еще и краснею. — Какие обстоятельства? — Семейные. — Пробник мужика? — Нет. С ним все. Карим за долю секунды оказывается около меня. — Посмотри мне в глаза, — очень тихо, но так, что ослушаться невозможно. Вглядываюсь в его черную бездну. О чем думает шеф прочесть нереально, он держит взгляд, буквально гипнотизирует, так что забываю как дышать. — Врешь, Виктория, — озвучивает свой вердикт. — Я… нет… Карим… — понимаю, что не могу подобрать слов. Да, с Денисом я разошлась, не собираюсь больше продолжать эту агонию, но ведь из сердца его не так просто вытравить, слишком глубоко он пророс в меня за эти годы. — В данном случае причина действительно не он. Так кто? — Карим нависает надо мной скалой. — От тебя пахнет страхом. Кто тебя запугивает? Глава 20 — Почему это вас интересует, Карим? — во рту пересыхает, голос звучит глухо. — Меня интересует все, что с тобой связано, — приближает свое лицо к моему, в нос ударяет горьковатый запах его парфюма, — Виктория. — Почему? — повторяю вопрос пересохшими губами. Он никогда не подходил настолько близко, между нами всегда была дистанция. Карим смотрит на меня неотрывно. Вблизи его глаза завораживают сильнее, темно-карие со светлыми переливами и практически черная радужка, я будто смотрю в калейдоскоп, где собственное отражение видится в разных фрагментах. — Ты мне не чужой человек, — очень тихо, проникновенно. — Я ваш работник, — так же шепотом в ответ. — Виктория, Виктория, — качает головой, мое имя он произносит с придыханием, оно звучит таинственно, завораживающе, — Если бы все было так просто… — Карим, я не… — не дает мне договорить, кладет палец мне на губы. Тут же выдыхает со свистом. На миг закрывает глаза. Резко отстраняется. — Твои личные проблемы, отражаются на работе. Значит, надо их решить. И как я говорил, ты мне не чужой человек, ты можешь все рассказать. — У меня сестра беременна и… — дальше замолкаю. Мне безумно хочется излить душу, хоть немного скинуть ношу. Но я вовремя себя останавливаю. Раз я уже совершила подобную ошибку, рассказала Косте. И этого себе никогда не прощу. Из-за меня он пострадал так, что уже не исправить. Если бы брат не влез в разборки с отцом, его бы никто не тронул. А что теперь? Подставить Карима? Мой начальник не всесильный миллиардер. Он просто бизнесмен, у которого вполне успешная, но довольно скромная фирма. И пусть у нас с боссом неплохие отношения, но вряд ли этого достаточно, чтобы взваливать на него позорную правду. Достаточно того, что он знает про Дениса. И невзирая на все я бы рассказала… Но еще один удар не переживу. Я знаю отца, страдают все, кто переходит ему дорогу. — Больно, — утверждает, и у самого в глазах какая-то непонятная боль. Что с ним происходит? — Справлюсь, — кашляю, прочищаю горло. — Виктория, ты можешь быть со мной откровенна. — Спасибо, Карим, за ваше участие. Но мне только нужна отсрочка. Я очень хочу поехать, — говорю и вижу, как в темно-карие глаза чернеют. — Опять это… вы… сколько можно, — стискивает челюсти так, что желваки ходуном. Пожимаю плечами. От начальника исходят волны дикой, животной энергии, чего ранее я не чувствовала. Теряюсь. — Вы мой шеф. — Иди, Виктория. Если будешь готова к разговору, приходи, — отворачивается к окну. Снова превращается в непроницаемую скалу. — А как насчет отсрочки? — Я не могу поставить на паузу бизнес из-за твоих проблем, — холодный ответ. — Извините, что вас подвела… Он ничего не отвечает. Тихо закрываю за собой дверь. На душе еще паршивей, чем было. Иду к себе в кабинет и пробую заняться делами. Работа обычно помогает, а тут мысли не дают сосредоточиться. Я судорожно ищу выход… и пока только один вариант в голове. То, чего бы совсем не хотелось… Во второй половине дня мой телефон подает признаки жизни. — Костяяя! — ору в трубку как ненормальная. — Ты в больнице? — Ох, как визжишь, сестренка, — голос уставший. — Отпустили! — Типа того, — вздыхает. — В какой ты больнице? Я приеду. — Сейчас не надо. Позже. — Почему? — Не надо тебе меня таким видеть. — Костя! Надо! — Что ты ему пообещала за меня? — слышу ярость в изможденном голосе. — При встрече расскажу. Главное — ты цел! Я так переживала! — Паулину не переводят. С меня снимут обвинения. Вик, ты ему душу продала? Иначе как объяснить его щедрость? — Кось, ты выздоравливай. Скажи мне в какой ты больнице! Хочу тебя видеть! — Не отстанешь ведь? — Неа! Когда Костя все же говорит, где находится, один камень падает с шеи. Становится значительно легче. Брат в частной, хорошей больнице. О его здоровье заботятся. Отец выполнил условия. Все случилось даже быстрее, чем ожидала, чем еще раз продемонстрировал свои возможности. Мне нужны его слабые места! То, на что можно надавить и заставить отстать от нас. И что-то мне подсказывает, они находятся в его прошлом. Прежде чем ехать к брату, совершаю еще один звонок. Мерзко, противно, но сейчас я должна хвататься за любую возможность. Даже если она призрачная и очень сомнительная. Убеждаю себя, что от разговора хуже не будет, и решительно нажимаю на кнопку звонка. Глава 21 — Какой приятный сюрприз, — морщусь от рокота в трубке. — Чем обязан твоему звонку, девонька? — Вы говорили, что можете помочь найти… — Ой, ты и не представляешь, что я могу, — перебивает меня. От его мягкого смешка кожа покрывается противными мурашками. — Давайте, без этих игр. Мне нужна информация. Я хочу услышать ваши условия, на которых вы мне ее предоставите, — говорю резко. — Без игр не интересно, девонька. Сколько той жизни. — Значит, я зря вам позвонила. Всего доброго, Ярослав Михайлович, — собираюсь отключиться. — Стой, — говорит слишком поспешно. — Слушаю. — Приезжай сегодня в пяти ко мне в офис. Поговорим. — Хорошо. Нажимаю на отбой. Ничего хорошего нет, если я обращаюсь к этому человеку. С отцом Дениса нас связывает только тот разговор, в котором он указал мне на мое место. Он знал, о том, что меня заставляют сделать и выбрал позицию моего отца. После этого он вел себя со мной наигранно дружелюбно, улыбался, шутил, но в его обществе меня всегда охватывает какое-то липкое ощущение, страх переплетенный с жуткой неприязнью. На этого человека у меня перед глазами мигает красная лампочка: «Держаться как можно дальше!». Денис об отце говорил мало и с неохотой. Близкими их отношения с отцом назвать нельзя даже с большой натяжкой. Мать же Дениса всю жизнь страшно боялась своего мужа, и при этом любила. Она мне всегда говорила: — Ох, деточка, злая штука любовь. Сердце оно иногда такое глупое, не может биться без человека, который его же и губит. В то, что счастья в семье нет, было понятно, достаточно просто заглянуть матери Дениса в глаза. Женщина она добрая, гораздо лучше моей мачехи, но слишком запуганная. Она всегда была за нас. Но в решающий момент не хватило смелости поддержать. Скорее, она сама нуждается в извечной поддержке. Но та его фраза про мою мать бросила зерна сомнений, сейчас они проросли, и я готова к разговору. Мне нужна любая информация, которая поможет сдержать монстра. Иначе отец никогда не остановится и жизни нам не даст. Отпрашиваюсь у Карима. Сегодня из меня все равно работник никакой. Еду к брату в больницу. Мне надо своими глазами увидеть, что с Костей все более менее нормально. С врачом поговорить не получается, он занят. Но в палату меня пропускают без проблем. Едва переступаю порог, сразу натыкаюсь взглядом на мать, которая стоит у постели брата. — Викуся, беда-то какая! — всхлипывает. — Привет, Кось, — игнорирую ее. Брат лежит под капельницей. Лицо все в кровоподтеках, страшно подумать, есть ли живое место на его теле. — Викуль, рад видеть! — слабо улыбается разбитыми губами. — Мне как Андрей сказал, так я сразу сюда, — продолжает мать. Поправляет одеяло, всхлипывает. — А он сказал, что это по его указке было сделано? — не выдерживаю этого фарса. — У тебя, что рассудок помутился? — прикладывает руки к груди. — Имей совесть, такое на отца наговаривать! Он места себе не находит, лучших врачей подключил! — Мам, она права, — Костя смотрит на мать с грустью. — Не говори сынок, береги силы, — снова начинает бессмысленно поправлять его одеяло. — Проще ведь ничего не признавать, да? — прохожу в палату. Ставлю на прикроватную тумбу принесенные лакомства. — Ты в последнее время сама не своя. Я давно говорю, мужик тебе нужен! — осуждающе качает головой. — Как с цепи сорвалась. Счастью сестры завидуешь? Так кто тебе мешает? Девка видная, пока еще молодая, мужика найти проще простого, если гонор поубавить. — И как я без твоих советов проживу, — презрительно морщусь. — Будь добра, выйди на пару минут. Мне с братом поговорить надо. — Я не оставлю сына! Мы одна семья. Если есть что сказать — говори при мне, — скрещивает руки на груди. — Мам, реально дай с сестрой перетереть, — Костя очень слаб, говорит едва слышно. — Сынок мама рядом и всегда будет, — придвигает стул, садится около его постели и гладит по руке. — Все наладится. Мы на ноги тебя поставим. — Ага, сначала калечим, потом лечим, — выпаливаю со злостью. — Отец все усилия приложил, чтобы помочь Костику выпутаться из той передряги, в которую он по неосторожности попал! Ночи не спал! А у тебя язык поворачивается такое наговаривать! — столько возмущения в словах, голос плаксивый, страдальческий. — Викусь, бесполезно. Ты сама знаешь. Не переживай. Я скоро буду в строю, — брат пытается говорить бодро. — Выздоравливай, — закусываю губу. Больно на него смотреть. И ведь понимаю, что отец может в любой момент продолжить. Поговорить точно не выйдет, маман из палаты не выйдет. Села как цербер и сторожит. Еще несколько минут общаюсь с братом на отвлеченные темы и прощаюсь. Так дальше продолжаться не может! Именно эта мысль крутится в голове, пока еду в школу за дочерью. Забираю Агатку, мы едем в кафе пообедать. Отдыхаю душой. Смотрю на свое сокровище, и понимаю, что все получится, именно ради нее, ради спокойного будущего и счастья моей бусинки. Дочурка довольна, что переезд откладывается. Без умолку рассказывает школьные новости. И я отвлекаюсь, на час отбрасываю тревоги. После обеда отвожу Агату на занятия по рисованию. Она у меня очень талантливая, преподаватели ее хвалят. И в кружке по рисованию ее называют лучшей ученицей. На этом позитив заканчивается. Следующий пункт назначения — отец Дениса. Останавливаюсь у высокого серого здания в центре города. Поднимаюсь на двадцатый этаж. Секретарь проводит в кабинет шефа. — Виктория! Ты как всегда несравненна! — отец Дениса поднимается с кресла и идет ко мне навстречу. — Добрый день, Ярослав Михайлович. — Чай? Кофе? — Вы говорили, что у вас есть информация… — договорить не успеваю, дверь кабинета открывается. — Оставь ее! Ты слышал, мразота! — Денис тяжело дышит, берет меня за руку и заводит себе за спину. Глава 22 Появление Дениса сбивает с толку, от него исходят дикие волны агрессии. — Ден, мы лишь мило беседуем, — его отец улыбается. — Будь добр, закрой дверь с той стороны. — Виктория ни о чем с тобой говорить не будет! — чеканит злобно. — Я сама решу, Денис! — пытаюсь забрать свою руку, но он держит слишком крепко. — Подумай о своем поведении сынок, могут ведь быть и последствия, — Ярослав Михайлович говорит мягко, но угроза витает в его словах. — Иди ты… — Денис с ненавистью смотрит на отца. — Пошли, — тянет меня к выходу. — Я не пойду! — пытаюсь упираться, но он просто поднимает меня на руки и уносит прочь. — Я жду тебя, Виктория, — слышу хрипловатый голос его отца, прежде, чем Денис с грохотом закрывает дверь. — Отпусти меня! Совсем с ума сошел? — ударяю его кулаком в грудь. Он молчит. Несет меня, на нас смотрят удивленный секретарь, охранники. Его отец же мог приказать охране остановить Дениса, но почему-то этого не сделал. — Что ты себе позволяешь! — не унимаюсь. — Ты не имеешь права вмешиваться! Мы все точки расставили! — Имею, — твердо, уверенно. Несет меня к своей машине. Усаживает на переднее сиденье. Трогается с места. Едем мы не долго. Останавливаемся в ближайшем дворе. Дениса трясет так, что он вести не может. — Какого ты к нему поперлась? — поворачивает ко мне разгневанное лицо. — Это не твое дело, Денис, — отвечаю спокойно. — Все, что касается тебя — мое, — голос становится мягче. — Викусь, расскажи, в чем дело? — Мне надо было поговорить с твоим отцом, — его запах, его лицо, губы… он слишком близко. Теряюсь. Нечем дышать, им пропитываюсь. Глупое сердце продолжает выстукивать его имя. — Что-то произошло в ресторане? — пристально на меня смотрит, нет, не смотрит, пожирает глазами. — Денис, это мои проблемы. — Наши. Все наше. Я никогда от тебя не откажусь, что бы ты ни говорила, — проводит рукой по моим волосам. — Я же чувствую тебя, твое сердце… Мы не можем быть порознь. — Серьезно? Ты скоро станешь счастливым папашей. Так и удели внимание беременной супруге. — Счастлив я могу быть только с тобой, — рука продолжает свой путь по моему лицу, очерчивает скулы, лоб, нос, губы. Нестерпимая дрожь охватывает меня. Притяжение такое, что сейчас все вокруг нас воспламенится. Сколько бы я ни бежала, ни отрицала, но между нами есть нечто сильнее. Он пророс глубоко в меня, как и я в него. Эта та связь, которая ощущается на ином уровне. Ее невозможно описать, лишь чувствовать, и я слишком остро ощущаю. — Это невозможно, — все же возражаю ему. — Что ты хотела от моего отца? — он гладит мою шею, лишь усилием воли удается не закрыть глаза и не издать протяжный всхлип. — Он знает, где моя мама… — все же признаюсь. Сложно нести все в себе, а сейчас его прикосновения делают меня слабой. А мне так хочется ощутить эту слабость в его руках. — Я узнаю у него. Только больше не ходи к нему, — придвигается ближе ко мне. — Как же я безумно тосковал… — Учитывая ваши отношения, вряд ли он тебе скажет, — он берет мою руку и начинает целовать каждый палец. Мне так приятно и так больно. От того, что это лишь украденные мгновения. Нам не быть вместе. — Прекрати, Денис, — пробую забрать руку. — Это всего лишь агония. Это ни к чему не ведет. Отпусти меня. Не ищи. Позволь научиться жить без тебя! — выкрикиваю, а сама сильно-сильно сдавливаю его руку. Кричу одно, а сама отпустить не готова. Любовь разрывает на части, превращает в сплошной сгусток боли. — Никогда. — Ты мучаешь нас! — Мы все преодолеем. Скажи мне, что происходит. Доверься, Викуся! — тянется к моим губам. Мне бы его оттолкнуть. Закричать, чтобы отстал. Только сил нет. Мне сейчас жизненно необходимо ощутить его. В последний раз. Потом уйду. Прогоню. Но сейчас его губы — это центр моей вселенной. Сердце ликует. Обхватываю руками его шею и отдаюсь во власть поцелуя. Именно в этот момент ощущаю себя цельной. Он забирает все мои тревоги. На какие-то мгновения отдаюсь на волю ощущениям, судорожно обнимаю его, прижимаю сильнее к себе. Его руки нетерпеливо блуждают по моему телу. — Поехали куда-то… ты мне так нужна, — шепчет мне в губы, и снова целует, лишает воли. Распахиваю глаза и вижу, как напротив машины стоит Ольга. Сестра смотрит на нас, склонив голову набок и округлив глаза. Глава 23 Денис продолжает меня целовать. Он затылком к Ольге и ничего не видит. — Вик, как же я тебя люблю, — шепчет с жаром. Отпихиваю его и продолжаю смотреть сестре в глаза. Слова застревают в горле. Лихорадочно пытаюсь придумать, что сказать, как оправдаться. Ничего на ум не приходит. — Денис… Оля… — пытаюсь его оттолкнуть. — Забудь о ней, не думай! — шепчет мне на ухо, покрывая шею поцелуями. Сестра стоит как изваяние с места не двигается. — Она тут! — отпихиваю его, собрав все оставшиеся силы. — Что? Не понял? — Денис недоуменно мотает головой и лишь потом оглядывается. — Как она вообще тут оказалась?! — рычит злобно. — Надо ей все объяснить! — делаю глубокий вдох и открываю дверь машины. Бессмысленно отсиживаться тут под ее взглядом. — Оль… — иду к ней, а слов нет. Денис выходит следом. — Приветики! — сестра машет нам рукой. — Вот так сюрприз! — Оль, мне жаль… — снова слова застревают в горле. Ведет она себя странно, улыбается, голос приветливый. Шок, наверное, еще ничего не осознала. — А ты что тут делаешь? — интересуется Денис. Он тоже не очень-то спешит оправдываться. — Я… это… гуляла. По магазинам решила пробежаться, — Оля неопределенно пожимает плечами. — А тут вы. — Оль, мы… — Викуся, ты чего такая бледная, — не дает мне договорить сестра. Трогает за щеку. — Не заболела ли? — Нет. — Тогда на солнышко тебе надо. А то совсем в своих офисах зачахла, — смеется. Она ведет себя… как обычно… будто ничего не случилось. — Да, — не знаю, что еще сказать. Как вообще себя с ней вести. — А у меня с беременностью столько сил появилось! Токсикоз не так часто мучает. А в целом, горы бы свернула! Денис, мы станем родителями, какое счастье! — запрокидывает голову вверх, радостно смеется. — А вы тут что делали? — К отцу Дениса заезжали, — отвечаю глухо. — Ааа… — протягивает задумчиво. — Все хорошо? Вопросы решили? — Да. Вез Вику домой. — И правильно. Она моя самая любимая сестричка, надо о ней заботиться, — говорит Денису с той же счастливой улыбкой на лице. — Оль, то, что ты видела в машине, — пробую в очередной раз объясниться. Иначе как на шок не списываю ее поведение. — А что я видела? Я только подошла, и вот вы выходите. Обрадовалась как! — всплескивает руками. — День просто замечательный! Она упорно делает вид, что ничего не было. Но она не могла не видеть. Она смотрела мне в глаза. — Ты сейчас куда? — интересуется Денис. — Дальше по маршруту. А ты будь добр, доставь мою сестру в целости и сохранности! — Может, Денис тебя подвезет, я и сама доберусь, — предлагаю, сбитая с толку ее поведением. — Ни в коем случае! Я гуляю, мне полезно! Так что в путь! — указывает рукой на машину. — А мы с моим любимым вечером встретимся. Целует меня, Дениса, машет нам рукой и бодрой походкой идет дальше. Еще минуты две продолжаю смотреть ей в след. — Ничего не понимаю…. — Пошли, — Денис возвращается в машину. На негнущихся ногах иду следом. Пытаюсь переварить случившееся, и не получается. — Сейчас Агату надо забрать? — спрашивает, заводя машину. — Ага… — растерянно киваю. — Погнали. — Денис, что это было? Она же все видела? — Я ожидал такой реакции, — на меня не смотрит, только на дорогу. — Почему? Что ты знаешь? — Придет время и все встанет на свои места. Мне самому надо во всем разобраться, — отвечает туманно. Сколько ни пытаюсь выбить из него ответы, ничего не выходит. Ощущение, что прикоснулась к какой-то тайне, дергаю запертую дверь, но она никак не поддается. Денис паркуется. Агата ждет уже нас около ворот, завидев, радостно бежит. — Дядя Денис приехал! — виснет у него на шее. — Ну что поедем в кафешку? Что ты хочешь суши, пиццу? Или что-то другое? — он ведет себя, как ни в чем ни бывало. — Суши хочу! — радостно восклицает дочь. — Ваше желание, принцесса, для меня закон! — игриво кланяется и ведет дочь к машине. В дороге они шутят, смеются. Если не знать, то выглядит все настоящей семьей, которой у нас никогда не будет. Я в их разговорах практически не участвую, обдумываю ситуацию. Что у него за отношения с сестрой? Или она так любит Дениса, что предпочла на все закрыть глаза? Мне так нужны ответы! Денис домой совсем не топится. Привозит нас в красивое заведение, с энтузиазмом выбирает с Агатой суши. Потом они их с аппетитом поедают. Дочь его так любит. Подсознательно тянется к отцу. И на это больно смотреть, особенно когда слышу ее «дядя». Все должно было быть не так! Но что теперь… После суши мы отправляемся в парк. И хоть уже начинает смеркаться, дочь и Денис гоняют как сумасшедшие. Он усаживает Агату к себе на шею, она заливисто смеется. Трогательная картина и болезненная… Интересно, когда у Дениса родится ребенок, он будет так же с ним играть? Или еще больше времени проводить… Тот ребенок же будет его папой называть… После прогулки Денис везет нас домой. — Будьте умничками! Люблю вас! — говорит, останавливаясь у моего подъезда. — Ты к Оле? — берусь за ручку двери. — Да, домой. — Понятно, — вздыхаю. — Агатка, пошли. — Вик! — окликает меня уже у подъезда. — Что? — Не переживай. Если мой отец знает адрес твоей матери, я у него выбью. И в остальном, поверь, скоро ты найдешь ответы на все вопросы. Просто доверься мне… Глава 24 Денис Он замер у двери квартиры. Стоял и смотрел на темно-коричневую дверь. Сегодня Ольга своими глазами увидела, что ничего с Викой не закончено. Заботит ли его это? Однозначно, да. От жены можно ожидать чего угодно. Только и чаша терпения Дениса далеко не безгранична. Сделав над собой усилие, он все же входит в квартиру. В нос сразу ударяет запах еды. Начинает мутить. — Дорогой муж, уже дома! — Ольга выходит ему навстречу, вытирает руки. — А я котлеток нажарила, пюрешку сделала. Все горяченькое как ты любишь. — Угу, — он кивает, раздевается, проходит в ванную и моет руки. — Прошу к столу, раздается ее веселый голос из кухни. Денис сжимает челюсти до скрипа. Умывается холодной водой. Не вытирает лицо и идет в кухню. На столе дымиться ужин. — Я купила твой любимый гранатовый сок, — сообщает, доставая из холодильника пакет. — Угу, — Денис садится за стол. Кусок в горло не лезет. — Так хорошо, что ты пришел, я уже заждалась. Так соскучилась! — выдает с неизменной улыбочкой. — Чем занималась сегодня? — спрашивает буднично. — Да так… по магазинам пробежалась, смотрела детские вещи, коляску. Мне тут одну модель посоветовали, она просто крышесносная! Такая удобная. Правда дорогавато. Но ведь для нашего малыша ничего не жалко, — прикладывает руки к плоскому животу. Тут Денис слышит, как внутри рвется пружина, такой отчетливый и громкий звук. — Оль, чей это ребенок? — спрашивает, глядя на супругу. — Твой, — поспешно отвечает. — Серьезно? — Денис не скрывает кривой усмешки. — Конечно! Ты же так хотел стать папочкой! Ты кого больше хочешь девочку или мальчика? — стоит около окна, говорит весело. — Я вот мальчика. Чтобы наследник был. А мне защитник. Я даже поверить не могу, какое же счастье к нам в дом пришло. — Еще раз спрашиваю, от кого это счастье пришло? — Денис говорит холодно, спокойно, отстраненно. Ревности нет и в помине. Денис бы с удовольствием доплатил тому смельчаку, который избавит его от Ольги. За столько лет этот брак стал такой петлей на его шее, что он уже и дышать разучился нормально. Виктория, Вика, Викуся, его солнце. Только благодаря ей он еще существует. И сейчас он ее теряет. Он чувствует, как любимая ускользает сквозь пальцы. Он и раньше пытался вырваться из своего капкана, только тот все сильнее зажимался. А сейчас ставки возросли. Но и молчать с Ольгой он больше не в состоянии. — От тебя, муж! — Ольга лукаво подмигивает. Внешне она такая же беззаботная. Только в глазах едва заметно пробегает страх, который она так тщательно прячет. — Мы знаем, что это невозможно, — Денис встает и подходит к жене вплотную. В нос ударяет запах фарша и духов. Отвратительно. Она долго на него смотрит. Закусывает нижнюю губу, хмурит брови. — Какая разница, — пожимает плечами. — Есть разница, Ольга, — как ему хочется тряхнуть ее и вытрясти всю правду. Денис в карманах брюк сжимает руки в кулаки. Он не опустится до подобного, он выстоит. — Все равно ты будешь папочкой, — улыбка расползается еще шире. — Вырастишь нашего ребеночка, будешь с ним нянчиться и обязательно полюбишь. — Кто отец, — он снова повторяет этот вопрос. — Оль, это ведь не случайный человек. Некто, кто тебе дорог, — от его слов она едва заметно вздрагивает. — Ты отец, — говорит уже тише, не так радостно. — А ребенок плод непорочного зачатия, — подходит еще ближе, придавливая ее к подоконнику. — Еще такую сказку мне скорми. — Отойди! — толкает его в грудь. — Мне нечем дышать! К чему этот разговор, Денис! — пытается говорить дружелюбно. — Все равно этот ребенок будет твоим! Ты его примешь. — Я хочу знать автора этого шедевра. — Тебе не все равно? — склоняет голову на бок и смотрит на него насмешливо. — Это ничего не изменит. Нужен был ребенок. Мне уже пора рожать. Я уже не девочка. Потом поздно может быть. И не забывай истину — отец не тот, кто зачал, а воспитал! — поднимает указательный палец вверх. Денис едва сдерживает ярость, которая норовит накрыть его с головой. В словах жены есть слишком много истины. Ему не дадут отказаться от ребенка. Ему не дадут сделать и шага в сторону. Как же он их всех ненавидит. А ведь он не так много просил от жизни. Просто счастья с любимой женщиной. — Мне надо знать с кем ты снюхалась, — он и не скрывает ярости. — Назовем его случайный попутчик, — смеется. — А что делать, когда семья просит наследника, а муж импотент. Ее слова не задевают. Нисколько. Вначале было сложно обозвать себя так. Но в некотором роде Денис себя таковым и считает, потому как всю жизнь он мог быть только с одной женщиной. Ольге про свою якобы импотенцию он сказал еще после больницы. До их свадьбы. Объяснил все осложнением после лечения. И как ему показалось, в тот момент она испытала глубочайшую радость. За все их годы супружеской жизни, больше ни разу он не видел на лице супруги такого искреннего выражения, как в тот момент. — Ты знала за кого выходила. — Я ж не упрекаю! Я люблю тебя таким! — снова ее извечная улыбочка. Глава 25 Дениса едва не выворачивает, из уст Ольги эти слова звучат кощунственно. — Молчи! Не произноси подобного! Ты хоть понятие имеешь, что такое любовь?! — не выдерживает, эмоции берут верх. — Да, — отвечает на удивление кротко. Опускает глаза и мнет в руках край фартука. — Сомневаюсь. Ты хоть сообщила своему любовнику, что он станет отцом? Или сбилась со счету и не знаешь, кто из них? — щеки Ольги становятся пунцовыми. Денис продолжает избивать ее словами. За все те годы, что он вынужден жить с этой женщиной, он ее возненавидел. Ни жалости, ни сострадания, ни каких-либо теплых эмоций нет и в помине. — За кого ты меня принимаешь! Я замужняя женщина! Я столько для тебя сделала! Так поддерживала наш семейный очаг! Если бы не я… — Заткнись! — он отходит от нее. От супруги явственно несет тухлятиной, Денис так четко ощущает этот запах, как смрад пропитывает его насквозь. — Правда глаза колет? Ты все из-под палки делал. И если бы не я, мои советы, мои старания, то давно бы уже нас… — тут она осекается. Отворачивается к окну. — В общем, все на мне держалось и держится, Денис. И сейчас твоя обязанность принять и воспитать этого ребенка. Все равно у тебя своих детей нет, и вряд ли они будут, а тут реальный шанс. — Тебя послушать, святая женщина! — Да! — выпаливает с запалом. — Я не виновата, что у тебя проблемы по мужской части. Но не думаю, что это тебе мешало на других засматриваться. И я заметь, слова тебе не говорила. А с ребенком я сделала, что требовалось. Я всегда нас спасаю. Я заметь! Слабая и хрупкая женщина. Но не ты! — она раскраснелась, машет руками, губы дрожат. — А нужно ли мне это было? Не семейная жизнь, а сплошной спектакль. — Зря ты так. Мы очень хорошо живем. А сейчас не пойми, что на тебя нашло. Или это все из-за Вики? — подходит ближе, вглядывается в его лицо. — Так то, что между вами было, уже мхом поросло. А ты сейчас надумал вспомнить молодость? Так ты ей не нужен. И никогда нужен не был. Я ее сестра и знаю, о чем говорю. — И ты предпочла сделать вид, что ничего не видела, — криво усмехается. — А ты сделаешь вид, что ребенок твой и все будут довольны. Но про Вику забудь. У моей сестры мужики меняются чаще дней недели. А о вашем прошлом она и думать забыла. Что ты от нее хотел? Чего добивался своими приставаниями? Хочешь нас с ней рассорить? Я-то смотрю, что сестра от меня отдалилась! — фыркает, скрещивает руки на груди. — А то, что ты позарилась на любимого сестры это нормально? Не переживала, что это вас рассорит? — Вы были не пара, это всем было понятно. Я ей просто помогла от тебя отделаться, — нагло заявляет. — Идиотка, — вырывается у Дениса. — Это же надо все так перекрутить! — Я говорю как есть. А если правда тебе не нравится, что уж, — разводит руки в стороны. — Но факт один — я твой самый близкий человек. И пусть у нас специфическая пара со своими проблемами, но мы должны держаться друг за дружку. А ты меня беременную доводишь. Не стыдно тебе? — Ни капли, — бросает на нее пренебрежительный взгляд. — Пусть папаша ребенка за тебя переживает. А мне хватило с тобой жизни, — проводит пальцем по горлу. — Видеть тебя больше не могу. — И что ты сделаешь? Разведешься? — хохочет как ненормальная. — Давай, вперед подай на развод, а Дениска? Или кишка тонка. А угрозами сыпать ты можешь только в стенах дома, доводя свою любящую и беременную жену. Денис сжимает челюсти до скрипа. Как ни печально признавать, но в словах ненавистной Ольги есть правда. Он не может развестись, не может даже показать на публике, как она ему опротивела. Его крепко связали по рукам и ногам колючей проволокой. Но он найдет выход. Обязательно найдет. Ситуация дошла до того пика, когда на карту слишком многое поставлено. Он не имеет права потерять Викторию и любимую дочь. Против него слишком много всего, за столько лет он увяз в болоте из вонючего фарса, и чем дальше, тем больше это болото засасывает. Но всему есть предел, и сейчас Денис близок к нему как никогда. — Разведусь. Не сомневайся. — Ну-ну, — скалится. — Я на это полюбуюсь. Хотя скорее, будешь как миленький возить колясочку и менять памперсы. — А чего же отец ребенка, не хочет взять на себя эту великую миссию? Или он так попользовался тобой и выкинул. И ребенок ему не сильно нужен? — Ольга меняется в лице. Бледнеет. Бьет Дениса в грудь кулаками. — Замолчи! Заткнись! Ты ничего не знаешь! Не смей так о нем! А тебе жизнь спасла! А ты! Ты неблагодарная свинья! — орет, мотая головой из стороны в сторону. — Ты не была донором, женушка. Останавливается. Замирает. Нижняя губа дрожит. — Я… это… неправда… — Не утруждай себя очередной ложью. Донором был совсем другой человек из базы клиники, но никак не ты. Глава 26 Виктория Доверься мне… Легко сказать, но сделать. Нет больше у меня доверия. Денис живет на две семьи, и я не верю, никогда не верила, что это когда-либо изменится. Моя любовь не давала мне разорвать путы, связывающие нас, но это приносит только страдания. Если он рядом чувства берут верх, они подавляют разум. Я настолько сильно его люблю, что не могу этому противостоять. Наоборот, кажется, что моя любовь вопреки всему только крепнет с каждым днем и становится сильнее. Агата делает уроки у себя в комнате. А я сижу на кухне со стаканом воды и смотрю в стену. Губы пекут от его поцелуев. Они мне необходимы, они моя жизненная энергия и моя отрава. Я обязана научиться обходиться без них. Сколько я так просидела не имею малейшего понятия. Я была словно вне времени и пространства наедине со своими тяжелыми мыслями, с извечной болью в сердце. И нет ни единого лекарства, чтобы стало хоть немного легче. Наоборот, с каждой нашей встречей с Денисом, я падаю все ниже в пропасть болезненной любви. Звонок в двери выводит меня из этого состояния. На негнущихся ногах иду в коридор. Смотрю в глазок и отхожу на шаг назад. Вздрагиваю. Что он еще тут забыл? Не открываю. Но звонок повторяется. Не смолкает. На телефон приходит сообщение: «Лучше открой. Иначе и дочь напугаешь, и я весь дом на уши поставлю». — Мамочка, почему ты не открываешь? — Агата выглядывает из своей комнаты. — Уже открываю, бусинка, — вымучиваю улыбку. Подхожу к двери, щелкает замок и тут же в меня впивается адский взгляд. — Виктория, мы не закончили наш разговор, — заявляет милейшим голосом. — Я передумала. Нам не о чем с вами говорить, — пытаюсь закрыть дверь, но он ставит ногу, а потом и сам протискивается внутрь. — Агатка, смотри, что я тебе принес, протягивает ей плюшевого, розового зайца. — Спасибо! — дочь довольна, улыбается. Она у меня милая и открытая девочка, которая даже не представляет, сколько грязи вокруг нее. К счастью она не догадывается, но я прекрасно понимаю, что это все до поры до времени. Лучший способ обезопасить — уехать. Над этим и надо работать, думать, искать варианты. Отец Дениса мило беседует с моей дочерью. Расспрашивает ее про успехи в школе, словно это его реально интересует. Не могу этого слушать, ухожу в кухню. Спустя какое-то время и он появляется в дверях. — Зачем вы приехали, Ярослав Михайлович? — спрашиваю, скрестив руки на груди. Выглядит он как всегда с иголочки, дорогой костюм, парфюм, который распространяется по всему помещению, холеное лицо. — Как же ты на мать похожа. Даже еще краше, чем она была в молодости, — внимательно меня рассматривает. — Вы знали мою мать? — Я, девонька, многое знаю, — подмигивает мне. — Вернемся к цели вашего визита, — отхожу от него к окну. Хочу быть как можно дальше от этого человека. — Мы с тобой не закончили разговор. Денис ищет со мной встречи. Но пусть побегает, — смеется. — Ему полезно. — Где моя мать? Если у вас есть информация, то озвучьте ее. — Непременно озвучу, — его голос становится бархатным. — Но на взаимовыгодных условиях. Снова шантаж. Как же меня это все достало! — Что вы от меня хотите? — смотрю на него, и тошнота к горлу подкатывает. Едва сдерживаюсь, чтобы не «обновить» его дорогущий костюмчик. — Ничего сверхъестественного, — в глазах бесовской блеск. — Девушка ты умная, находчивая, вот мне надо чтобы ты подобрала нужные слова, и моя жена ко мне вернулась. — Чего? — мне кажется, что я ослышалась. Мотаю головой. — Все верно, Виктория. Помоги мне восстановить семью, и ты получишь координаты своей матери. — Я похожа на сваху? Если вам так нужно, сами и постарайтесь вернуть жену, — часто моргаю. Я все еще в ступоре. — Моя жена меня и слышать не хочет. Она проявляет невиданную упертость. А вот если ей посоветует это девушка, которую она любит, доверят, то… вполне возможно она смягчится, — широко улыбается. Вовсе не похоже, чтобы он так сильно убивался из-за разрыва с женой. Особенно если учитывать, то, что я знаю об их жизни. — Зачем вам это, Ярослав Михайлович? Вы всю жизнь изменяли супруге. Ни во что ее не ставили. И вот только сейчас она решила стать свободной от вас. Простите, но в вашу любовь я не верю, — говорю прямо как есть. — Тебя это не касается, — мгновенно меняется в лице, желваки играют на скулах, взгляд бешеный. — Мое должно принадлежать мне. Точка. — И мне советовать доброй и порядочной женщине вновь добровольно идти в капкан? — муторно, меня трясет. — Я озвучил свои условия, — чеканит стальным голосом. — Хочешь найти мать, поможешь мне. Ни ты, ни твой братец ее не найдете. У нее другие имя и фамилия. Так что в твоих интересах быть послушной, девонька. С этими словами он разворачивается и уходит из кухни. Слащаво прощается с Агатой. Потом слышу хлопок двери, который проходится по оголенным нервам. Глава 27 После его ухода, открываю настежь окна в кухне. Нечем дышать. Такое ощущение, то этим мерзким человеком пропиталось все вокруг. Его уже нет, а дух его слишком явственно ощущаю. Слова не выходят из головы. Имею ли я право, подталкивать измученную жизнью женщину на очередные мучения ради своей выгоды? На такую сделку с совестью я пойти не могу. Как бы сильно не хотела найти мать. Но я знаю, сколько всего в браке перенесла мать Дениса, и омрачать ей оставшиеся годы — я себе этого никогда не прощу. Должен быть другой способ. Костя поправится, и мы с ним что-то придумаем. В то, что Денису удастся выведать информацию у отца, не верю. Утро начинается неожиданно со звонка матери Дениса. Женщина слезно просит меня приехать. Соглашаюсь. Не для того, чтобы ее переубедить насчет развода, а чтобы услышать ее. Возможно, она мне что-то расскажет. Но это скорее отговорки для меня самой, а по правде, мне просто хочется поддержать женщину. За годы брака, отец Дениса превратил Елену Эдуардовну в молчаливую домработницу, если не хуже. В доме у них все должно было быть, как он сказал. Если он просит чай, то через тридцать секунд чашка должна дымиться перед его носом. Потому Елена Эдуардовна постоянно включала чайник, чтобы он не остывал. Если найдет пылинку, то будет выедать мозг чайной ложкой, пока не доведет до слез. И так во всем. Я еще удивляюсь, как она его столько лет терпела. Впрочем, сломленная, подавленная, у нее не было ни сил, ни воли сопротивляться. Обещаю заехать к ней в обеденный перерыв. Отвожу дочурку в школу. Сегодня Агата молчалива. И только уже выходя из машины говорит: — Мамочка, все обязательно будет хорошо! — Непременно, бусинка! — киваю, глотая горький ком в горле. Только она и есть у меня радость в жизни. Если бы не Агата, не представляю, как и для чего я бы жила. Эмоциональное состояние сегодня оставляет желать лучшего. Но я стараюсь отогнать невеселые мысли, погрузиться в работу. Это всегда помогало. И не попадаться на глаза Кариму. Начальник до сих пор на меня зол, ощущаю это, даже не видя его. Только не до злости его мне сейчас. С хаосом бы в жизни разобраться, унять сердце и уехать как можно дальше. В обеденный перерыв еду к матери Дениса. Чем ближе подъезжаю, тем больше себя ругаю. Вот зачем я согласилась? Мне проблем мало? Боли? Нужна еще ее? — Викуся, девочка моя! — Елена Эдуардовна тут же бросается мне на шею, расцеловывает меня в обе щеки. — Как же я рада тебя видеть. — А я вас, — прохожу в квартиру, разуваюсь. — Хорошо выглядите. Расставание с мужем удивительным образом пошло ей на пользу. Женщина посвежела, помолодела настолько, что кажется, пластику сделала. Даже осанка изменилась, спину ровно держит, в глазах блеск, улыбка не затравленная. И вот этого всего мне предлагают своими руками ее лишить? Нет, я на такое никогда не соглашусь. — Выдохнула, доча. Так хорошо без этого тирана стало. Ой, — машет рукой, — Что это я тебя в коридоре держу. Идем на кухню. Я такой торт испекла! — Он вернуться ведь хочет, — прохожу за ней, присаживаюсь за стол. — Каждый день пишет, звонит, подарки шлет. Букеты огромные. Я их даже не принимаю, пусть свои веники любовницам дарит. С меня хватит. Такой груз с плеч сбросила, будто всю жизнь горбатой ходила, а тут горб на спине взял и отпал, — смеется. — Я рада за вас. Еще многое впереди, Дина Эдуардовна. Главное — стойте на своем, не сдавайтесь. Он ведь и многое придумать способен, чтобы вас обратно заманить. — Я уже не та клуша сопливая, которой всю жизнь была. Не переживай, Викуся. Я дам ему отпор, — слышу стальную решительность в голосе. — Ты кушать будешь? У меня блинчики есть с мяском, капустой и сладкие с вишней. — Нет спасибо, — аппетита у меня нет. — Кофе можно. Голова с утра тяжелая, а периодически перед глазами круги, словно только что на качелях каталась. — Тогда кофе с тортиком. Попробуешь, я по новому рецепту пекла, — суетится, достает торт из холодильника, чашки. — Не утруждайте себя, Елена Эдуардовна. — У меня за вас с Денисом сердце болит. Вину свою чувствую. Ты к нам приходила, так помощи просила. А этот деспот на сторону твоего папаши встал. И чем и не угодил ваш союз? Ведь уже сколько лет вы вместе на тот момент были, — делает кофе и тяжело вздыхает. — Это дела давно минувших дней. Сейчас уже ничего не вернуть. — Зря ты так, Викуся. Если есть любовь, то все возможно, — ставит передо мной ароматный напиток и большой кусок торта, покрытый белой глазурью. — И доча у вас есть. — У Дениса законный наследник скоро будет. — Не глупи. Не его это ребенок! Материнское сердце не обманешь! — восклицает с запалом. — Вы снова за свое. Не стоит. — Знаешь, моя дорогая, какую мы трагедию пережили. Вот там уже действительно ничего не исправить, не вернуть, — при этих словах, лицо женщины мгновенно сереет. — Я думала, уже себя не соберу. Но как-то смогла, хотя болеть будет до конца жизни. Но смотреть, как на глазах мой сын, девушка, которая мне как дочь, вот так вот рушат свои жизни — это еще одна боль. Сколько можно! Викуся?! Сколько?! Я так хочу для вас счастья! — закрывает лицо руками и плачет. — Елена Едуардовна, ну что вы! — резко вскакиваю со стула, хочу ее обнять. Но не дохожу, перед глазами все плывет, голова кругом, во рту сухость, тело слабеет. Хватаюсь за стол. — Викуся, что с тобой? — с тревогой спрашивает мать Дениса. А мне еще хуже становится, от догадки, которая в мозгу яркой вспышкой искрится. Иду к своей сумочке. Дрожащей рукой достаю телефон. Открываю приложение своего женского цикла… задержка две недели… Глава 28 Не может быть! Я же таблетки пью. Первая мысль. И вторая более реальная. Я суматохе, в нервах я могла пропустить пару дней. У меня есть с этим проблема, что касается работы, помню всю до мельчайших подробностей. Но если надо пропить курс витаминов или каких-то препаратов, то я забываю регулярно по времени принимать. Не спасает даже напоминание в телефоне. Я его слышу. Отключаю. И если занята, говорю себе, что сейчас закончу и выпью, уж точно не забуду. Но обычно забываю. — Викуся, у тебя все хорошо? — из кухни выглядывает мать Дениса. — Да… да… тут по работе… небольшая проблема, — отвечаю сбивчиво. Ребенок от Дениса. Второй ребенок от него. К такому я точно готова. И это сейчас, когда я решила порвать с ним все связи. Имею ли я право лишать этого ребенка отца? Ведь Денис, если узнает, непременно захочет присутствовать в жизни малыша. Но как? Снова дядя? Тем боле у него от Ольги родится ребенок. А моим детям снова крохи! Закусываю губу. Сдерживаю подступившие слезы. Мои дети заслуживают отца, а не «дядю». Им необходимо все самое лучшее. Но я не могу им дать отца. Больно. Как же дико больно. Но об этом потом. Елене Эдуардовне точно не надо знать о моих подозрениях. Тем более. И еще может ничего не подтвердиться. Мало ли почему цикл сбился. А я даже этого не заметила. Слишком много событий, чтобы следить за женскими днями. — Может Денис сможет помочь? — и тут она сына своего приплетает. — Это моя работа, сама разберусь, — отвечаю резче, чем хотела. Прохожу на кухню. Занимаю свое место. Аппетитный торт вызывает только тошноту, запах кофе раздражает. Скорее, просто психологически, но все равно, мутит меня сильно и хочется поскорее уйти и узнать правду. — Жизнь тебя ожесточила, — женщина присаживается около меня, берет за руку. — С одной стороны хорошо, можешь за себя постоять, с другой, ты не хочешь замечать очевидного. Отказываешься от счастья. — Я буду счастлива, Елена Эдуардовна. Просто не с вашим сыном. Наши дороги с ним давно разошлись, — голос мой звучит глухо. — Послушай меня, Викусь. Знаю, что людям свойственно набивать шишки самим, но порой чужой опыт, если взять его на вооружение, поможет избежать этих самых шишек, — гладит меня по руке, и смотрит таким жалостливым взглядом. — Не стоит, Елена Эдуардовна. Я к вам в обеденный перерыв забежала, времени мало. В другой раз, — пытаюсь улизнуть. Не до ее разговоров мне сейчас. — Послушай, — говорит на удивление твердо. — Хорошо, — киваю. Подавляя вздох. Она не успокоится. Надо просто молча выслушать и тогда уже улизнуть. — Я в свое время упустила любовь всей своей жизни. Я за него не боролась. Была гордой, — достает платочек, вытирает глаза, которые вмиг увлажняются. — Беременной и гордой. Я любила так, что не представляла жизни без своего Степана. Он был моим светом. Моим воздухом. Я просыпалась и засыпала с мыслями о нем. Он был сыном очень богатых родителей, мой отец был лучшим другом его отца. Наша семья тоже всегда жила в достатке. Папа, царствие ему небесное, всегда шутил, что если бы мы сами не сошлись со Степой, то он бы организовал нам договорной брак. Наш союз был выгоден родителям. А мы просто любили и наслаждались этим чувством, — когда она рассказывает о событиях давно минувших дней, словно переносится в тот период, и я вижу перед собой не женщину в возрасте, а молодую красивую девчушку. Мне было восемнадцать, когда я забеременела. Это было счастье. Степа носил меня на руках и мечтал о нашей совместной жизни. А потом случилось горе. Мы поехали в дом отдыха на выходные в горы, а когда я вернулась домой, нашла своих родителей… нас ограбили, а их… — она долго молчит. Слова даются очень сложно. — Зарезали… Я смотрела не тела своих родителей, и не верила. Мне казалось, они сейчас встанут и пойдут. Я вызвала скорую. Ползала в ногах у врачей и умоляла вылечить моих мамочку и папочку. Я очень тяжело переносила тот период. Степа был рядом. Но я ушла в свое горе. Родители у меня были лучшие. Я ощущала их любовь, каждую минуту своей жизни. А потом ко мне пришел Ярик. Он был лучшим другом Степы. Он сказал, что больше не может молчать. И выдал, что у Степы другая. Я не поверила. Этого просто не могло быть. Но он не унимался, потащим меня домой к каким-то людям и там, через окно я увидела, как Степа обнимал другую девушку. Пока я убивалась от горя, он веселился и ни в чем себе не отказывал. Потом Ярик привел ко мне в дом ту девицу, которая рассказала про жаркие ночи со Степой. А я убитая горем, потерей родителей… я поверила… ожесточилась на весь мир. Степа оправдывался, говорил, что все это не правда. Но я его и слушать не хотела. Будучи беременной, под эффектом злых эмоций я назло ему вышла замуж за Ярика. Он предложил союз, чтобы отомстить. И я, безмозглая, не придумала ничего лучше, как согласиться. Уже в браке с Яриком я родила дочь, которую муж записал на свое имя. А Степа… Степы не стало еще до рождения дочери. Он отправился в горы. Он так любил горы, там переживал всегда самые трудные моменты жизни… но на этот раз горы оставили его у себя навсегда… Сошла лавина, которая забрала жизнь моего любимого. Глава 29 Елена Эдуардовна замолкает. Взгляд отсутствующий, смотрит куда-то в прошлое, где, по всей видимости, осталось ее сердце. Подхожу сзади, сжимаю ее плечи. Молчу. Чувствую, что слова в данном случае лишние. Они не помогут утешить, они не заберут боль. — Время, Викочка, не лечит. Оно учит. Шаг за шагом помогает жить с болью, продолжать существовать, даже радоваться каким-то моментам. Но боль потери, агония сожалений, они навсегда остаются. Также как и извечные вопросы: если бы тогда… поступить иначе… предотвратить… Но «тогда» не существует. Мы все умные задним числом. А в настоящем продолжаем набивать шишки, совершать ошибки… — Но сейчас вы нашли в себе силы уйти от мужа, — говорю хрипло. Слова женщины пропитаны тяжелой, живой энергией, слишком много в них пережитого. — Поздно. Все поздно. Увы, силы и осознание пришли ко мне слишком поздно. Тогда горе затмило меня. И Ярик этим воспользовался, подмял под себя, сделал бесправным запуганным существом. — Знаю, — тяжело вздыхаю. Мне известно далеко не все, но даже то, что я знаю, дает осознание, как сильно Ярослав Михайлович измывался над супругой. — Это я к чему, Виктория, — поворачивается ко мне, берет меня за руки, — Свою любовь я утратила. Так не соверши моей ошибки, о которой будешь сожалеть всю жизнь. Денис жив — это главное. А с остальными проблемами можно справиться. Борись за свое счастье. Если бы я боролось… то все могло было быть иначе… — по ее щекам текут крупные слезы. — Есть разные ситуации, Елена Эдуардовна, — отвечаю осторожно. Не хочу спорить с женщиной, не хочу еще больше ее расстраивать. После откровений и воспоминаний она и так на грани. — Я же не только любимого потеряла, ты знаешь, — она мотает головой из стороны в сторону, сильно закусывает нижнюю губу, так что выступает капелька крови. — Я не уберегла нашу со Степой доченьку… — не в силах сдерживаться, она опускает голову на стол и воет в голос. — Это был несчастный случай. Вы не виноваты, Елена Эдуардовна, — глажу ее по спине, но вряд ли мои прикосновения способны хоть немного облегчить ее страдания. — Я почти уверена — это ирод извел ее. Избавился о вечном напоминании о Степане. Она ведь была копией своего отца… моя доченька… моя красавица… — Елена Эдуардовна, успокойтесь, пожалуйста, не изводите себя. Берегите себя, вы сыну нужны, у вас еще жизнь впереди, — ком стоит в горле. Ее боли слишком много, и я вдыхаю ее раз за разом. — Какая там жизнь, — обреченно машет рукой. Вот только вы с Денисом, моя внученька, борьба за ваше счастье и помогают держаться тут. А так бы Степушка и наша дочурка давно меня к себе забрали. Но видимо нужно еще на этой земле мое грешное тело. Еще могу вам помочь… — Жизнь непредсказуема. Так что, не отчаивайтесь, еще многое возможно, — говорю ободряюще. Сказать, что у нас с Денисом не будет общего будущего, у меня язык не повернется. Наоборот подыскиваю слова, чтобы успокоить Елену Эдуардовну. Слишком глубоко она сейчас нырнула в прошлое. Я помню сестру Дениса, улыбчивая, веселая, жизнерадостная, невероятно красивая девушка. Она всегда была на нашей с ним стороне и верила, что мы с ним — это на всю жизнь. Всех дальнейших событий она не застала. Уверена, она б сейчас вместе с его матерю, убеждала меня, что еще не все потеряно. Но… я сняла розовые очки и в счастливый финал не верю. Только об этом молчу. Незачем еще больше расстраивать убитую горем женщину. Слишком свежи в воспоминании кадры, как она почернела от горя, узнав о потере дочери. Как могу, успокаиваю Елену Эдуардовну. Покидаю ее квартиру с тяжелым сердцем. — Борись, Виктория! Не сдавайся! Твое имя — это победа! Ты победишь! — говорит мне уже в дверях. Я лишь киваю, обнимаю ее, целую. Мне нечего сказать. Сажусь в машину, звоню на работу, предупреждаю, что задержусь. Потом набираю номер клиники и договариваюсь о приеме. Именно сейчас, немедленно. Врач меня хорошо знает, идет мне на встречу. Терпения ждать у меня нет, делать тест тоже не хочу. Мне нужен точный ответ. И сегодня я его получу. На УЗИ иду дрожа как осиновый лист. Хотя подсознательно уже знаю ответ. Когда слышу поздравления, заверения, что на данном этапе беременность протекает хорошо, лихорадочно соображаю, что делать дальше. Денис ведь имеет право знать? Или нет? Он ведь тогда не отпустит… снова дядя… Вопреки всему, на удивление я все равно рада. Глядя в монитор, понимаю, как хочу этого ребенка. Я справлюсь. В этом даже не сомневаюсь. Это плод нашей любви. Пусть и больной, и обреченной. Врача почти не слушаю, все размышляю о свалившейся мне наголову новости. Я будто оглохла, полностью ушла в свои мысли. В таком же состоянии выхожу из больницы. Глажу плоский живот и улыбаюсь. Ощущаю теплоту, которая нежно окутывает тело. Я уже люблю этого ребенка, и сделаю для него все. Он будет счастлив. Даю себе обещание. Вздрагиваю от звонка мобильного. Денис. — Да, — принимаю вызов, но я все равно еще не тут, блуждаю в лабиринте мыслей, осмысливаю новость. — Викусь, я пробил, где твоя мать, — выдает, вырывая меня из плена мыслей. Глава 30 — Где? — выкрикиваю слишком громко, так что проходящие мимо люди оглядываются. — Это не телефонный разговор. Я вечером заеду, — его голос звучит затравленно. — Что ты пообещал отцу за эту информацию? — Не важно, — тихо-тихо, едва различаю слова. — Он хотел, чтобы я помогла им сойтись с твоей матерью, так просто он ничего не хотел говорить. Значит, и у тебя что-то выторговал. — Это мои заботы, — голос становится тверже. — Но поговорить нам надо. — Хорошо, — соглашаюсь. Хоть пока и не представляю, как буду смотреть Денису в глаза. Я еще не решила, говорить ли ему про ребенка. На данный момент я не готова к подобным признаниям. Это все только усложнит. Нам не быть вместе, и моя беременность ничего не меняет в этом плане. Скорее, наоборот, если моему отцу станет известно, то, он непременно воспользуется ситуацией для очередного давления на меня. Все же слова Дениса придают некого оптимизма. Если мы найдем маму, она может знать что-то важное, что поможет мне вырваться из адского круга. Едва заканчиваю разговор с Денисом, телефон снова оживает. Вспомни гниду, вот и он собственной персоной. — Чего тебе? — принимаю вызов. — Где твои манеры, дочурка? — передергивает от голоса отца. — Что тебе надо? Еще раз спрашиваю, — ненависть подкатывает к горлу. Никогда не думала, что казалось бы родной человек, одним звонком может пробудить такой огромный спектр негативных эмоций. — Хотел поинтересоваться, не задумала ли ты чего? Следуешь ли нашим уговорам? — в голосе наигранная забота. — Я в городе. Тебе это известно. А тебя слышать у меня нет никакого желания, — перед глазами его лицо, и такая волна омерзения накатывает, что едва сдерживаюсь, чтобы не опорожнить желудок прямо на улице. — Костик идет на поправку. На работе его проблемы я уладил. Но ведь ты понимаешь, я не всесилен, и если он продолжит косячить, или ты его на что-то надоумишь… то все может быть очень плохо. И я не смогу помочь сыну, — говорит с сожалением, пропитанным ядом и издевками. — Подавись своей желчью, — шиплю и прерываю вызов. Я найду на него управу. Доберусь то его больных точек, и буду бить до одури и наслаждаться, глядя, как он корчится от боли. Страшно… что эти желания у меня предназначаются родному отцу… Увы, он сам все сделал для этого. После разговора сажусь в машину и минут пятнадцать пытаюсь успокоить разбушевавшуюся бурю внутри. Даже вести машину в таком состоянии не рискую. Набираю номер брата. Костик говорит скованно. Просит сегодня к нему не приезжать. Намекает, что поговорить нам все равно не удастся. Но уверяет, что он идет на поправку. Хочу его увидеть, обнять, просто побыть рядом, брат для меня значит очень много. Я его безумно люблю, и уверена, то только ему могу довериться на все сто. Остаток дня проходит без происшествий. Все идет ровно, если не учитывать, что я то и дело мысленно возвращаюсь к разговору с Денисом. Неужели спустя столько лет я смогу увидеть маму? Узнать у нее версию, почему она ушла и ни разу не попыталась со мной встретиться. Чую, что в прошлое есть грязные, постыдные тайны, и они мне помогут выплыть из трясины сегодняшнего дня. Забираю Агату. Дочь улыбается и у меня сразу же настроение поднимается. Мир уже не кажется сплошным черным пятном. Мы катаемся на машине, заезжаем в кафе, гуляем. Дочь помогает немного отвлечься. Хоть то и дело проскальзывает мысль, что скоро у Агатки появится братик или сестричка. Я даже могу угадать реакцию дочери, она обрадуется. Только как ей объяснить, кто папа малыша? Дома снова атакуют невеселые мысли. Хоть и стараюсь вести себя с дочерью, как ни в чем не бывало. А сама вся на иголках, ожидаю прихода Дениса. Он появляется в одиннадцать вечера, когда доченька уже спит. Не звонит в дверь. Отправляет сообщение на мобильный. Приходит с огромным пакетом и букетом полевых цветов. — Это для Агаты, — протягивает мне пакет. — А это тебе, — вручает букет. — Спасибо, — благодарю сдержанно. Не до цветов мне. И дочери не подарки нужны, а отец. Только это невозможно. Настроение сразу падает до минусовой отметки. — Кофе будешь? — прохожу на кухню, ставлю цветы в вазу. — Воды, если можно, — Денис садится на стул, рассматривает меня со смесью обожания и сожаления. — Он заметно нервничает. — Все же как тебе удалось договориться со своим отцом? — спрашиваю, наливая ему в стакан минералку. — Я же обещал, — уголки губ подрагивают. — Он правду сказал? Он реально указал место, где живет моя мама? Я новое имя и фамилию? — спрашиваю с недоверием. Отец Дениса ведь мог и соврать. — Да. Можешь не сомневаться, — из его груди вырывается тяжелый вздох. — Где она? — меня начинает бить нервная дрожь. — Далеко… — он явно тянет время. Словно боится все озвучить. — Говори уже как есть. Своим молчанием делаешь только хуже, — придвигаю стул и сажусь напротив, ловлю его взгляд. Денис берет мою руку. Подносит к губам. Целует каждый палец. Медленно, нежно, зажмуривается, нюхает тыльную сторону моей ладони. — У нее действительно другие имя и фамилия… и уже много лет твоя мать живет в… — сжимает мою руку, морщится, словно от удара, — В… психиатрической больнице… Глава 31 Я думала, уже не смогу ненавидеть отца сильнее, но сейчас накатывает такая ярость. Она смешивается с воспоминаниями, как мне в детстве травили байки про распутницу маму, про ее разгульную жизнь, работу стриптизершей. Мне внушали, что они благодетели, спасли меня, и если бы мать осталась, то со мной вообще непонятно, что бы случилось. Отец сетовал, что так ей доверял, а она его променяла на многочисленных любовников и алкоголь. Галина при каждом удобном случае напоминала мне про мои гнилые гены. — Как давно она там? — обнимаю себя руками, не могу унять леденящую дрожь. — Не знаю. Надо на месте разбираться. Он ничего не сказал, кроме места и ее нового имени и фамилии, — Денис подходит сзади и обнимает меня за плечи. Не отталкиваю. Мне сейчас необходимо его тепло. Я знаю, поддержка искренняя, и его боль за меня не поддельная. Чтобы между нами ни было, но связь, она не пропадает, а в такие моменты ощущается еще сильнее. — Странно, что он даже этими данными поделился, — откидываю голову назад, утыкаюсь ему затылком в грудь. — У меня есть догадка, — чувствую, как напрягается его тело, — Но не хочу ее озвучивать. — И я догадываюсь, — зажмуриваюсь, чтобы слезы градом не полились из глаз. Если мать там давно, то можно только догадываться во что ее превратили… В себе ли она? В состоянии ли хоть что-то рассказать? Даже вспомнить, что у нее есть дочь? Мы это не проговариваем. Это молчаливый диалог, который красноречивее любых слов. — Надо ехать. Как можно скорее, — высказывает мысль, которая крутится у меня в голове. — Согласна. Давай координаты, я возьму отпуск и поеду. — Одну я тебя не отпущу, — сдавливает мои плечи. — Ты не будешь проходить это одна. — Тебя женушка отпустит? А как же ее состояние? — даже сейчас боль, что он принадлежит другой, не отпускает. Что бы ни говорил мне Денис, но он зачал ребенка с Ольгой. Он ложился с ней в постель. Целовал ее. Был с ней во всех смысла. Планировал малыша. Раньше я это понимала, убегала, отталкивала, потом вновь сдавалась, потому как чувства брали верх. Но ее беременность открыла глаза, показала мое место. — Я разберусь. Ты одна не поедешь. — Я бы сказала Косте, но у него сейчас итак проблем хватает. Хорошо, — киваю. — Поедем. Не могу сейчас отказываться от его помощи. Понимаю, что просто не вывезу. Не справлюсь. Мне нужно его плечо. Дико, как никогда ранее. Потом… потом я его отпущу. Исчезну из его жизни. Но не сейчас… Пусть эта поездка станет прощальным аккордом в нашей печальной истории любви. — Викусь, солнышко, — садится передо мной на корточки, берет меня за руки, — Ребенок Ольги он… — резко вскакиваю. Денис ловит стул, иначе он бы упал. — Не хочу ничего слышать. Не произноси ее имя. Не посвящай меня в ваши отношения. Все. Хватит. У нас есть дело. На нем и сосредоточимся, — мой голос звучит как разбившийся хрусталь. — Мне так много надо тебе объяснить… — пытается меня обнять, но я вытягиваю руку вперед. — Не надо, Денис. Уходи. Мне надо побыть одной. — Я могу остаться на ночь. Хочу, чтобы ты знала, ты не одна. Никогда не будешь одной. Ты моя, Виктория. Мы принадлежим друг другу, и это никогда не изменится, — он говорит уверенно, с запалом. Думаю, даже сам в это верит. — Уходи, — указываю ему на дверь. Отворачиваюсь. Больно смотреть на него. Сложно даже сейчас не упасть в его объятия. Не вдохнуть запах. Меня дико к нему тянет. Он мне сейчас так нужен. Но я не имею права позволять себе эту слабость. Нет. Хватит. — Я люблю тебя, Виктория. И это никогда не изменится, — все же умудряется поцеловать меня в щеку. Его обжигающие губы, мгновенное прикосновение, а в душе лавина из эмоций. Почему зная все, осознавая патовость ситуации, я продолжаю чувствовать его любовь? И ни капли лжи. Именно эта искренность, то, как он смотрит, прикасается, говорит, целует, и кидало меня из раза враз в его объятия. Любовь… или это уже не любовь, а жуткая одержимость, приковавшая меня к нему огненными цепями. Но я их разорву. Обязательно это сделаю! Даю себе обещание вместе с хлопком двери. Денис ушел. А я цепляюсь руками за дверь на кухне, борясь с безумным желанием вернуть его. Он едва ушел, а меня уже ломает, выкручивает так, что опускаюсь на пол. Стоять не могу. Только беззвучно выть, впившись зубами в свой кулак. Зачем существует любовь? Чтобы вот так мучиться? Чтобы не иметь возможности нормально дышать? Денис был в моей жизни с детства. И я до сих пор не представляю, как это жить без него? Он уже столько лет не мой. А я все равно сгораю в агонии своей безумной любви. Хочется вырвать сердце, чтобы больше ничего не чувствовать. Оставить там только любовь к дочери, к малышу… И все. Жить ради них. Малыш! Верю, надеюсь, как же сильно надеюсь, что именно он поможет поставить точку и вырваться из этих огненных любовных оков. Есть еще отец… С ним тоже надо разобраться. Обезопасить Костю. Сколько всего… а я беременна и времени все меньше… Не помню, как доползла до постели. Как легла. Скрутилась калачиком. Всю ночь мысли атакуют со страшной силой. Утром натягиваю на лицо улыбку. Стараюсь, чтобы дочь ничего не заметила. Агата вздыхает по-взрослому. Смотрит с сочувствием. Мол, снова, мама, ты себя изводишь. — Мы скоро поедем в путешествие, — сообщаю дочери, чтобы разрядить обстановку. — Да? А как же школа? Далеко поедем? — она заметно оживает. — Со школой я сегодня все улажу. Далеко… с дядей Денисом… — Круто! — она хлопает в ладоши. Оставлять дочь в городе считаю не безопасным. Учитывая, отца, который способен вытворить, что угодно. Мне будет спокойнее, если дочь поедет с нами. Естественно в то заведение я ее не поведу, и о истинных причинах поездки не скажу. Пусть это будет для нее интересным приключением. В школе договариваюсь без проблем. Обещаю, что Агата непременно наверстает весь пропущенный материал. Дальше сложнее… разговор с Каримом. Вряд ли шеф обрадуется моему отпуску. Так и выходит. У него аж бровь дергается, когда слышит от меня новость. — Решила с пробником мужика развеяться? — спрашивает с несвойственной ему злостью. — Нет. Дела семейные. И поверьте, очень неприятные. И мне надо как можно скорее их решить. Если вы не готовы меня отпустить, тогда я уволюсь, — к такому раскладу я тоже готова. — Я могу с тобой поехать. Если есть проблемы, помогу их уладить, — тон мгновенно смягчается. — Нет. Я должна сама. — Сама? — фыркает. — А пробник мужика не считается? — Это личное, Карим. Я не буду это с вами обсуждать, — чеканю жестко. — Конечно, а Дениска ведь семья, — наливает из графина воду и залпом выпивает стакан. — Мне увольняться или отпускаете? — поднимаюсь с кресла. — У меня мало времени. — Неделя, Виктория, — цедит сквозь зубы. — Не больше. — Мне хватит, — иду к двери. Берусь за ручку, оборачиваюсь. — Спасибо, Карим. В ответ он отворачивается. Мне все равно. Не до него сейчас. Мать. Моя беременность. Бешеный отец. Избитый брат. Есть о чем переживать. А работа… Карим… Он просто начальник, пусть и очень лояльный. Списываюсь с Денисом. Он уже купил билеты на поезд. Рейс в полпервого ночи. На машине слишком далеко, да и для Агаты столько времени провести в авто будет тяжеловато. Долго думаю, сообщать ли отцу. У меня ведь с ним уговор оставаться в городе. Он может не сразу заметить мое отсутствие, а это дополнительное время. Хотя, он гнида, но далеко не дурак, узнав, что и Дениса нет, сможет все сопоставить. Главное, чтобы не догадался, о цели поездки. Но и тут сомнения. И они будут всегда. Решаю, разбираться с проблемами по мере их поступления. Пока молчать. Забираю Агату из школы. Нервно бегаю по дому. Пытаюсь собрать вещи, а вместо этого лишь бесполезно мечусь из комнаты в комнату. Предчувствие едкое, ядовитое не дает покоя. Стараюсь его прогнать, но оно лишь сильнее разрастается, превращая меня в затравленного зверька. Одно понимаю точно — эта поездка многое изменит. Глава 32 — Мамочка, спасибо! — Агата обнимает меня, выходя из туалета в вагоне. — Мне так все нравится! — Я рада, бусинка моя! — от улыбки на личике дочери, мне становится теплее. Никогда не думала, что обычная поездка в поезде вызовет такой восторг. Ведь Агата ездила со мной на отдых, мы и на самолете летали, на автобусе катались, да и поезд для нее не новинка. Но в этой поездке ее восхищает абсолютно все. Она с интересом разглядывала наше купе, которое Денис полностью для нас выкупил. Спрашивает его обо всяких мелочах. И столько восторга в детских глазах. Денис тоже заметно повеселел, с интересом стал рассказывать истории про поезда. Агата слушала затаив дыхание. Даже цель поездки в эти мгновения отошла для меня на задний план. Настолько теплая и домашняя атмосфера царила в обычном купе. — Смотри! — нам на встречу по коридору вагона идем мальчик, примерно одного возраста с Агатой, с высоким светлым мужчиной. Малыш подходит к моей дочери и крутит перед ее лицом красной машинкой. — Красивая, — улыбается моя красавица. — Это мне папа подарил! — с гордостью сообщает мальчик и оглядывается на мужчину. — А мне дядя Денис вот что подарил, — тут же хвастается Агата, деликатной маленькой золотой цепочкой на шее. — Цацки, — мальчик морщит нос, явно подражая отцу. — Можем поиграть с моей машинкой. А потом попросишь папу купить тебе такую же. — У меня нет папы, только дядя Денис, — дочь говорит это без задней мысли, без оттенков грусти. Для нее это норма. Хорошего настроения как не бывало. Отворачиваюсь, пряча эмоции. «У меня есть только дядя Денис» — слова дочери продолжают звучать в ушах. В очередной раз с небес на землю опускают, в самое болото. Указывают реальное положение вещей. А все это… просто иллюзии… вранье… Не хочу, чтобы дочь так жила! Она этого не заслужила! — Он у меня такой болтливый, — говорит мужчина, забирая сына. — А когда подарок получает, так всем обязан рассказать, похвастаться. — Дети, — приветливо ему киваю. Беру Агату за руку и веду в купе. — Вернулись, мои принцессы, — Денис радостно встречает нас. — Сейчас будем пить чай с печеньем. — Пейте, — пожимаю плечами, сажусь и устремляю взгляд в окно. — Что с тобой? — мгновенно улавливает мое настроение. Лишь отмахиваюсь. Он все прекрасно знает, но продолжает играть на два фронта. О чем говорить? Даже если бы Агата не сидела рядом с Денисом, смысла в обсуждениях все равно нет. Мы будем ходить по кругу… Единственный выход, разорвать этот порочный круг. Агата и Денис продолжаю веселую беседу. Я же ухожу с головой в свои невеселые мысли. Отвлекаюсь на сигнал мобильного. «У тебя все нормально?» — сообщение от Карима. Отвечаю утвердительно. Вру. Я уже и забыла, как это, когда нормально. Карим интересуется о некоторых клиентах, уточняет рабочие моменты. Связь плохая, отвечаю по мере того, как она появляется. — Кто пишет? — Денис хмурится. — Карим, — скрывать это не вижу смысла. — А не поздно ли для его посланий? — цедит сквозь зубы. — Ты вообще-то в отпуске. — Я же не сплю, — снова смотрю в телефон, проверяя, не появилась ли связь. — Конечно, прости, как я мог забыть, у вас же особые отношения. Босс и подчиненная — это далеко в прошлом, — шипит, явно сдерживая ярость. — Бред, — фыркаю. То, что Карим и Денис терпеть не могут друг друга для меня не новость. Но не Денису ставить мне упреки. Он не имеет на них никакого права. И оправдываться не считаю нужным. Денис укладывает Агату спать. Она доверительно обвивает его ручонками и целует в обе щеки. Подхожу к дочери, чтобы тоже пожелать ей сладких снов. — Мамочка, спасибо! Спокойной ночи! — Спокойной, бусинка! Агата засыпает сразу же. У меня нет желания и сил общаться с Денисом. Залезаю на верхнюю полку и отворачиваюсь от него. В спину прилетает его тяжелый вздох. Сон так и не приходит, чую, что и он не спит. Но я не поворачиваюсь, вплоть до пробуждения Агаты. Дочь с утра немного разряжает обстановку. Ее радость, неуемная энергия, любопытство, любовь — это как бальзам на измотанные нервы и истерзанную душу. К двум часа дня мы прибываем на место. Селимся в хорошем отеле. Денис снял для нас один большой номер люкс. Тут две спальни и гостиная. Места хватает. Но я снова злюсь, что он не посоветовался. Вдвоем с дочерью мне было бы спокойней. Он оставляет нас и уходит решать вопрос, касательно моей матери. Я же занимаюсь поиском няни. Хоть мне придется оставить дочь всего на несколько часов, тревога все равно есть. Доверить свое сокровище незнакомой женщине? Выхода нет. Не брать же с собой Агату в психиатрическую лечебницу. И саму меня Денис туда не отпустит. Потому до вечера я умудряюсь провести семь собеседований. Останавливаю выбор на педагоге с двадцатилетним стажем, очень милой женщине, которая заверила меня, что может приехать по первому зову. Денис появляется к девяти вечера. Серый, уставший, осунувшийся. — Я договорился, завтра к одиннадцати, — бросает, устало падая в кресло. — Еще что-то узнал? — уже знаю ответ, читаю по его глазам. — Потом, — трет глаза. — Ты няню нашла? — Да. — Дай мне ее резюме, гляну перед сном, — берет у меня из рук листок. — Спасибо. Я в душ и спать. От него пахнет какой-то обреченностью. И без слов понятно, что Денис оттягивает неприятный момент правды. Только от этого лучше не станет. Все же не донимаю его расспросами. Иду в комнату к дочери и в обнимку с Агатой проваливаюсь в тревожный сон. На следующий день к одиннадцати мы подъезжаем к серым воротам. Это далеко не новомодная клиника. Старое, огромное здание с плесенью на стенах. Едва захожу на территорию, ноги подкашиваются, голова кругом, тошнота к горлу подбирается. Денис мгновенно ощущает перемены, поддерживает меня. К нам на встречу идет седовласый мужчина с длиной бородой, пожелтевшей в районе губ. Сдержанно здоровается и просит идти за ним. Хочу что-то спросить, а язык не слушается. В горле колючий ком, цепляюсь ледяными пальцами за руку Дениса. Сейчас он моя опора. Без него не знаю, как бы справилась. Врач открывает нам палату. Жестом приглашает войти. Денис заходит первый. Я следом. Комната жуткая. Грязно-зеленые стены с облупившейся краской, затхлый, удушливый запах. Металлическая кровать, грязный матрас, рваное одеяло. Покосившаяся тумба, на которой стоит пластиковый стакан с мутной жидкостью. Зарешеченное окно, у которого стоит табуретка. На ней сгорбившись, сидит женщина в черном платке. Она медленно поворачивается к нам. Когда вижу ее лицо, не удается сдержать эмоций и с губ срывается жалобный стон. Глава 33 — Что с тобой сделали? — шепчу, едва шевеля губами. На меня смотрит старушка с перекошенным лицом. Безумные глаза и печать боли на лице. Маме ведь за пятьдесят, а выглядит она как восьмидесятилетняя старуха. Но даже не морщины пугают, а искривленный страданиями рот, одна бровь ниже другой, один глаз опущен. Мама смотрит сквозь меня. Будто не видит. Не сразу понимаю, что ее внимание привлек Денис, который стоит в стороне. — Ты! — вскрикивает пронзительно. — Еще не помер! — скалится, обнажая два передних черных зуба. Она начинает дрожать, тыкает в Дениса пальцем и визжит. — Тише. Катерина, — делаю шаг к женщине. Хочу ее успокоить. Не знаю как. Я растерялась. Как себя вести? Ведь если она продолжит, нас просто выгонят. Она не слышит мня. Очень медленно надвигается на Дениса. Оглядываюсь. Он тоже сбит с толку. Не знает, как реагировать. — Катерина, мы с вами не знакомы. Вы ошиблись, — Денис говорит мягко. — Ты душу продал! Зачем ты пришел? Снова меня изводить?! — из глаз льются слезы. Она подходит к Денису, хватает его за щеку скрюченными пальцами. — Я привел вашу дочь, — он пытается осторожно убрать ее руку. — Катерина, мы не желаем вам зла. — Мама, — всхлипываю. Лишь раз и то случайно я увидела фотографию своей матери. Когда мачеха наводила порядки на антресолях, из альбома выпал маленький снимок очень красивой, улыбающейся женщины. Мне было лет пять, я подняла его и с интересом стала рассматривать. — Кто это? — поинтересовалась у Галины. — Твоя гулящая мать, — женщина злобно фыркнула. Забрала у меня из рук снимок и разорвала его на мелкие кусочки. — Зачем! Не надо! — я плакала от дикой обиды. Мне так хотелось забрать ту фотографию. Глядя, как маленькие кусочки фото падают на пол, я испытывала первую в жизни дикую боль. Словно мое сердце рвали. — Я твоя мать! Запомни! — крикнула. — А эта! Эта тебя бросила. Ты ей не нужна. А я тебя воспитываю! — она аж побагровела от злости. Кто я?! — дернула меня за косичку. Я молчала, продолжая сквозь слезы смотреть на разорванное фото на полу. — Кто я для тебя?! Быстро сказала! — дернула сильнее. — Мама, — пискнула испуганно. — Повторила! — Мама, — сказала громче, лишь бы скорее убежать к себе. Я была маленькой, но образ с фотографии навсегда остался в памяти. В особо тяжелые моменты, я всегда представляла улыбающуюся красавицу, мою маму, мысленно делилась с ней тревогами, просила совета. И мне становилось легче. Сейчас же ее узнать невозможно. Слишком уродливые следы оставила жизнь, но я ни капли не сомневаюсь — это моя мать. Сейчас же она продолжает шипеть на Дениса. Потом начинает что-то бессвязно бормотать. Ничего не разобрать. Это жутко слышать. Охватывает суеверный ужас. — Успокойтесь, пожалуйста, — Денис берет ее за руки. Заглядывает в глаза. — К вам пришла ваша дочь. Виктория! Помните ее? — Дочь… девочка… — старушка замирает. — Победа… она станет победой, — мотает головой. Испуганно оглядывается и только сейчас замечает меня. — Победа и моя погибель… гибель… падение… — рот ее кривится. — Мама. Ты помнишь меня? — делаю шаг навстречу к ней. — Я так долго тебя искала! — Зачем ты меня искала, моя погибель? — она скрещивает руки на груди, в безумных глазах явно читается испуг. — Я дочь твоя! Виктория! — она смотрит так, что хочется сквозь землю провалиться. Что угодно сделать, лишь бы не видеть этого взгляда. — Победа-погибель, — ставит два указательных пальца так, что образует крест, и направляет его на меня. — Сгинь! — поворачивает голову к Денису. — Зачем ты привел ее? Как ты мог? За что? Неужели тебе мало моих мучений? — Мы хотим вам помочь, — Денис вновь берет ее за руки. Пытается успокоить. — Катерина, мы не желаем вам зла. — Мама, что с тобой произошло, ты помнишь? — ее взгляд окунает в ледяную воду, чувствую, как внутри все покрывается льдом и только едкий страх, продолжает распространяться по венам. — Победа-погибель, — шипит, снова выставляя на меня крест из своих пальцев. Надвигается на меня, безумно вращая глазами, — А тут, — с неожиданной ловкостью и проворством, тыкаем мне в живот пальцем. — Живет дитя порока, — падает на колени, начинает неистово молотить кулаками по полу. Глава 34 Дальше на крик прибегают санитары, врач. У мамы истерика, и чем больше на нас с Денисом смотрит, тем сильнее выходит наружу ее безумие. — Надо с врачом поговорить, — хриплю, прислонившись к стене около палаты. — Поговорим, — Денис притягивает меня к себе, обнимает. По хаотичным ударам его сердца понимаю, что встреча и его встревожила. — В этом всем безумии есть доля истины. Я обязана во всем разобраться, — шепчу ему в шею. — Она приняла меня за отца, — тяжело вздыхает. — Ты же на него внешне не похож, — хмурюсь. Эта мысль и меня посетила. Возможно, мать увидела то, что мои влюбленные глаза не замечают. И сходство у отца с сыном гораздо больше, чем я привыкла думать? Мне претит сама мысль, что Денис хоть что-то мог взять от Ярослава. Но хочу я того или нет, а в нем течет кровь отца. — Я знаю, что она видела во мне его. Просто знаю, — он гладит меня по спине. Легкие, успокаивающие движения. — Значит, они были знакомы… Отец тебе ничего не рассказывал? — Вскользь упомянул, что знавал ее. Все. — Тут нечто большее. Если просто знакомы, она бы так не реагировала. Есть нечто грязное в прошлом. — Боюсь, грязи больше, чем мы предполагаем. — Надо ее отсюда забирать. Определить в нормальную клинику. Возможно, ей помогут. Тут она пропадает, — всхлипываю. — Я уже подыскиваю хорошее место для Катерины. Мы как всегда думаем с Денисом в одном направлении. Встреча с лечащим врачом оставляет неприятный осадок. Мужик очень скользкий. Сыплет медицинскими терминами, убеждает, что делали для мамы все, что было возможно. Дает понять, что нам лучше оставить ее тут, потому как, надо смириться, что она доживает свои последние дни. Мать находится тут двадцать пять лет. Когда врач озвучивает эту цифру. Мне дурно становится. Столько лет провести в этих стенах… тут практически любой с ума сойдет. Попала она сюда из-за вызова соседей. Она крушила съемное жилье, в приступе психоза, соседи вызвали полицию, а те в свою очередь врачей. После обследования ее определили сюда. Так она тут и существует. Никаких надежд на исцеление нет. Врач говорит заученно, без малейшей запинки. В глаза старается не смотреть, показывает свою занятость. — Мутный, — говорит Денис, когда мы покидаем кабинет врача. — О да, — меня аж передергивает, хочется душ принять и смыть с себя липкие ощущения. Идем по мрачным коридорам лечебницы. Перед глазами перекошенное лицо матери. Мне двадцать восемь. Матери не стало в моей жизни, когда мне было пять месяцев. Значит еще года три она как-то жила, чем-то занималась, прежде чем попасть сюда. — Простите… — у лестницы нас останавливает пожилая женщина в белом халате. Вопросительно смотрим на нее с Денисом. — Вы дочь Катерины, верно? — Да. — Я тут работаю тридцать лет. Помню, как ее привезли. Как она днями и ночами напролет плакала. Ее тогда такими сильными препаратами пичкали. Я пыталась сказать, что это ее погубит. Но кто меня слушал, — разводит руки в стороны. — Тогда еще Петр Венедиктович у нас работал. Сейчас уже нет его на свете. К нему мужчина приходил, импозантный, важный такой. Про вашу маму беседа у них была. Я не удержалась, молодая, любопытная была. Подслушивала. Да и жалко было, красивую, несчастную женщину. Столько скорби, столько отчаяния в ее глазах. Но никак не безумие, — поджимает губы. — Не была она больной. Несчастной да. Но не больной. Но в этих стенах, мы все и пациенты, врачи, медперсонал с ума сходим. Место такое… — О чем этот мужчина говорил с врачом? — облизываю пересохшие губы. — Просил, чтобы не выпускали. Чтобы «позаботились», препараты просил сильнее. Чтобы она прошлое забыла. Угомонилась и смирилась, что до конца дней тут будет. Деньги дал. Я не видела, но догадалась. Потому что с этого момента, Катерину стали усиленно пичкать такими препаратами… вам лучше не знать. Я пыталась было не давать ей часть препаратов … но меня быстро вычислили. Стали угрожать и отправили работать в другое крыло. — Вы помните этого мужчину? — Денис достает телефон и начинает что-то там искать. — Да, он отчетливо в память врезался. — Если, предположим, сбросить годы, это мог быть он? — поворачивает к ней экран с фотографией своего отца. Женщина долго рассматривает, щурится. — Нет… определенно не он. Я уверена. — А может, — тут уже я достаю свой телефон и нахожу фото отца. — Вот этот мужчина? — Нет, — мотает головой. — У того были сильно уши оттопырены. Я еще подумала, симпатичный такой, а уши все портят. Недоуменно переглядываемся с Денисом. Никто лопоухий из знакомых не приходит на ум. — Вы уверены? — все же уточняю. — Да. Я бы узнала его. Все же уверенности нет. Двадцать пять лет могут очень сильно изменить внешность человека. — А она тогда что-то говорила? Когда была еще в себе? — Она плакала. Просила ее отпустить. Обещала быть послушной. И постоянно повторяла: «Яр». Просила прийти к ней, спасти, забрать. А потом… после препаратов, она на долгое время вообще замолчала. Ни звука не произносила. Только плакала и смотрела в одну точку. — Спасибо… — слово дается с большим трудом. Горький ком в горле мешает дышать, говорить. А когда прощаемся с женщиной, у меня и вовсе ноги подкашиваются. Денис подхватывает меня на руки и несет к машине. Бережно усаживает на заднее сиденье. — Вик, надо бы в больницу, — взгляд испуганный. — Ты зеленая… — Не надо… справлюсь, — стараюсь выровнять дыхание. — Такие потрясения, могут быть опасны для нашего ребенка, — выдает, прижимая мою ледяную руку к губам. Глава 35 — Что? — растерянно моргаю. Он застал меня врасплох. Не ожидала. Говорить Денису о своей беременности я точно не собиралась. Не сейчас. Не в данной ситуации. Облизываю пересохшие губы, пытаюсь унять тревогу и лихорадочно соображаю, как поступить. — У нас будет малыш, — ловит мой взгляд и не отпускает. — Откуда ты узнал? — спрашиваю хрипло. — Не знал, догадывался, — в глазах лукавые искорки. — Ты сама мне сейчас все подтвердила. Чувствовал, что ты меняешься. А потом Катерина сказала, а такие люди… — запинается, прикрывает глаза. — Они подобное хорошо ощущают. Надо же было так попасться. Спалилась. Не сообразила… Слишком он меня хорошо знает. — Это не имеет значения. Ничего не меняет, — одергиваю руку и отворачиваюсь. Нежно обхватывает мою голову ладонями, осторожно поворачивает к себе. — Это меняет все, Виктория. Поверь мне, — столько решительности в словах, взгляд твердый. — Нет, — поджимаю губы. — Поехали. Не хочу тут находиться. Он кивает. Садится за руль арендованной машины. Звоню няне узнать как там дочь. Женщина успокаивает меня, отчитывается, что у них все отлично, и они сейчас гуляют недалеко от отеля. Дает поговорить с Агатой. Становится немного легче, но тревожные мысли не уходят. Денис не захочет жить вдали от своего ребенка. Нет! Он не имеет права меня удерживать! Он не сможет признать малыша. Мы не станем семьей. А значит, я вправе распоряжаться своей жизнью. Именно к такому выводы прихожу, когда мы подъезжаем к отелю. Номер пуст. Дочь еще гуляет с няней. Вновь достаю телефон, собираюсь позвать дочь с няней домой. Не хочу с ним находиться наедине. Не сейчас. Я еще не готова. — Вик, нам надо поговорить. Пусть гуляют, — кладет ладонь на мою руку с зажатым телефоном. — Нет, — хриплю. Мне страшно. Всю дорогу настраивала себя, но нервы на пределе, и образ матери, ее жуткие слова никак не идут из головы. — Я не оставлю тебя с детьми. И Катерине мы попытаемся помочь. — Денис, — кашляю. Прочищаю горло. — У тебя беременная жена, сосредоточься на этом. Мы не пропадем. Справимся. Я благодарна тебе за помощь в этой поездке. Но на этом все. Дальше… — делаю глубокий вдох, — Дальше дороги у нас разные. — Ребенок Ольги не мой, — говорит настолько уверено, что на долю секунды действительно верю. Хочу в это верить. Но факты — вещь упрямая. Не позволяю себе попасть в ловушку его вранья. Он не хочет меня расстраивать, хочет сохранить отношения. Но способ выбрал патовый, не позволю себе надеть розовые очки. Они не спасают от боли, лишь усиливают ее. — Ден, для чего это? Пусть я старалась избегать общения с сестрой, но с ее настойчивостью бороться сложно. Потому я в курсе, как она бегала по клиникам, как тягала тебя, как вы стремились зачать ребенка. Я отлично помню день, когда вы узнали про ее беременность, как ты обжимался с ней в парке, — эти кадры до сих пор подобно серной кислоте разъедают сердце. — Или ты мне сейчас скажешь, что так радовался ее беременности от другого? — из горла вырывается грустный смешок. — Я тогда не мог вести себя иначе, — чувствую, что в нем сейчас идет внутренняя борьба. — Ты заблудился в двух соснах. Я знаю, что ты любишь Агату, ко мне не равнодушен, но Ольга… она твоя семья, и явно тоже дорога. Потому я сделаю то, что должна была давно… исчезну с горизонта. Облегчу тебе жизнь. Больше не надо разрываться… Денис, — слова даются тяжело, будто клещами их из себя вырываю. — Я не отпущу тебя, Виктория. Нет. С Ольгой у меня никогда не было семьи. Ничего вообще не было… В отличие от… — он осекается. Отворачивается. — Договаривай, Денис! — дергаю его за руку. — Я все прощу, Вик. Ты будешь всецело моей, обещаю, — резко поворачивается и целует меня. Не целует даже, пожирает со звериным голодом. Его энергия бьет через край, задыхаюсь от напора, от эмоций, от своей любви, которая взрывается во мне подобно вулкану, затапливая сознание огненной лавой. В этот миг есть только я и он. Мир замирает. Все становится не важным. Я пью его жадными, голодными глотками. Царапаю ногтями шею, прижимаюсь так, будто хочу срастись. Я падаю в пропасть вместе с ним и наслаждаюсь этим падением. Последний раз… вот сейчас и все… потом я смогу уйти… но не сейчас… Он мне так нужен… В голове проносятся обрывки мыслей. — Верь мне, Вика… Никогда тебя не отпущу… — шепчет, накрывая меня собой. Не верю… но моя потребность в Денисе заглушает все. Я просто наслаждаюсь им, беру все, что он может мне дать на этот момент. Я требовательна и ненасытна, жадная и алчная к его ласкам. А потом срываюсь на нежность, растворяюсь в нем, раскрываю свое сердце, не словами, ласками показываю свою любовь. Знаю, что никогда слова не смогут быть красноречивее. Я признаюсь, ни сказав, ни слова во всем, что у меня на душе. В том, что он всегда был и останется моим единственным мужчиной… Я прощаюсь… умирая от наслаждения и заливаясь горькими слезами. Глава 36 Денис Он никогда ее не отпустит. Он знает, насколько жалок, в попытках уцепиться за прошлое, убеждая себя, что его любви хватит на двоих. Веря, что и в ее душе есть искры к нему. А они точно есть, он чувствует, невзирая на все проделки Виктории. Если бы только она… но слишком многие постарались, чтобы лишить его смысла жизни. Сейчас их близость была спонтанной, эмоции взяли верх, он ощущал свою Викторию сердцем, она открывалась, тянулась к нему. И за эти моменты, он готов на многое закрыть глаза, как впрочем, уже и делает много лет. А теперь у них будет ребенок. Еще один ребенок от любимой женщины. Колкая и ядовитая мысль промелькнула в мозгу, что это может быть вовсе не его ребенок. Но Денис уничтожил ее в зародыше. Он чувствует, малыш его. Есть вещи, которые не надо спрашивать, проверять, ты их просто ощущаешь всеми фибрами души. Сейчас он ощутил их ускользающее счастье, пропитанное горечью. Дверь хлопнула. Пришли Агата с няней. Виктория вскочила с постели, быстро оделась и обежала к дочери. Денис же продолжил смотреть в потолок, терзаемый невеселыми мыслями. Они атакуют всегда. Он привык с ними жить, судорожно искать способы выбраться из паутины, но каждый раз осознавать, что паучьи сети, слишком умело расставлены. Он уже и не помнит, как это не любить. Всю свою сознательную жизнь, он живет со всепоглощающим чувством к Виктории, она стала его смыслом жизни, едва увидел ее в пять лет. Он отчетливо помнит, как тогда мальчишкой ощутил нечто странное, необъяснимое, словно в этой маленькой девочке заключено все, что ему дорого. Будто он в ее маленьких ладошках, и никогда он больше не сможет дышать без нее. Но с любовью пришло и чувство беспечности. Все у них складывалось хорошо. Они не расставались, гуляли, делали уроки, обсуждали детсадовские, а затем школьные дела. Они делились всем. Жили в своем мире, и Денису не очень хотелось выглядывать наружу. Родители не были против. Виктория часто приходила к ним домой. Его мать кормила ее вкусными обедами, пекла пирожки и торты. Отец улыбался и интересовался их делами. Родители Виктории тоже относились к нему неплохо. Правда, он всегда недолюбливал Галину, она казалась ему неискренней, скользкой. Но ведь она не родная мать Виктории. Еще тогда Денис пообещал, что компенсирует возлюбленной все. Он жаждал, чтобы она никогда не испытывала недостатка в любви. Ничего в те годы не подсказывало о надвигающихся переменах. О том, что они могут расстаться, и он женится на другой. Чуйка не срабатывала. Денис купался в своем счастье и был слеп и глух к черной паутине, которая уже медленно оплетала их. Едва он поступил в институт, как отец сразу же изъявил желание ввести его в курс дела. Отец был своеобразным, часто напоминал хитрого лиса, был всегда очень скрытным. К Денису он относился хорошо, брал с собой на работу, водил в кафе, они частенько гуляли в парке. А вот к сестре он был гораздо строже, мог вынести мозг за малейшую провинность. Сразу же наказывал, лишал любых привилегий. С матерью на людях он был сама нежность, а вот дома, за закрытыми дверьми, Денис не раз заставал плачущую мать. Именно отношение отца к матери и сестре не давало ему раскрыть сердце отцу. С сестрой же Денис всегда был дружен. Если ее наказывали, тайком приносил ей сладости, поддерживал и делал все, чтобы она не расстраивалась. Он безумно любил и сестру и мать, а Виктория в его сердце занимала всегда первое место. Три года Денис подрабатывал в фирме отца. Вникал в его бизнес. Поначалу действительно старался. После занятий в универе бежал в офис к отцу. А потом осознал, что не сможет там. Не надо ему наследство, не нужна компания. Он хочет всего добиться сам. Не зависеть от родителя, не жить по его указке. О чем он и сказал отцу. Заявил, что больше не будет работать на него. Задумывается о собственном бизнесе. Были идеи, кое-какие накопления, он понимал с чего начинать и в каком направлении развиваться. Отец воспринял новость спокойно, но посоветовал хорошо подумать. Зачем спешить, впереди еще два года учебы. Для чего начинать с нуля, если он может обеспечить его должностью и отличным окладом. Но Денис был не преклонен. Нечто подсказывало ему, что он обязан выбрать свой путь. Они с Викторией не должны ни от кого зависеть. Скоро они поженятся, и он перевернет весь мир, но добьется успеха, сделает все, чтобы его женщина ни в чем не нуждалась. Независимость их семьи, чтобы никто не указывал, не лез в их дела, он к этому стремился и Виктория его поддерживала. Она тоже не просила у своего отца помощи. Хотела добиться всего сама. И они шли к своей цели. Когда они перешли на четвертый курс, Денис сделал предложение любимой. Заказал у ювелира кольцо, сам разработал дизайн, снял маленький уютный ресторанчик, нанял музыкантов, усыпал дорогу лепестками роз. Стал на одно колено и сказал заветные слова. Он никогда не забудет, какой искренней радостью светились ее глаза, как он кричала от восторга, как обнимала его и не переставала целовать. А потом была волшебная ночь, полная страсти, нежности и взаимных клятв. Родители восприняли новость на первый взгляд неплохо. Обговаривали дату свадьбы, интересовались, какое они хотят торжество. Никакого. Денис и Виктория просто хотели быть вместе. Это их праздник, их личный триумф счастья. Но если родителям важно устроить банкет, пусть так. После же они уйдут в свою независимую жизнь. Когда с датой свадьбы все было решено, Денис стал активно работать над созданием своего дела. Виктория устроилась в маленькую фирму по продаже косметики. Ей там очень нравилось, она взахлеб рассказывала, сколько там перспектив, и какой отличный у нее начальник. Денис не учуял подвоха и тогда, он был слишком ослеплен своим счастьем. А потом в их дверь постучала его болезнь и все резко изменилось. Он и представить не мог, что родной человек, та, которой он доверял больше чем самому себе, сможет отвернуться от него. Но это было далеко не все, что подобно лавине свалилось на его плечи. Глава 37 Когда Денису сказали, что Ольга будет его донором, он несказанно обрадовался. Клиника в Испании, где ему непременно помогут, и он сможет вернуться к любимой. Прощались они странно, Виктория до крови кусала губы, плакала, и в основном молчала. Лишь прижималась к нему так, словно прощается… Тогда ему невольно закралась мысль, что она знает больше о его диагнозе и Дениса не спасти… Но все оказалось проще… она прощалась с их отношениями, ведь на горизонте у нее маячили совсем другие перспективы. Всю дорогу в Испанию Ольга тараторила без умолку. У Дениса аж голова разболелась. Они никогда не были дружны с сестрой Виктории. Хотя и вражды у них не было. Скорее просто не замечали друг друга. Полное безразличие. А тут Ольга не переставая улыбалась, развела бурную деятельность. Общалась с врачами, персоналом, выбивала Денису лучшие условия, приносила домашние обеды. Это вводило в ступор. К чему все? Он был с ней вежлив. Вымученно терпел ее болтовню. Ведь Ольга станет донором, и за это он был ей благодарен. Отец с его матерью и сестрой тоже приехали. Договаривалась о лечении. Мама с сестрой не отходили от его постели. Со своей старшей сестрой Денис был в отличных отношениях. Даша была ему другом. Она была невероятно красивой девушкой, умной, целеустремленной, в восемнадцать лет помимо учебы открыла свое маленькое дело. И если Денис кому и мог доверить свои переживания, то только сестре. — Не обижайся на Вику. У нее учеба, работа, ей нельзя все потерять. Мы что плохо за тобой присматриваем братишка! — говорила ему, видя, как Денис грустит, глядя на снимок своей возлюбленной. Он умом все понимал, а вот сердцем… сердцем знал, что будь он на месте Виктории, наплевал бы на все, лишь бы быть с ней рядом. Она была на первом месте. А Виктория даже не звонила, не спрашивала, как они приехали, как проходит лечение. Его сообщения были прочитаны, но ответа не было. Это терзало Дениса днями и ночами, не давало сосредоточиться на лечении. Он ощущал, что происходит нечто нехорошее, но что понять не мог. Тревога грызла его и доставляла больше мучений, чем сама болезнь. Хоть свое нахождение в клинике он не мог назвать не комфортным. Мать, сестра, Ольга, отец который периодически приезжал. Надолго он бизнес оставить не мог потому мотался из страны в страну. Ольга в Испании предстала перед ним в новом образе, он стала одеваться откровенно. И это в стенах клиники! Улыбалась, приносила ему еду, очень много времени проводила рядом. Дениса такие перемены откровенно бесили. Он знал Ольгу с детства, но для него она всегда была бледной неприметной молью. С ней особо даже поговорить не о чем было. Их интересы никак не пересекались. Но он терпел в благодарность за ее донорство. — А Олька то к тебе клинья подбивает! — сказала сестра, когда они остались одни. — С чего? Я ее никогда не интересовал, — пожал плечами Денис. — Ну мож повзрослела, разглядела, какой ты у нас красавчик, — улыбнулась Даша. — Очередной минус ей. Она прекрасно знает, что я с ее сестрой! — злобно фыркнул. Вспомнив о Вике, он снова помрачнел. Любимая опять не ответила на сообщение, звонок тоже не был принят. — Чем-то паршивым это все пахнет, братец, — задумчиво произнесла Даша, улавливая его настроение. — Знаю… — Я попробую разобраться… Через неделю от Вики пришло сообщение, она сухо написал, что рада его успехам и верит в полное выздоровление. На этом все. Зато Ольга еще сильнее активизировалась. Она уже практически не покидала палату Дениса, не давая ему возможности побыть наедине с матерью и сестрой. На его просьбы оставить его ненадолго в покое, с неизменной улыбочкой сообщала: — Я безумно за тебя переживаю. Ден, мне тут спокойнее, иначе сердце не на месте. Брала его за руку, от чего его передергивало. Лечение продвигалось медленней, чем ему хотелось. От Вики по-прежнему не было вестей, и это сводило с ума. Чтобы как-то избежать общества Ольги, о частенько сбегал из клинки и просто гулял по городу. А потом случилось то, что и вовсе перевернуло его мир. Сестру столкнули с многоэтажного дома, в котором отец снял для нее квартиру. Она находилась в критическом состоянии в больнице. Экспертиза подтвердила, что Даше «помогли».. это не был нечастный случай… Но кто и зачем? Мать мгновенно постарела лет на десять, Денис едва передвигался от слабости. Невзирая на запрет врачей, он поехал в больницу к сестре. Он обязан быть рядом с Дашей. Вечером приехал отец. Он предлагал любые деньги, чтобы сестра пошла на поправку. Лишь бы ее спасти. Денис держал ее за руку и шептал как заведенный лишь одну фразу? — Даша живи! Не помогло. Сердце Даши остановилось, когда он был в палате и сжимал ее руку. Глава 38 Мать едва вытянули с того света. На нее было страшно смотреть, и сам Денис не мог прийти в себя, поверить в случившееся. Он ходил, доставал полицию звонками требуя расследовать дело. Он хотел найти виновного. Но все безрезультатно. Отец обещал помочь, подключить свои связи, но это тоже не дало никаких результатов. Горе сломило их. И в такой момент от Вики он получил всего одно сообщение: «Соболезную». Она не позвонила, ни приехала… ничего… Разве так поступает любящий человек? Ольга же, наоборот, не отходила от Дениса ни на шаг. Была рядом, помогала его матери, утешала. А Виктория… общие знакомые передали Денису фотографии, где она развлекалась на какой-то вечеринке, сидела на коленях у чужого мужика и смеялась. Ей было весело… Таких фото и потом было много… Виктория вела себя так, словно его и не существовало в его жизни. Но даже после всего, Денис не мог перестать ее любить. Он называл себя малодушным ничтожеством, ругал последними словами, но это не отменяло факта, что Виктория продолжала оставаться центром его вселенной. Так и проходило его лечение в душевных муках, сожалениях о так внезапно ушедшей сестре, поддержке мамы, и при этом Денис еще боролся за свое здоровье. Ольга помогала, ни разу не высказала недовольства, выполняла любое его желание, только это еще больше раздражало. Ему претила само осознание, что она находится рядом, а Виктория нет. Возвращение в страну было волнительным. Денис безумно соскучился, но не знал, чего ожидать от встречи с возлюбленной, после всего, что случилось за это время. Перед глазами постоянно всплывали фотографии, где она была в объятиях неизвестных мужчин. Они ведь любили друг друга! Почему она так поступала? Он хотел выяснить все. Но одно знал точно — от нее не откажется. Простит. Потому что без нее… без нее попросту нет жизни. Из аэропорта он первым делом побежал к ней домой. Открыл дверь ее отец. Вежливо пожал руку, сказал, как он рад, что лечение прошло успешно. Рукой указал на комнату, в которой была Виктория. Денис переступал порог со странным ощущением, словно шагает в пропасть. Она стояла спиной к нему. Смотрела в окно. Медленно повернулась. Лицо бледное, больше похоже на маску. Он сделал шаг, хотел обнять. Но она предупреждающе выставила руку вперед. — Я рада, что ты выздоровел. Но у меня теперь другая жизнь. У меня есть молодой человек. Для тебя нет места. Будь счастлив с Ольгой. Вы будете отличной парой — заявила сразу же скороговоркой, словно боялась сбиться, запнуться, недоговорить. Он знал свою Вику слишком хорошо, понимал, что она на себя не похожа, отгораживается словно чужая. Сделал попітку приблизиться, сломить ее барьеры. Тогда он уже простил ей отчуждение, отсутствие сообщений и даже… даже тех мужиков… Потом он обязательно про них спросит, но потом. Сейчас для него главное вернуть Викторию. — Викусь, ты что ревнуешь? — он предположил, то ей могли наплести небылиц про него с Ольгой. Вдруг это простая ревность? — У меня с ней ничего не было. Я очень благодарен твоей сестре, она не отходила от меня весь этот год, стала донором. Но люблю ведь я тебя, даже не смотря на все… Все же добавил в конце. Не смог сдержаться, ее поведение отдавало жуткой горечью, отравляло сердце. — Я не люблю. Все кончено, Денис — она сказала это стальным голосом, глядя ему в глаза. Он не мог поверить. Но она не давала ни единого шанса даже приблизиться к ней. Отгородилась таким забором, что никак не подлезть. А он не способен был отпустить. Он сам ненавидел себя, за эту слабость, за любовь, которая лишала сил. — Это не правда! — он схватил ее за руку. — Единственная. Дорогая, нежная, моя, только моя… Мы же одно целое, — говорил как безумец. В отчаянии хотел завопить, что жить без нее не может. Но не успел. — Отпусти. Все в прошлом, — она оттолкнула его и поспешно выбежала из дома. Он так и остался стоять. Еще не осознавая, что потерял смысл жизни, что сердце растоптано, что его Виктория больше ему не принадлежит. — Так бывает, Ден. Она у нас своенравная. Да, и первая любовь часто так заканчивается. А Вика встретила другого человека. Она с ним счастлива, — как сквозь вату до него доносились слова ее отца. Денис тогда ничего не ответил. Он не мог говорить. Слишком сильно его разрывало изнутри. Он решил бороться. Не сдаваться. Он верил в их любовь, а вера… вера сотворит невозможное! Только чем больше попыток он предпринимал, тем больше фактов открывалось про жизнь Виктории без него. Тосковать ей явно не давали, чужие мужские руки… не его руки. Глава 39 Он не раз пытался поговорить, что-то выяснить. Чуял — любимая что-то скрывает. Вот только что? И как вывести ее на откровенность? Денис перепробовал множество способов. То Виктория напоминала напуганную лань, напуганную именно им, иногда просто сбегала, порой была холодна и неприступна. Всегда разная и никогда настоящая, он не узнавал в этой женщине свою возлюбленную. Понимал, что надо отступить. Но не мог. Любовь была сильнее гордости, сильнее доводов рассудка, она заставляла его бороться, раз за разом биться головой о забор, выстроенный Викторией. Ольга звонила ему каждый день. Старалась быть ненавязчивой, интересовалась, как его дела, рассказывала какие-то истории из своей жизни. Звонки его откровенно утомляли. Но он не мог послать ее. Очень хотелось, до зуда на кончиках пальцев. Но не мог. В нем говорила благодарность. Ведь Ольга стала донором. Спасла ему жизнь. Себя Денис убеждал, что не убудет с него, если он уделит девушке пятнадцать минут в день и просто пообщается. В одном из таких разговоров ни о чем, Ольга пролепетала нечто, что мозг Дениса не готов был воспринять: — Я так рада за Вику! Они с Каримом оторваться друг от друга не могут. Вот где настоящие чувства! Эх, я бы тоже так хотела! — Кем? Что? Карим? — Денис мотал головой, отказывался воспринимать информацию. — А ты что не знал? — округлила глаза. — Вика давно со своим начальником сошлась. У вас же все в прошлом. Первая любовь она такая, проходит, но оставляет милые воспоминания, — ласково коснулась его руки. Денис тут же одернул руку. Стал вспоминать, как любимая отзывалась о своем начальнике, как всегда его хвалила. Тогда он безгранично ей верил, и даже мысль подобная не закрадывалась. Но сейчас, сопоставив все факты, вырисовывалась удручающая картина. Чем еще объяснить ее внезапное отчуждение? Но даже невзирая на это Денис снова пытался поговорить с Викторией, добиться от нее ответов. Только это не давало результатов, она избегала его, словно боялась как огня. Несколько раз он видел, как Карим подвозит ее к дому, как они ужинали в ресторанах. Неужели вся ее любовь была мифом? Она смогла вот так просто от всего отказаться? Это не укладывалось в голове. Он чуял, что есть нечто ему неведомое, и на дне всего куча подводных камней, но добраться до них у него не получалось. А потом еще отец, проявил себя во всей «красе». Такого он точно не ожидал от родителя, это был не удар в спину, это было гораздо хуже, его закапывали заживо и Денис не видел выхода. Отец пригласил его домой на разговор. Вначале был тихий семейный ужин, потом же они прошли в комнату отца, которую он обустроил под свой кабинет. — Когда назначим дату свадьбы? Уже бы пора заявление подать, сказал, усаживаясь в массивное кожаное кресло. — У нас сейчас с Викой все не просто. Пока до свадьбы далеко, — невесело вздохнул. — Какая Вика? Сын?! Я об Ольге. Тут Денис долго моргал, смотрел на отца и не понимал, о чем вообще речь. — При чем тут Ольга? — выдавил из себя глухо. — Вы женитесь. Она тебя любит. Вы будете отличной парой, — сказал, словно уже все решено. — Она столько для тебя сделала! — Я, безусловно, ей благодарен. Но на благодарности отношения не строятся. — Ты просто не разглядел ее. Все впереди, — мягко улыбнулся как несмышленому ребенку. — Нет! — выпалил Денис, собирался развернуться и уйти. — Даже обсуждать подобное не намерен! — Ты не спеши. Не пори горячку. Сядь, — сказал уже тверже. — У меня есть Виктория, и только с ней я могу думать о создании семьи. Больше никто, — в сердце Дениса не могло быть никого кроме нее, даже после ее предательства. — Хотел по-доброму, — отец, положил руки на стол. — Но если не хочешь, хорошо… поговорим иначе. Включил ноутбук. Несколько кликов мыши и он поворачивает к нему монитор. Там запись с камеры, как его мать входит в квартиру, которую отец снимал для его сестры. — И что? — мозг Дениса еще отказывался верить. — Дата, сынок, время, глянь! — на лице отца расползлась довольная ухмылка. — Именно после визита нашей уважаемой матушки не стало твоей сестры. У меня есть еще и свидетели, которые подтвердят, что на момент ее гибели, мать была рядом с ней. — Даша упала с крыши… — Видео, к сожалению, не сохранилось, но есть соседи, которые видели, что они направились туда вместе, и как потом твоя мать поспешно убегала. Я сейчас вся замял, но если мы не договоримся, мне ничего не будет стоить дать делу ход. — Мать любила Дашу! Она бы никогда подобного не сотворила! — Даша была напоминанием о человеке, который ее предал. Любит мать тебя… а Дашу, — машет рукой, — Так… терпела. — Ты знаешь, что это не правда! — Денис вскочил, схватил отца за полу рубашки. — Посмотрим, что скажет следствие, — заявил, нисколько не меняя спокойного тона. — Я докажу! У матери должно быть алиби! Ты все подстроил! Я тебе не верю! — А тут верь или нет, сынок. Есть факты. И мне интересно, — тут он хитро прищуривается, — Как ты собираешься что-то доказывать, пребывая за решеткой? — Чего? — от неожиданности, он отпускает отца и отходит на несколько шагов. Его шатает, так словно его беспрерывно лупят дубиной по голове. — Ты у меня работал. Успел натворить дел…ммм… лет этак на восемь-десять, это если по минималочке. — Я ничего не делал! — А вот документы, которые ты подписал, доказывают обратное, — отец с невозмутимым видом достает бумаги из ящика стола протягивает их Денису. — Это копии, можешь ознакомиться, хорошо изучить. На всех документах красуется его подпись. Денис точно знает, что ничего подобного не подписывал, и уж точно ничем таким не промышлял. Но как доказать? Экспертиза… Возможно. Но также есть вероятность, что он что-то по неопытности мог подписать не глядя, когда секретарь приносила ему кипы бумаг на подпись… — Зачем это все… — у него мир рушится, ноги не держат. — Ради твоего счастливого будущего сынок, — изрекает отец. — Мое счастье с Викой! — Вика дочь падшей женщины, у нее плохие гены. И сама она хоть и не опустилась до своей матери, но ведет такой же разгульный образ жизни. Ничего тебе с ней делать. И к тому же, своей свадьбой с Ольгой ты сможешь ее защитить. — Что с Викой? — Денис выкрикивает. Страх за любимую обжигает нервные окончания. — Ты думаешь у нее там на фирме все чисто? Она может последовать за тобой, и будете долгие годы писать друг другу слезливые письма, каждый из своей колонии. Я уж не говорю, что симпатичную женщину может ожидать, если она попадет в подобные места… а тем более, если кто-то даст наводку и по-дружески попросит, хорошо ей заняться. — Какой же ты… — дальше последовал поток ругательств, которые, увы, ничего не меняли. — Я заботливый отец! — он явно гордился собой. — Ты еще ответишь за это… — процедил Денис. — И не забывай! Мне не нужен фиктивный брак. Ольга тебя любит и у вас все должно быть по настоящему. И поверь мне, уж я найду способы проконтролировать это. Глава 40 Денис мог сколько угодно махать кулаками, выкрикивать оскорбления в адрес отца. Но это ничего не меняло. Его прижали со всех сторон. Он ощущал себя беспомощной марионеткой, и не мог этого изменить. Тогда отец предстал перед ним в новом обличии, беспринципного существа, которое ни перед чем не остановится. Он смотрел в глаза отца, и видел там холодную, промозглую тьму. Этот человек не знает что такое чувства, любовь, он пойдет по головам, уничтожит своего сына, жену, кого угодно, лишь бы все вышло согласно его задумкам. Капкан захлопнулся. Выход? Его не было. Денис не спал несколько ночей, метался как загнанный зверь, искал выход из западни. Все тщетно. Отец продумал все. Но это все равно было не самым ужасным. Он бы мог перенести все, справиться с любыми проблемами, если бы не чувство тотального одиночества. Он остался один в целом мире. Женщина, благодаря которой он дышал, жил, ради которой готов был отдать все, больше ему не принадлежала. Виктория ушла в другую жизнь. Предала их чувства, вычеркнула его. Он долго не хотел верить. Но факты атаковали его беспрерывно, как и поведение Виктории. Она не хотела его слышать, отвернулась в самые тяжелые моменты жизни. Так на что он еще надеется? Не было никакой любви, ей было просто удобно, а он наивный дурак все придумывал. Денис был опустошен и морально сломлен. Разговор с отцом, показал, что его жизнь больше ему не принадлежит. Сражаться? За что? Ведь если на самого себя без Виктории ему было плевать. Ничего не страшило, потому как внутри все погибло, сгнило, сгорело, там был лишь черный пепел и болезненная агония. Но оставалась мать и… Виктория, после ее предательства, Денис по-прежнему готов был отдать ради нее жизнь, всего себя. Потому он сделал единственное, что мог, что от него требовалось. Он согласился на шантаж, принял навязанные условия игры. Как-то вечером открыв дверь родительского дома, он увидел накрытый стол и Ольгу, восседающую в блестящем серебристом платье. — Сынок, вам давно пора раскрыть чувства друг другу, — сказал отец с ядовитой улыбкой на губах. — Ярослав, возможно, не сейчас, — опустив голову и глядя на свои дрожащие руки, пролепетала мать. — Елена! — шикнул на мать, и та сразу испуганно вжала голову в плечи, словно ожидая удара. — Пусть это не совсем по правилам, — Ольга поднялась со своего места, — Но я бы хотела при твоих родителях первой открыться тебе, — сделала шаг в его сторону. Денис скривился. Уже знал, что за этим последует. — Не стоит, Ольга, — мотнул головой. — Я не могу иначе, Денис, — руку на сердце положила, — У меня вот тут все пропитано чувствами к тебе. А после того, как я стала донором, ты врос в меня. Денис, я так тебя люблю! Всегда любила! Ждала своего часа. И сейчас я всеми фибрами души ощущаю, что ты отвечаешь взаимностью. За этот год мы так сблизились… Пусть тебе сложно открыться, я все понимаю, — подходит к нему берет за руку, заглядывает в глаза, — Просто хочу чтобы ты знал, я всегда буду рядом, всегда поддержу, рожу тебе детей, стану опорой, я сделаю для тебя все. Денис ты моя жизнь, и я уверена, мои чувства взаимны. Ольга говорила проникновенно, из глаз градом лились крупные слезы. А зрачки были стеклянные, будто неживые. В них не было ни капли эмоций. Никаких. Ее речь вызвала тошноту, жгучее омерзение. Он еще отчетливей осознал — отец победил. Только зачем это Ольге? Ее тоже шантажируют? Ей что-то пообещали? А вдруг она просто заложница ситуации? Может получиться сделать из нее союзницу? — Оленька! Я рад, что у моего сына будет такая жена! Счастья вам мои дети! — воскликнул отец с наигранным запалом. Согласия, каких-то слов от Дениса не требовалось. Они разыгрывали спектакль, определялись с датой свадьбы, а его хватало только на то, чтобы просто молчать и не высказать им все, о чем он думает и как их презирает. Ольга приходила к ним в дом каждый день. Без умолку лепетала, рассказывала новости, строила планы на их жизнь. В одно из таких «свиданий» Денис прервал ее на полуслове и выпалил: — Оль, мы не будем полноценной семьей. — Как нет? Почему? — склонила голову набок, одарила настороженным взглядом. — Осложнения после лечения, — эта идея пришла спонтанно, и в первый раз ее озвучить было сложно, — Я не полноценный мужчина. Между нами не может быть близости. — Объясни? — в ее глазах загорелось пламя надежды, ослепительно яркое. — Я стал импотентом, — выпалил. — Дааа… — протянула. И это «дааа» было таким сладким и искренним. Ни до, ни после Денис никогда не видел подобных искренних эмоций. Такое чувство, что в этот момент он ее, по меньшей мере, озолотил. — Да, — кивнул. — Денис, я обещала быть с тобой всегда. Я тебя люблю, и это не станет преградой на пути к счастью, — пропела слащаво. — Оль, ты молодая женщина, у тебя есть естественные потребности, а я не способен их удовлетворить, как и подарить тебе ребенка. Я считаю, что ты должна найти себе полноценного мужчину и строить с ним свое будущее. — Мне нужен только ты, Денис! Она не поинтересовалась, есть ли надежда на исцеление, про прогнозы врачей. Она просто приняла эту новость, продолжая вешать ему на уши сахарную вату о ее «великой любви». Тогда Денис еще больше стал задумываться о мотивах Ольги, а еще сильнее о перспективе сделать из навязанной жены свою союзницу. В силу возраста Денис еще питал иллюзии и до конца не понимал, в какой вонючей трясине увяз. Глава 41 Свадьба… такое сладкое слово для миллионов, мечта, сказка, за которой непременно последует счастливая жизнь. И будучи с Викторией он точно так же верил в пресловутую сказку. А реальность же затягивала петлю на его шее, и чем дольше шла церемония, тем сильнее Денис задыхался. Ольга была несомненно красивой, сверкала в пышном платье, улыбалась ему, а глаза в них снова была лишь пустота… за ней что-то скрывалась, но тогда он не мог думать и анализировать. Денис сверлил глазами Викторию, стоящую совсем близко в розовом безвкусном платье и так далеко. Любимая вела себя странно, постоянно вытирала слезы, и повторяла, как она за них счастлива. Вранье… он слишком хорошо ее чувствовал. Тогда Денис снова позволил надежде взметнуть белым оборванным крылом, утратил контроль, разрешил чувствам взять верх. Он подкараулил Викторию в коридоре, затянул в комнату для новобрачных, забыв про весь мир, про горести, боль, предательство, позволив их телам сплетаться, а душам парить в невесомости. Невзирая на окружающее их болото, та ночь была поистине волшебной. Даже сейчас Денис с трепетом ее вспоминает. Тогда они практически не разговаривали, но признания невысказанные, потаенные, летали в воздухе, дурманя и даря надежду. А на утро его мечты превратились в лопнувший мыльный пузырь. Горечь… сильная, испепеляющая, уничтожающая его, отбирающая силы для сражения. Виктория вновь стала неприступной, далекой. Словно и не было этой волшебной ночи. Тогда Денис сломался, он напоминал себе пустую оболочку. Продолжал работать, есть, двигаться, говорить, по инерции… А еще жить с одной квартире с новоиспеченной супругой. Если его сейчас спросить, как прошли те первые месяцы их совместной жизни с Ольгой. Он ничего не ответит. Он не помнит. В памяти лишь только горечь и пустота. Когда же он узнал, что Виктория покинула город, то тьма сгустилась. До безумия оставалось пол шага… И Денис жаждал его, призывал… теперь он мечтал о забвении. Любовь — яд, медленно уничтожающий его. Лучше сойти с ума, не помнить ни себя, ни своего имени, ни тем более, ЕЕ… Ту что проросла в него настолько сильно, что он больше никогда не ощутит себя цельным человеком без Виктории. И все бы непременно закончилось его безумием, если бы не странный случай, пробудивший его. Денис проснулся ночью, от дикого ощущения наполненности. Его сердце выпрыгивало из груди, любовь душила, но не так как раньше, нежнее, сильнее, настойчивей. Она будто наполнял его и толкала… гнала прочь из города к ней… к его Виктории. Денис не понимал почему, зачем, но тем же утром он стал пробивать в каком городе Виктория. Потребность увидеть ее была нечеловеческой. И он подчинился порыву. Узнал город и вылетел к ней. Каково же было его удивление, когда он обнаружил возлюбленную в роддоме. Их дочь позвала его, вернула к жизни. Едва появившись на свет, она научила его бороться, даже если нет ни единого шанса на победу. Бороться пока он дышит и не сдаваться. У Дениса не было ни одного сомнения — это его дочь. Его Агата. Его маленькое чудо. И она позвала его. Он успел именно к ее рождению. Теперь Денис знал ради кого будет жить. И пусть Виктория его прогоняет, пусть она ушла в другую жизнь, пусть у нее будут другие мужчины, но есть нечто, что навсегда связало их. И эта связь неразрывна. Возлюбленная и сама металась. То сдавалась и падала в объятия Дениса, то снова отдалялась. Он много раз пытался поговорить откровенно. Ничего не выходило. Помимо их связи был еще и барьер, который Денис не способен был преодолеть. Все эти годы, он пытался противостоять отцу, его козням, но лишь только глубже увязал в умело сплетенной паутине. Отец требовал от него постоянной демонстрации их «счастливой» жизни. Угрожал, давил, пытаясь полностью подмять под себя его личность. А с появлением Агаты у его отца появился еще один существенный рычаг воздействия. Узнав всю гнилую натуру этого человека, он не сомневался, что для достижения гнусных целей, папаша пойдет на все и ни перед чем не остановится. Зачем ему этот цирк? Поему Ольга? Долгие года Денис не мог найти ответов. Супруга неустанно играла роль любящей супруги. Именно играла, искренностью от нее ни грамма не пахло. Если в начале их совместной жизни Денис надеялся, что сможет сделать из нее союзницу. Полагал, что она такая же жертва обстоятельств, то со временем убедился — она в курсе если не всего, то многого. Напрямую жена ему никогда ничего подобного не говорила. А вот намеки, действия, поведение, все говорило о ее осведомленности. — Денис, на нас смотрят, где твоя улыбка? Покажи, как ты меня любишь. Не хмурься, а то твой папа рассердится. А ты знаешь, что он может сделать в ярости, — не раз шептала ему на ухо. — Что? — прашивал он, пытаясь разглядеть что-то в ее стеклянных глазах. — То, что тебе не понравится, — шипела ему в губы и шутливо щелкала по носу. — Что ты знаешь, Оль? — не раз спрашивал он. На что неизменно вместо ответа получал очередную лапшу о «великой любви». Дома Ольга тоже не переставала играть. Готовила, убирала квартиру, улыбалась с пустыми глазами, всячески поддерживая гнусную иллюзию. В чем ее интерес? А ведь он определенно есть иначе и быть не может. Тайна супруги мучила его и днем и ночью. Как бы ни был омерзителен этот цирк, все же человек привыкает ко всему и Денис не заметил, как втянулся. Он уже играл на автомате, улыбался так же пусто и безлико Ольге, как и она ему. Приходил домой и ел ее стряпню, поддерживал пустые разговоры, а потом ложился в постель максимально от нее отодвигаясь. Она поступала аналогично. Отсутствие близости скорее радовало ее, чем доставляло дискомфорт. Конечно, Денис не раз задумывался, если не он, то кто с Ольгой? В то, что она столько времени проводит без близости, ему верилось с трудом. Но ни разу его супруга, ни в чем замечена не была. До недавнего времени… И все же она попалась… Глава 42 Сейчас он подобрался очень близко к тайнам своей женушки. Многое раскрыл, увидел собственными глазами, осталось не так много, чтобы полностью сложить пазл. Запах победы щекочет ноздри. Но этого ничего бы не было, если бы не она… его Солнце. Виктория… он бы не выжил, не выстоял, если бы не их редкие встречи. Когда любимая сдавалась его натиску, подпускала ближе к себе, Денис в очередной раз понимал, для чего еще дышит. Для чего сражается и пытается противостоять отцу. Распутывает паутину интриг и лжи, все еще веря, что их последняя песня не спета. Она пытается забыться в объятиях других мужчин, но всегда возвращается, борется с собой, с ним, сопротивляется натиску, все же раз за разом оказываясь в его объятиях. Денис готов простить все, закрыть глаза на ее мужчин. Виктория будет принадлежать только ему, а прошлое они оставят в прошлом. Сейчас как никогда он верит в это. Он нашел рычаги давления на отца. Знает способ, как нейтрализовать Ольгу. А новость о будущем ребенке придает сил. Сама судьба говорит — он все делает правильно. Слишком много лет Денис жил по указке. Был марионеткой в руках отца. Чудовище дошел до того, что стал требовать от него сделать ребенка Ольге. Начал нести лапшу про наследника. Женушка, как и следовало ожидать, тут же принялась исполнять пожелание Ярослава. — Дорогой, нам пора подумать о детях, — заявила как-то вечером с приклеенной, искусственной улыбкой. — Какие дети! Ты знаешь мой диагноз, — фыркнул раздраженно. — Медицина не стоит на месте. Твой отец посоветовал отличную клинику. Я уверена, нам там помогут. — Нет, — в тот момент ему хотелось сжать тонкую шею жены, хорошенько встряхнуть ее и добиться ответов. С трудом сдержался. — Не стоит расстраивать твоего отца, — сказала с едва уловимой угрозой в голосе. Денис тогда ушел, громко хлопнув дверью. Потом жена не раз при его родителях рассказывала, как они лечатся, как работают над зачатием ребенка. Снова фарс. Ложь, от которой выкручивало нутро. Еще омерзительней было, что Денису приходилось молчать, словно соглашаясь с ней. А потом Ольга позвонила, срывающимся голосом попросила ее забрать из клиники. Денис приехал и застал своего отца и Ольгу вместе с врачом. — У нас получилось! Я беременна, дорогой! — жена бросилась ему на шею. В первое мгновение Денис опешил. Беременна? Реально? От кого? Зачем они вешают на него чужого ребенка? Если Виктория узнает, что она подумает? И них только все более менее стало налаживаться, эта новость отбросит их отношения назад. Виктория снова сбежит… Надо ей рассказать! — Сын, давай отойдем, — отец решительно взял его за локоть, завел в пустующий кабинет врача. — Это уже перебор! Это не мой ребенок! — выпалил, глядя ненавистным взглядом на отца. — Твой, — Ярослав поджал губы. — И ты сейчас вернешься, обнимешь жену и будешь самым счастливым будущим отцом и мужем. — Нет! — выкрикнул Денис и ударил кулаком по столу. — Да. Или ты думаешь, мне неизвестно, что ты нарушил наш уговор и снова спутался с Викой? Я понимаю все сынок, я твой отец, я люблю тебя, поэтому не стану тебя наказывать. Но сейчас ты должен поставить точку. Отпустить Викторию. У тебя скоро появится ребенок. Сосредоточься на этом. — Ребенок от любовника моей жены? И ты предлагаешь мне этому радоваться? Серьезно? — Денис, твой бизнес существует только потому, что я позволяю. Я слежу, чтобы никто тебя не трогал и ты мог спокойно работать на благо семьи. Но… ты понимаешь, что все может измениться… Да, и на работе у Виктории могут начаться проблемы… такие серьезные, — мерзко усмехается, — Проблемки… и загремит она надолго… помочь ей я не смогу. А дочь ее без матери останется, ты этого хочешь? Денис давно не работал с отцом. Он открыл сеть автомоек, которые приносили неплохой доход. Бизнес действительно шел в гору, сеть расширялась. Но он, не задумываясь, отдал бы все, лишь бы их с Викторией оставили в покое. На себя плевать, на бизнес, тоже. А вот Виктория… Ярослав ведь не просто сыплет угрозами, он их осуществит. Невольно перед глазами Дениса всплыло лицо сестры… ее больше нет. И скольких еще уничтожил Ярослав, преследуя свои гнусные цели? Из клиники они с Ольгой вышли вместе. Она радостно смеялась, держала его за руку. Ярослав шел позади них, Денис спиной ощущал его ядовитый взгляд. Жена потащила его в парк. — Нас сейчас будут фотографировать, — шепнула ему на ухо, обвивая руками. Денис приклеил улыбку к лицу, поднял ее на руки. Он все делал машинально. Привычка играть, быть пешкой в гнилом многолетнем представлении. Потом эти фотографии появятся в социальных сетях. Отец выставит на показ так называемое «семейное счастье» своего сына. Он любит публику. Игру. Лицемерие. Уважаемый человек, успешный бизнесмен, меценат, который организовывает благотворительные аукционы, жертвует крупные суммы в различные фонды. Он создал себе кристально чистую репутацию. И именно в момент наибольшего фарса, там, в парке, когда они с Ольгой отыгрывали роли, появилась Виктория. Денису тогда показалось, что отец специально все устроил, чтобы уничтожить то немногое реальное, что осталось от его жизни. Он даже увидел свое падение в ее глазах. Звон разбитых надежд. Как итог, она вновь побежала в объятия Карима. Снова всеми силами пытаясь вычеркнуть Дениса из жизни. Возможно, ему следовало ее отпустить. Она была бы счастлива без него, и не было бы угроз, слез, страданий. Только Денис не мог… любовь, всепоглощающая, убийственная вела его, она была в разы сильнее разума. Но сейчас все иначе! Денис знает, как победить монстров. Первая победа — отец сказал, где мать Виктории. Денис не оставил ему шансов к отступлению. И это только начало. — Дядя Денис, я тебе принесла, — Агата вбегает к нему в комнату, вытягивая из вязких мыслей. Протягивает ему пряник с изображением сердца. — Красота какая! — он берет из рук дочери угощение и невольно прижимает к груди. Быть рядом с дочерью, любимой женщиной, ждать появления ребенка. Он хочет настоящую семью! Разве он многое просит у судьбы? — Я маме тоже купила! — Агата садится рядом. — Мне тут нравится! — А сколько всего ты еще не видела! — Денис подмигивает дочери. — Покажешь? — глаза малышки загораются. — Непременно! Сейчас пообедаем, возьмем маму и пойдем на поиски приключений. — Дааа! — Агата целует его в щеку. Когда-то она обязательно назовет его отцом. Денис этого дождется. Он поднимает голову, ощущая прожигающий взгляд. Виктория стоит в дверном проеме и смотрит на них с Агатой. В глазах боль… она думает о том же. Денис бы многое отдал, чтобы забрать ее боль, навсегда избавить от страданий. — Я люблю вас, — говорит, прижимая дочь к себе, глядя в глаза женщине, в глазах которой заключен его мир. Виктория качает головой, закусывает нижнюю губу и уходит. Она не верит, он ее теряет. Она снова пойдет забываться в объятиях других мужчин. Перед глазами Дениса возникает лицо Карима. Он видит его так явственно, непроизвольно сжимаются кулаки. Жгучая ревность гуляет по венам. Он прикасался к его Виктории, ласкал ее, целовал… Сколько их было? Если Денис хочет счастья, он должен переступить через них. Простить. Забыть. И сделать все, чтобы стать единственным в жизни его женщины. Ведь Виктория любит, а с остальным Денис справится. Он сможет. Любовь сильнее, гораздо сильнее… — Дядя Денис, что-то случилось? — Агата пытливо смотрит ему в глаза. Девочка все чувствует, не понимает, но четко улавливает перемену его настроения. — Все отлично, принцесса! — бодро заявляет, поднимает на руки малышку, чувствуя, как демоны ревности прячутся по углам. Его девочки — его сила. Он справится. Он обязан выиграть. — Викусь, — он находит ее на балконе. — Да? — оборачивается. — Гулять пойдем! — Пойдем, — из груди вырывается тяжелый вздох. — А потом поговорим, — наклоняется к ее уху. — Нам многое надо прояснить. — Это ничего не изменит, — столько отчаяния плещется на дне ее глаз, что у Дениса пробегает холодок по спине, дыхание спирает. Нехорошее предчувствие сжимает сердце в тиски. Глава 43 Виктория Несмотря на груз давящей безысходности, день проходит отлично. Не помню, когда я столько смеялась, вместе с дочерью превратилась в ребенка и получала удовольствие от обычных человеческих радостей. Мы гуляли по городу, магазинам, покупали сувениры, весело проводили время в кафешках, пробуя местную кухню. Место не важно, даже серость и неприметность города, скрашивает наличие Дениса и Агаты. Когда душа поет, рай может быть где угодно. А моя сейчас ликует, я дышу свободно и легко. Не могу надышаться. На ум приходит жуткое сравнение — последний ужин смертника перед казнью… Становится жутко… силой воли разгоняю мерзкие образы, уничтожаю негативные мысли. Я хочу испить до дна эти минуты счастья… А потом… мне придется уйти навсегда, оставить половину своего сердца с ним и отпустить. Иначе нельзя. Я должна найти в себе силы разорвать порочный круг. Денис тоже веселый, заботливый, смотрит на меня так, то дух захватывает. Любуюсь им. На эти короткие мгновенья чувствую нас настоящей семьей. То как могло быть, но никогда не будет. В отель возвращаемся под вечер, уставшие и довольные. Агата очень быстро засыпает, обняв подушку и счастливо улыбаясь даже во сне. Денис мог стать лучшим отцом. Мог… Не станет… Хорошее настроение уносит ветер надвигающейся неизбежности. — Я пойду в душ и спать, — сообщаю Денису, который сидит во второй комнате, уткнувшись в свой телефон. — Вик, подожди. Надо поговорить, — откладывает гаджет и в мгновение ока оказывается рядом со мной. — Не имеет смысла, — из груди вырывается тяжелый вздох. — Я нашел отличную клинику, уже договорился, в ближайшее время твою маму переведут туда. — А тот врач? Он ее отпустит? — невольно вздрагиваю, вспоминая противного доктора в том жутком заведении. — Даже не сомневайся. Отпустит. И будет молчать в тряпочку. Я все улажу, солнце, — берет меня за руку, в месте соприкосновения кожа горит. — Спасибо… я все еще надеюсь, что ей можно помочь, — крупная слеза катится по щеке. — За что они лишили меня матери? Почему украли у нее жизнь? — шепчу тихо, едва шевеля онемевшими губами. — Мы это выясним. Обязательно, — Денис собирает губами мою слезу. — Зло не будет наказано. Не в нашей ситуации, — вырываю руку и отворачиваюсь. — Будет, Вик, — восклицает с уверенностью в голосе. — Я уже близко! — Близко к чему, Денис? — всхлипываю, обнимая себя руками. — К ответам. К победе. Нашей победе, Вик! — осторожно разворачивает меня к себе, заглядывает в глаза, и столько там нежности, решительности, веры. — Я нашел способ нейтрализовать врагов. Мы будем вместе! — Ольгу ты тоже собираешься нейтрализовать? — бросаю со злостью. — Она пойдет своей дорогой. Она мне чужой человек и всегда ею была. Я ни разу с ней не спал. Сказал, что из-за болезни стал неполноценным мужчиной. — Что? — смеюсь сквозь горькие слезы. — Ты восемь лет в браке, и хочешь, чтобы я поверила, что никогда с ней не спал? Ты меня совсем за идиотку держишь? — Я хочу, чтобы ты поняла, насколько я тебя люблю! — берет мое лицо в плен своих ладоней. — Я не могу прикасаться ни к одной женщине. Никого не хочу. Лишь ты, всегда только ты, и никогда кто-либо еще! — целует меня, жадно, властно, так что ноги подгибаются, голова кругом. Я действительно идиотка, раз позволяю себе, пока длится поцелуй, поверить его словам. Действительно почувствовать себя единственной женщиной в его жизни. — И ребенок Ольги не мой, — шепчет мне в губы. — А чей? — Скоро все узнаешь. Она сама тебе во всем признается. Просто верь мне, Вика. Верь, родная. Дай нам шанс. Ради Агаты, ради нашего будущего малыша, — кладет руку мне на живот. — Ради нашей любви… ВЕРЬ! Цепляюсь за него, целую, прижимаюсь, дышу им, пропитываюсь его словами. Так хочу верить. Так хочу быть с ним. Он все для меня, так всегда было и будет. — Верю, — хриплю с надрывом, нахожу его губы, уничтожаю все сомнения. Один шанс на счастье для нас. Я обязана попробовать. Я не могу сейчас от него отказаться. Отметаю сомнения, страхи, отца, его угрозы, мы справимся. Обязаны. Ведь я верю. Люблю. Он мое сердце, моя душа, мой человек. — Никогда тебя не отпущу, — Денис поднимает меня на руки, несет на кровать, окутывая своим теплом. Наша любовь осязаема, к ней можно прикоснуться, почувствовать, пить жадными глотками. Мы справимся. В эти мгновения верю ему как никогда. Глава 44 В городе мы остаемся еще на три дня. Денис решает вопрос с мамой. Ее перевозят в клинику ближе к нашему родному городу. Я сделала еще одну попытку поговорить с ней. Но едва мама меня увидела, у нее началась такая истерика, что ее пришлось успокаивать препаратами. Больно, что родная мать на меня так реагирует. Почему? Очень надеюсь, что в новой клинике врачи смогут ей помочь и мы поговорим. Я обрету маму, которой меня лишили. Возможно, я тешу себя иллюзиями, ведь прекрасно вижу в каком она состоянии, и сколько лет так провела. Но сейчас рядом с Денисом мне хочется верить в чудеса. Несмотря на проблемы, эти три дня я купаюсь в его любви, наслаждаюсь каждой минутой. Так врать нельзя! Он меня любит! Денис обещал все мне рассказать, когда мы вернемся, и он доведет дело до конца. Я тоже решила ему открыться, раскрыть правду про отца. Хоть на это шаг мне еще надо решиться. Слишком велик страх. Если отец родного сына не пожалел… Решаю подождать, когда Денис все уладит с Ольгой, расскажет мне подробности, а потом и я ему все расскажу. Если мы будем вместе, то между нами не должно быть тайн и недомолвок. Агата в эти дни тоже расцвела. Дочь тянется к Денису, старается провести с ним, как можно больше времени, слушает его рассказы с огромным интересом, доверяет секреты, которые ранее рассказывала только мне. Мы сближаемся, раскрываемся, тянемся друг к другу. Мы становимся семьей. Происходит то, о чем я мечтала. Уезжать из города не хочется. Ведь по возвращению на нас навалятся проблемы. Просто не будет. Но сейчас я готова к борьбе за счастье. На обратной дороге мы заезжаем в город, в котором расположена новая клиника для мамы. У нее отличные условия. Хорошая палата. Только Катерина ничего этого не замечает. Смотрит невидящим взглядом в окно. И лишь при моем появлении у нее начинается истерика. Врач, дает сдержанные прогнозы. Многое при мне не договаривает. Уверена, с Денисом он более откровенен. Но я не могу смириться, что жизнь мамы так и закончится в безумии. В сотый раз прошу врача сделать все возможное и невозможное. Поезд везет нас домой. Мы с Денисом сидим, словно приклеенные друг к другу, не разжимая объятий. Последние часы я позволяю себе дышать его любовью, не думая ни о чем плохом. И лишь молю судьбу, чтобы позволила мне быть с ним. — Я сейчас отвезу вас домой, решу некоторые вопросы и вечером приеду, — говорит Денис, когда поезд прибывает. — А Ольга? — Забудь про нее, — небрежно пожимает плечами и подхватывает наши сумки. Садимся в машину. Смотрю в окно на город. Зима, темнеет рано. Огромный город горит огнями, а мне неуютно. Не хочу тут находиться. Тут было слишком много горя. — Я бы хотела уехать… с тобой, — вырывается у меня. — Разгребем все и уедем, куда захочешь, — пронзает меня огненным взглядом. Так тепло становится. Успокаиваюсь. Агата весело щебечет на заднем сидении. Она уже ждет не дождется, когда пойдет в школу и расскажет подружкам о путешествии. Машина Дениса заезжает во двор моего дома. Он достает наши сумки из багажника и несет к подъезду. Меня охватывает неясная паника. Появляется желание позвать его и снова сесть в машину. Отгоняю тревожные мысли. Это все из-за приезда. Страх дает о себе знать. Мы справимся. Обязаны. Повторяю как мантру, пока лифт везет нас на нужный этаж. Открываю дверь, захожу, держа дочь за руку, Денис следом. В нос ударяет непонятный запах. И снова страх, жгучий, убийственный. — Денис… что-то не так… — не успеваю договорить, как из комнаты показываются три мужика во всем черном и в масках. Один из них подхватывает Агату на руки и скрывается с ней в комнате. — Гнида, отдай ребенка, — кричит Денис и закрывает меня собой. А не успеваю и пикнуть, как раздается выстрел. Замечаю пистолет в руке у мужчины. Денис падает на пол, я истошно кричу. На его груди расплывается кровавое пятно. — Вика… — тянет ко мне руку, — Никогда, слышишь, никогда тебя не отпущу… В следующее мгновение меня ослепляет боль. Мужчина с пистолетом ударяет меня кулаком в живот, потом еще раз. Денис пробует подняться, не может. Глаза мутнеют, закрываются… — Денис, нет! — ору, прикрывая живот. Далее следует еще один удар. Я падаю рядом с Денисом. Мужчина бьет меня в живот ногой, снова и снова. Уворачиваюсь, пытаюсь закрыться. — Пожалуйста, не надо… я беременна, — умоляю, кричу. От моих слов, мужчина начинает еще яростнее избивать меня. Превращаюсь в сгусток боли. Задыхаюсь. В глазах все меркнет. Меня тянет в черную бездну. Последнее, что вижу, погасший огонь в глазах Дениса, и его безвольно упавшая рука, в последней попытке дотянуться до меня. А дальше беспамятство, дикая боль, которая даже в черной бездне не отпускает меня. * * * Пробуждение тяжелое. С трудом удается разлепить веки. Не сразу вспоминаю, что произошло. Несколько минут неведения, чтобы потом воспоминания захлестнули адской волной боли. С трудом разлепляю веки. Хочу крикнуть, а из горла вырываются только хрипы. Сначала вижу неясный силуэт. Словно призрак в тумане. Потом призрак приобретает более четкие очертания. — Очнулась! Наконец-то! — он подходит ближе. Неясно мычу. Сжимаюсь от страха. Не хочу его видеть. Только не он. — Сейчас врача позову, — отец подходит и смотрит на меня не мигая. — Агата… Денис, — с трудом произношу имена. Хочу спросить, что с ними, не получается. Язы не слушается. — Нет, больше Дениса. Уже похоронили, — цедит сквозь зубы отец. Гортанный вопль, боль в сердце такая, что меня выгибает на постели, дикие судороги пронзают тело. — И ребенка ты потеряла, — добивает меня. Не двигается. Наблюдает за моей реакцией. — Что ж ты у меня такая непослушная, доченька. Я ведь предупреждал. Не жилось тебе спокойно, — продолжает кромсать меня словами. — Только ты виновата во всем произошедшем. ??????????????????????????- Нет! — не хочу в это верить. Не могу! — Ты уничтожаешь все и всех к чему прикасаешься, — при этом обманчиво ласково гладит меня по голове. Денис, ты ведь обещал, что никогда меня не оставишь… Конец 1 книги