– Трогай!

Захлопнулись с шипением двери и, вновь, после короткого рывка, перестало быть понятным - движутся ли они вообще. Как ни насиловал свои глаза Курт, увидеть за темными окнами хоть что-то, какое-то движение, не вышло. Зато висевшая сбоку от камина картина, изображавшая молодцеватого мужика в мундире внезапно пошла рябью, и изображенный на ней, предположительно, офицер подкрутил ус, гадко ухмыляясь.

«Чур меня», - подумал Курт, уподобляясь почти храмовой бабке и поиски смысла в окнах на всякий случай прекратил.

– Конрад, я так понимаю, что это я теперь чего-то не понимаю? Пойми меня правильно, не то, чтобы я вообще хорошо разбиралась в том, что тут происходит с самого начала, но степень моего непонимания была меньше, - скаламбурила явно ошарашенная, но уже более бодро выглядящая Ольга, сформулировав запрос достойный ее естественно-научного образования. Впрочем, глубокого ответа она ждать не стала и как любая нормальная женщина переключилась с вопросов бытия на свежеспасенного кота.

Василий воспринял обрушившуюся на него внезапную ласку стоически, как и подобает солидному, дозволяющему себя тискать зверю и даже минуту потерпел, после чего вырвался и двинулся к ближайшему дивану. Поточил об него когти, расковыряв обшивку в мгновение ока и, запрыгнув наверх, улегся так, словно всегда тут лежал.

Команда поезда смотрела при этом на происходящее с таким умилением, что у Курта закрались определенные сомнения по поводу мышей и мебели. Но озвучивать он их не стал. В конце концов, это было далеко не самым диким событием сегодняшнего даже не дня, а ближайшего часа так, что можно было позволить местным их маленькие причуды. У них тут говорящая синяя гусеница, например. Кто знает, какие мыши ее тревожат?

А, тем временем, до его ушей донесся далекий гудок. Локомотив обозначил свое существование миру и в окнах, доселе пустых, Курт заметил сначала слабые, но все более колючие искорки, сложившиеся постепенно в рисунки пускай не привычных, но созвездий!

Впрочем, через минуту, он и закономерности смог уловить. Небо оказалось все таки их, земным, просто располагались звездные скопления как-то неправильно. А потом за стеклом замелькала серовато-белая поверхность, едва-едва подсвеченная этими далекими небесными снежинками и, секунду спустя, поезд плавно втянулся в какой-то кратер, нырнул в пещеру в его стене, и, с уже вполне ощутимыми инерционными эффектами, остановился в вестибюле чего-то вроде все той же станции метро или вокзала! Но, на этот раз с интерьерами типа хай-тек.

– Наш поезд прибыл на станцию «Лунная Соната». Добро пожаловать!
– объявил толстяк во всеуслышание.
– В последние времена здесь пустовато, но я все равно рекомендую к посещению!

Курт прислушался к звучанию пространства и понял, что пока он в поезде бесполезно и пробовать. Песнь артефакта, соответствующего последнему, он запомнил для себя давно и, как предполагал, состав сам по себе являлся неким самостоятельным осколком, вроде преддверия, только очень своеобразного. По этому он предпочел уточнить:

– Так что это за место? Аномальная зона? Или реальность?

– Вы поразительно мало знаете о том, что надо знать людям, сумевшим забраться столь глубоко, - ответила ему королева пасьянса.
– Под аномальными зонами вы, юные искатели, если я верно уловила, понимаете личные миры Двенадцати?

– Простите, но в такой формулировке не понимаем вас уже мы, - ответил Курт.
– Кто такие, эти ваши двенадцать?

– О, настолько не понимаете?
– даже смутилась чему-то дама, словно Курт сказал что-то неприличное.
– Тогда вы, уж точно, не оказались бы здесь иначе, как по воле хозяйки! И я не стану вмешиваться в замысел той, что мертва ныне, хотя бы из уважения.

Что касается места, то оно расположено на темной стороне Луны. И на обратной тоже. На обратной оно имеет границы в вашем мире, на темной, его границы не определены. Но тут спокойно, поскольку его Великая повелительница более не влияет на местную реальность. Да она и сама явно хотела бы вас видеть! Вдобавок, мы привезли вас не просто куда-нибудь, а в самый центр. Просим! Воспользуйтесь приглашением. Не думаю, что вам грозит хоть что-то.

– Ольга?
– решил уточнить мнение спутницы Курт.

Но прежде, чем та ответила, развалившийся на диване Василий внезапно вскочил и в мгновение ока оказался на перроне, за едва раскрытыми дверьми. Обернулся. Тоже, так сказать, выразил мнение. И заодно продемонстрировал, что местные его в плену не держат и он, по-прежнему, свободен в своих перемещениях.

– Мне кажется он побольше меня соображает во всем происходящем, - заняла пассивную позицию Ольга, кивнув коту вслед.
– Лично я, скажу честно, устала, и не готова к приключениям. Но не думаю, что мои решения объективны. А мнение что-то значит в текущих обстоятельствах.