— Зачем пленка? — после обеда настроение Семенова улучшилось, даже перестал коситься на меня.

— Для теплицы, мне тут столько семян заказали, боюсь, что без теплицы не обойтись.

На женщину средних лет, продававшую тыквы и кабачки, мы наткнулись в самом конце рынка. Это был джек-пот: у нее нашелся почти весь список требуемых семян. Жила она на самой окраине Гавриловского и уже собиралась уходить. Часы показывали половину пятого, через час начнет темнеть.

Ашот сам вызвался сбегать за бабой Нюрой, чтобы еще раз перекинуться словами с соплеменником. С забитым багажником мы все же разместились в машине.

Первая остановка была в Гавриловском — отдав остаток таблеток Нине, стал обладателем около двадцати пяти пакетиков с семенами. Пообещав привезти еще таблеток, распрощался. Нина обещала найти недостающие семена из моего списка, оставив листок бумаги у себя.

Бабу Нюру высадили у дома, пообещав вернуться завтра до обеда. Сумерки стремительно сгущались, мы проехали Лесхоз, въехали в Веретье, где навстречу попалась всего одна машина. Фары сзади я заметил на выезде из Веретье — интуиция говорила, что это наши недавние знакомые.

— Куда едешь? Нам налево, Олег! — проигнорировав окрик деда, поехал прямо. Проехав пару километров, наткнулся на еле видимый съезд вправо, крутанув руль, съехал и выключил мотор, погасив фары.

— Тихо, за нами хвост, — предупредил возмущение товарищей. Ждать пришлось недолго, секунд двадцать спустя мимо проскочила машина, задние фонари давали достаточно света, чтобы увидеть багровый оттенок вокруг них.

— Та самая Нива, — прошептал Ашот, словно боялся, что его услышат.

— Кажется, мы завели себе опасных и злопамятных врагов, — констатировал подполковник, — надо было их еще утром догнать и перебить.

— Могли нарваться сами. Есть у меня задумка. Цвет машины приметный, но об этом подумаем завтра. А сейчас, Олежка, вези меня к Тоньке, бабка-то твоя заждалась, наверное, с ума сходит от ревности, — засмеялся дед, разряжая обстановку.

Настоящая, а не календарная, весна пришла в третьей декаде марта: началась капель, и солнце все чаще появлялось в просветах мрачного свинцового неба. Свое обещание насчет антибиотиков для мужа бабы Нюры я сдержал, навестив ее на второй день. Увидев меня, старушка прослезилась: как призналась чуть позже, пока мы с Денисом пили чай, не верила, что вновь увидит нас.

Женская половина нашего поселения очень обрадовалась покупкам, особенно рады были мама и Наталья Ивановна. Бабушка больше любила животных, привезенных кур она разместила в одном из брошенных строителями контейнеров, использовавшемся как жилье для рабочих во время постройки дома. Самолично кормила кур, собирая для них остатки с нашего стола, сетуя, что злаков нет для пернатых. Пара мешков пшеницы в подвале имелась, но это был посевной фонд, если в дальнейшем будут проблемы с мукой.

Мужская половина меня возненавидела за покупку семян — мать гнала нас в лес добывать землю, чтобы вырастить рассаду. Надо было убрать снег, дойти до почвенного покрова, сгрести гниющие листья, чтобы добраться до земли. Но на этом наши страдания не заканчивались: добытую землю приходилось растирать через небольшое ситечко. Все одноразовые стаканчики, ранее выкинутые, вся остальная посуда, емкости разных размеров были заполнены землей. Мама вместе с Семеновой аккуратно высаживала семена, подписывала все эти горшочки, стаканчики и прочие емкости, расставляла по подоконникам. Но даже после этого процесс нашего сельскохозяйственного рабства продолжался — горшки и стаканчики приходилось периодически менять местами, мест на подоконнике не хватало.

Еще дважды мы съездили в Гавриловской и заехали в Спасск-Рязанский. Во вторую поездку удалось набрать целый салон машины солений, компотов и варенья. Сердюкова оба раза не видел, но с лейтенантом пересекся. С его слов, почти каждый день происходили перестрелки на разграничительной полосе между ними и Шершневской бригадой, и полковник чаще всего находился на линии огня.

Дед уезжал на пару дней в Брыкин Бор и вновь возвращался. Семенов неожиданно открыл в себе талант лесного бродяги — закинув ружье за спину, отправлялся исследовать окрестности. Он нашел лесную тропинку до довольно большого озера, местные называли его и Святым, и Татарским.

Каждый день, отмечая, что становится чуть теплее, с нетерпением ждал настоящих теплых дней, когда снег сойдет и можно будет приняться за работу. Планов было громадье — долгими вечерами, собравшись за большим столом после ужина, обсуждали предстоящее. С подачи мамы было решено построить теплицу, лето в этих краях довольно короткое, да и после ядерной войны неизвестно, как поведут себя времена года. Бабушка требовала постройки нормального курятника с выгулом для птиц. Но первоочередной задачей было строительство погреба, обустройство ледника. — Нет ничего важнее, чем запустить ветрогенератор. — горячо доказывал Ваня. — У нас появится электричество, половина проблем будет решена.

— Без света жить можно, а вот запасы протухнут, что делать будем? — горячился дед, отстаивая первоочередность постройки глубокого погреба.

— От пней надо очистить участок леса, что вы вырубили под огород. — напоминала Наталья Ивановна.

Девушки не сильно принимали участия в споре, и если спрашивали их мнение, просто соглашались со всеми. Только Аннабель открыто поддержала деда и маму, заявив, что свежие продукты спасут от многих заболеваний. С девушкой у нас стало что-то клеиться, со стороны нас даже можно было посчитать парой. Аннабель шла именно ко мне за советом и даже стирку моих вещей взяла на себя, отодвинув маму в сторону. Дальше дружеского отношения пока не заходило, но я все чаще ловил на себе заинтересованный взгляд девушки.