– Самооборона, зафиксированная высшим чином империи, то есть в данном случае мной, - сразу уточнил бэйпинь, продолжая пытливо изучать моё бесстрастное лицо, - не подлежит уголовной ответственности. То же самое происходит по отношению к собственному рабу. Если же раб был чужой, то выплачивается штраф, равный стоимости раба. Если вы вдруг… - тихо усмехнулся, - случайно убьете не знатного горожанина, то всё зависит от причины данного поступка. Если он вас оскорбил, причем не только словом, но и делом - вира в пользу императорской казны. Если причины не существовало и вы просто утоляли свою вдруг внезапно распоясавшуюся кровожадность - штраф увеличиваться втрое, в иных случаях впятеро. Если горожанин был ценным членом общества, чиновником или даже аристократом - следует тщательное разбирательство. Но обычно и они заканчиваются штрафами, только весьма крупными. Высшая мера в качестве наказания за убийство у нас применяется крайне редко.
– Подумал немного и добавил: - Но учитывайте, что это всё применимо по отношению именно к вам: женщине родовитой семьи. Раба казнят сразу, в редком случае отправят на рудники. Горожанина мужского пола может ждать физическая отработка на благо империи, в особых случаях - воинская повинность на границе, где у нас всегда не хватает бойцов. Аристократа, особенно родовитого - штраф, но случалось и официально объявленное осуждение императора, когда убитый был уважаемым и ценным членом общества. Я в полной мере ответил на ваш вопрос, госпожа Асимова?

Я аж сморгнула. На миг показалось, что общаюсь с системой!

Но нет, это был всё ещё полковник, который глядел на меня вроде бы с улыбкой, но в то же время чересчур пытливо.

– Да, спасибо, - кивнула скупо, когда справилась с волнением.
– Всё предельно понятно. Последний вопрос, хорошо?

– Спрашивайте.

– Если мне вдруг понравится чужой раб и хозяин откажется его продавать, - хмыкнула, вспомнив ту гадкую тетку.
– Но мне очень-очень понравится чужой раб. И я… Скажем, заберу его силой. И не отдам. Что полагается за это?

– Штраф в казну империи и возврат раба, если бывший хозяин сумеет доказать факт незаконного… хм, изъятия, - красиво выразился тигр, сумев, как и я, избежать слово “воровство”.
– Если не сумеет, то будет обязан выплатить штраф сам за то, что отнял время чиновника, которому поручили его дело. Однако учитывайте тот нюанс, что каждый ошейник обычно настраивается индивидуально и если вместе с рабом в ваши руки не попадет управляющий кристалл, то вы вряд ли сможете его снять. А при несанкционированном отдалении раба на критичное расстояние, которое обычно составляет порядка пяти километров, как, впрочем, и при попытке снятия без управляющего кристалла, срабатывает секретка - иногда вплоть до мгновенной смерти раба. Хотя обычно это сильная боль или удушение, которое вынуждает раба вернуться к хозяину любой ценой.

Какая гостеприимная страна! И обычаи такие… милосердные!

А господин Рой-нэ продолжал:

– Однако, если вам вдруг приглянется раб, отмеченный личной печатью главы великой семьи, то тут вас ждет разочарование - подобную печать может поставить и снять только глава. Либо его преемник. Ни сильные маги, ни артефакты на это неспособны. И на этом в том числе зиждется безопасность и благополучие великих семей и всей нашей империи.

– То есть вы такую печать на раба поставить не сможете?
– уточнила пытливо.

– Нет, - качнул головой тигр, даже не думая обижаться.
– Только глава рода, в чьем ведении находится… кхм, источник силы инферно.

О-о… Речь о трансгене? Как интересно! А как это…

Спросить не успела. Кирилл привлек моё внимание ментальным возгласом в чате и я повернула голову на подозрительно громко ликующих посетителей, чтобы понять причину.

В центр зала вышел отец.

Одетый в одни мешковатые брюки, уже без ошейника и поигрывающий выдающимися мускулами явно напоказ. Я понятия не имела, чем именно стимулировал его хозяин, заставляющий развлекать публику, но отец именно развлекал. Красиво вскидывал руки и вставал в эффектные позы, делал пробные замахи и душил невидимого врага сразу четырьмя руками, подначивал зрителей выйти против него и занимался самолюбованием.

Хозяин от него не отставал. Выкрикивал, скольких уже противников боец победил, скольких ещё победит, и вообще - чуть ли не под хохлому расписывал. Полковник тоже им заинтересовался, но почему-то был настроен гораздо скептичнее, произнеся вполголоса:

– Посредственность.

– Почему?
– не могла не спросить.

– Уже не молод и слишком массивен, - не стал молчать тигр.
– Плечи забиты, левая половина развита хуже правой, тренировки явно нерегулярны, как и сбалансированное питание. Даже мои подчиненные справятся с ним, несмотря на разницу в весе. А вы что думаете?

– Думаю, ты бахвалишься впустую, - громогласно заявил отец, который сумел услышать слова тигра и сейчас смотрел на него с откровенным презрением.
– Выходи, кисуля, покажи своей спутнице, что умеешь не только языком молоть.

После чего перевел откровенно злой взгляд на меня и время словно застыло.

Узнал. Точно видела - узнал.

Сама я в этот момент даже дышать перестала, увидев, как меняется выражение его глаз на прямо противоположное - радость, надежду, а затем почему-то страх, но всё это промелькнуло так быстро, что его новая язвительная подначка ворвалась в мой мозг раскаленной спицей:

– Впрочем, не утруждайся. Я сломаю тебя двумя пальцами, киса. Ещё девочка твоя расстроится… Бывай.

После чего преспокойно развернулся к нам спиной, выбирая себе в качестве новой жертвы бугая из ближайших к нему посетителей.

– Да, давненько меня так не унижали… - фыркнул тигр, но при этом даже и не подумал встать, чтобы доказать окружающим обратное. Чем весьма удивил. А затем заставил напрячься, вполголоса уточнив: - Кто он вам?

– Кто?
– переспросила, вскидывая напряженный взгляд на полковника.