Шрифт:
Вероника фыркнула. Закрытый аккаунт Корина не содержал ни одной записи, на аватарке светилась звезда в ночном небе — «Тоже мне завел Инстаграм».
— Общих знакомых не было, поэтому я решил пойти, так сказать, официальным путем, — развел руками Саша.
Действительно, что еще оставалось. Честно говоря, он удивил. Вероника думала, что может вызвать только хейт — ан нет, нашелся человек, который откровенно любовался не только телом, но и выходками, был в курсе всех скандалов…
«И не осуждал».
Разве так бывает? Следующие полчаса она тянула «Маргариту» маленькими глоточками, слушая Корина. Она совсем успокоилась, но еще не решила, как быть дальше. Саша сменил тактику. Это оказалось забавно. Ника с трудом сдерживала улыбку, наблюдая, как он пытается купить себе прощение. Варианты попадались заманчивые, например, ожерелье от Диор.
— У тебя часто такие срывы?
Он будто окаменел, лицо застыло, мышцы тела напряглись, но он ответил ровным голосом:
— Нечасто, нет.
— Тогда ладно, — она обняла его за талию и положила голову на плечо. — Но ожерелье ты мне купишь.
Он расхохотался с видимым облегчением.
— Будет тебе ожерелье, самое красивое.
Расслабился он не сразу. Вероника обнимала жениха и сама себе удивлялась. Почему она все время бежит? С чего вдруг такие острые реакции? Хорошие девочки, как Элла, в такой ситуации могут сломаться, но она же Осинина. Она прекрасно знает, в каком мире живет, знает, что дерьмо порой случается с нормальными людьми.
«Что уж говорить о таких, как я».
Это ведь даже насилием не назовешь. Она ведь сама попросила. Интересно почему? Захотела встретиться с собственным страхом? А зачем? Надо будет спросить у Эллиного психиатра. Ника ведь не по этой части, правда? Она — экстремал, влипает в другие истории, не любовного плана. Жених внимательно наблюдал за ней, ласково поглаживая лицо, шею, плечи.
— Тебе полегчало? — спросила Ника, продолжая прижиматься к нему всем телом.
— Дорогая, — он словно растаял, стал мягким и податливым, — ты за меня беспокоишься?
Она кивнула и улыбнулась чуть смущенной улыбкой. Зря она так: он человек, а не демон, который решил сожрать ее душу.
— Только не проси меня рассказать, ок? — взгляд снова стал настороженным, резким.
— Как хочешь. Я готова тебя выслушать, и, не беспокойся, имена и детали ваших игр меня не интересуют.
— Хорошо, договорились, — взгляд стал мягким и ласковым. — Я умею ценить такие вещи, спасибо, любимая.
И потом, когда они уже совсем помирились, сидели в обнимку порядком пьяными, наблюдая шоу, Корин вдруг спросил:
— А все-таки, куколка, почему ты так долго не брала трубку?
Вероника подняла расслабленный алкоголем взгляд и наткнулась на острое внимание. Опьянение исчезло сразу, будто она выбежала с танцпола в зимний лес.
— Так ты поэтому?
— Что поэтому? — резко спросил он.
— Ничего! — огрызнулась Ника. — Возьми и выясни, раз интересно.
— Хорошо, — он развел ладони и оттопырил нижнюю губу. — Если ты этого хочешь…
Она резко встала.
— Да делай что хочешь! Я пошла.
— Что такое? — засуетился Корин. — Я ведь просто спросил.
Ника не глядя взяла первую попавшуюся подушку и от души огрела ей жениха. Попала по выставленным вперед рукам, с реакцией у него проблем не было.
— Но дорогая…
Вероника с удивлением увидела, что он смеется. Конечно, подушка в девичьих руках — так себе оружие, сделать больно ей вряд ли получится, но «Лена никогда бы не решилась стукнуть отца…. Даже в шутку, тем более на публике». Ничего подобного в ее семье даже представить нельзя, а этому хоть бы что — сидит тут и смеется. «Он и правда не такой, как мой папа, он другой».
Она кинула в него подушкой, Саша поймал ее одной рукой.
— Я была в больнице у подруги. Проверь, там записывают посетителей.
Она повернулась и пошла, не слушая его уговоров.
Глава 21
Наутро — ну как «наутро», на ее утро, то есть где-то после обеда — доставили корзину красных роз и огромную коробку конфет ручной работы «Michel cluizil box of assorted treats». Вероника аж присвистнула, такие стоят не меньше пятисот баксов.
«Ничего себе!»
Среди цветов она обнаружила записку с одной-единственной фразой «Прости меня».
«Как мило».
Доставкой заинтересовался папочка, который засиделся за столом с Леной. Они пили чай и сплетничали, Вероника слышала их, потому что столовую отделял от холла только ряд ионических колонн. Вот и они услышали. А все эта дура восторженная! Охи и ахи новой домработницы разнеслись по всему дому. Она, видите ли, никогда не видела такого роскошного букета!
— Можешь взять себе.