Бассейн оказался заполнен вместо воды какой-то жирной зелёной жижей, в которой бултыхался какой-то сказочный зверь, чем-то отдалённо напоминающий бегемота, и нагло ухмылялся Славе.

Сладостная истома вновь прокатилась по его телу, и в глазах запрыгали чертовские огоньки, скорее даже искорки. Где-то очень далеко, в глубинах своего подсознания, он понял, что покидает эту планету... А добрый шмель все ещё кружил в этих самых глубинах, унося Славину душу в мир потусторонних грёз. И ему было уже всё равно, что рвотная масса, выте­кая изо рта, проливается широким потоком на его подбородок, и из левого уха струйкой тычет кровь, и, смешиваясь на полу с фекалиями и семенной жидкостью, образовывает на белом кафеле замысловатый натюрморт. В который и рухнуло в какой-то момент обмякшее тело Славы Бакланова. Где его и застали подъехавшие позднее специалисты из МВД, констатиро­вавшие и зафиксировавшие смерть от передозировки наркотиков…

В самый разгар составления протокола, как раз, когда начали допрашивать абсолютно деморализованную Танечку, дом загорелся сразу с нескольких сторон. Постороннему наблюдателю, если он был, показалось бы, что сте­ны облиты бензином, и к ним одновременно с нескольких сторон поднесли спички... Настолько пламя быстро охватило данное строение, что все лю­ди, в тот момент находившиеся внутри думали лишь о том, как спасти свою шкуру, а вовсе не улики и вещественные доказательства. Так что те­ло Великого Славы осталось внутри, в самом центре пожарища. И когда пожар был потушен, к удивлению, всех, так и не было найдено...

Хотя, с другой стороны, может быть и не так удивительно, потому что где- то на двадцатой минуте пожара, пламя подобралось к подвалу, где были складированы боеприпасы. В том числе несколько килограммов тротила. Если к этому добавить десять баллонов с газом, до которых огонь и взрыв­ная волна добрались чуточку позже, то становится совершенно очевидно, что когда пожар закончился, то трудно было найти не только тело Баклана, а и вообще чего-либо. Ну, кроме, конечно, обломков, осколков, угольков и прочих неприятно пахнущих фрагментов чего бы то ни было...

Если бы мы ещё немного задержались на сцене трагического пожарища, то непременно застали бы здесь наших остальных героев, а именно Макара Александровича и Николая Николаевича и подслушали бы мне не до конца понятный, но, все равно весьма забавный диалог между ними.

– ... Ты убил его! Зачем ты убил его?

– Я убил бандита.

– Нет, ты убил друга. Пусть даже и бандита!

– Да! Я убил друга! Если бы ты сейчас не потерял «друга», то очень ско­ро я бы хоронил своего друга. Я имею в виду тебя. Тебе срочно надо убираться из Москвы, иначе тебя накроют и бандиты, и милиция.

– А от Баклана нельзя было убраться?

– Ты слишком взволнован, и забываешь, что он хорошо знал всех твоих родственников...

Неподалёку от выполняющих свою работу сотрудников соответствующих служб, стоят Макар Коновалов и Николай Николаев и молча наблюдают за происходящим. Они дождались, когда труп увезли, и приступили к скрупулёзному осмотру места преступления...

Из милицейского протокола: «10 марта 2000 года около 7 часов утра на территории Ботанического сада был умышленно лишён жизни гр-н С.К. путём нанесения ему ударов ножом в область живота и шеи, причинения колото-резаной раны на передней брюшной стенке с повреждением сер­дечной сумки и сердца, колото-резаного ранения левой боковой поверхно­сти шеи с пересечением левой подчелюстной и левой околопозвоночной артерии, что вызвало шок, кровопотерю и смерть потерпевшего».

Яркое весеннее солнце искрилось бликами на тающем снегу. Птицы на деревьях заливались заковыристыми трелями в предвкушение тепла. Всё это совершенно не вязалось с мрачной картиной кровавого преступления, произошедшего здесь на рассвете.

После недавних трагических событий Макар так и не сумел до конца оклематься и прийти в норму. Он замкнут, молчалив и меланхоличен.

Николай, наоборот, возбуждён, даже перевозбуждён. Глаза Музыканта пылают адским огнём на багровом от переполнившего его гнева, лице.

– Это был мой лучший друг... Мы с ним вместе служили в охране ещё сто лет назад... За что? ... У него осталось двое детей... Кто теперь их прокормит, окружит отцовской заботой?? КТО?? Какая сволочь сде­лала это??? Зачем?

Коля мерил шагами поляну вдоль и поперёк, оставляя на весеннем снегу большие мокрые отпечатки своих ботинок. В отличие от его следов, сле­дов преступника было очень мало.

– Макар! Это просто Тарзан какой-то. У меня такое впечатление, что он прибежал сюда по деревьям, сделал своё грязное дело и убежал опять-таки не по земле.

Макар тупо смотрел на своего друга, думая, вероятно, о чем-то своём в этот момент. Было заметно, что происходящее его мало трогает, в смысле так, чтобы до глубины души... Генерал вот уже в который раз выдержал бесконечную паузу и, наконец, задумчиво произнёс: