В сборник включены избранные эссе и публицистические очерки китайского лингвиста, палеографа, индолога Цзи Сяньлиня. Расположенные в основном в хронологическом порядке, они охватывают практически весь XX век и отражают как значимые политические события, происходившие в Китае и мире в эпоху великих потрясений, так и процесс становления самого автора как ученого и литератора. Цзи Сяньлинь затрагивает широкий круг вопросов, связанных с китайской и западной литературой, теоретическими и практическими аспектами перевода, сравнительным литературоведением и влиянием культуры Запада на литературную традицию Китая. Сборник адресован всем, кто интересуется историей китайской литературы и различными сторонами изучения языка – от древних канонов до разговорной речи и переводческой деятельности.
В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Предисловие
Господин Цзи Сяньлинь (другие имена: Сибу, Цицзан) – востоковед, лингвист, литературовед, синолог, буддолог, историк, педагог и общественный деятель – широко известен как на своей родине, в Китае, так и за рубежом. Он родился 6 августа 1911 года в крестьянской семье в деревне Гуаньчжуан поселка Канчжуанчжэнь уезда Цинпин провинции Шаньдун (ныне городской уезд Линьцин). Прожив долгую жизнь, он скончался 11 июля 2009 года в Пекине в возрасте 98 лет.
Цзи Сяньлинь свободно владел английским и немецким, читал на русском и французском, санскрите и пали. Предметом его научного интереса были буддизм и буддийская философия, китайская литература и сравнительное литературоведение, а также теория литературы. Кроме того, Цзи Сяньлинь был одним из немногих ученых, кто изучал исчезнувший тохарский язык.
Благодаря усердию и самоотверженному труду Цзи Сяньлиня на китайский язык было переведено множество произведений классической мировой литературы, в том числе древнеиндийская эпическая поэма «Шакунтала». Также он является автором статей, эссе, художественной прозы, публицистических очерков и даже стихов. Богатое литературное наследие, которое Цзи Сяньлинь оставил потомкам, полностью подтверждает его статус светила китайской науки, национального достояния Китая. Всегда с неизменным мастерством используя возможности родного языка, Цзи Сяньлинь умел создавать искренние и яркие образы, свободно и естественно выражал свои чувства, благодаря чему смог завоевать горячую любовь множества читателей.
«Сборник материалов китайской науки» («Чжунхуа госюэ даси»), выпущенный издательством университета Цинхуа, рассчитан на широкий круг читателей. В него вошли произведения многих авторов – блестящих ученых и литераторов, среди которых по праву находятся и работы Цзи Сяньлиня. Составитель сборника господин Ван Пэйфань включил его произведения в первый том, тем самым отдав должное не только огромным научным заслугам ученого, но и его исключительным нравственным качествам, благодаря которым господин Цзи Сяньлинь приобрел авторитет в обществе.
Состав статей, вошедших в этот сборник, был утвержден не сразу, однако с помощью и деятельным участием господина Шао Яньчана из издательства университета Цинхуа книга обрела цельность и особую выразительность. Мы усердно трудились целый год, и результат наших трудов у вас в руках! Господина Цзи Сяньлиня нет с нами уже шесть лет, и этот новенький сборник, приятно пахнущий типографской краской, – наше воспоминание о нем и утешение. Мы подошли к работе над этой книгой со всем возможным тщанием, но из-за ограниченности во времени и знаниях не смогли избежать некоторых недочетов, поэтому готовы к критике и исправлениям.
И моря книг мне мало
Десять лет учебы в Германии и тохарский язык
Бывает, я задумываюсь о том, как часто на человеческую жизнь влияет случай. Невозможно ни разу на своем веку не столкнуться с ним: иногда он приносит людям беды, но порой дарит и счастье.
Я начал изучать тохарский язык потому, что так распорядился случай.
По правде сказать, до приезда в Германию я не знал ни о каком тохарском языке. Да и в Гёттингене мне было невдомек, что в одном со мной городе живет известный немецкий исследователь, овладевший тохарской письменностью – господин Эмиль Зиг [1] . Моя учебная нагрузка в то время была довольно серьезной: на трех факультетах я выбрал столько занятий, учил столько языков одновременно, что еще и тохарский просто бы не потянул. Я себя знаю – порой мне не хватает чувства меры. Нельзя сказать, что у меня совсем нет способностей к языкам, но я точно не гений. Взять на себя такую ответственность было трудно еще и потому, что здесь, за рубежом, я олицетворял собой весь Китай. Дурно учиться, быть легкомысленным, плохо показать себя и тем самым опозорить родную страну – недопустимо! Поэтому я решил сосредоточиться на тех занятиях, что уже выбрал, и не браться за большее. Да, именно так я тогда и думал.
1
Эмиль Зиг (1866–1951) – немецкий лингвист-востоковед, совместно с Вильгельмом Зиглингом (1880–1946) занимался расшифровкой тохарской письменности; первые результаты исследования были опубликованы в 1908 году. – Здесь и далее, если не указано иное, примечания редактора.
Началась Вторая мировая война, и Эрнста Вальдшмидта [2] призвали в армию, а его место занял Эмиль Зиг. Пожилой профессор (кажется, ему тогда было уже за семьдесят), решил непременно передать мне свои знания в области тохарского языка. Его абсолютно не заботили тяготы учения. И для меня было совершенно удивительным, что человек в столь почтенном возрасте предпочитает работать в университете, а не оставаться дома. Он сознательно выбрал этот нелегкий путь. Вероятно, чувство долга перед обществом и искренняя и глубокая преданность тем редким научным дисциплинам, изучению которых он посвятил долгие годы, обусловила этот выбор – старый профессор решил передать мне, юноше из чужой страны, весь накопленный опыт, чтобы семена индологии и тохароведения проросли и на китайской земле. Замечу, однако, что некоторые представители радикально-левого движения видели в этом желании злой умысел. В хрониках китайского буддизма есть немало любопытных историй об учениках и наставниках, о секретных знаниях, передававшихся под покровом ночи, о ревности менее любимых учеников… Тогда я ни с чем подобным не сталкивался, возможно просто времена изменились. А вот в совсем недалеком прошлом мне довелось оказаться в похожих обстоятельствах, но рассказывать об этом долго, так что я не стану вдаваться в детали.
2
Эрнст Вальдшмидт (1897–1985) – выдающийся немецкий ученый-индолог.
Словом, профессор Зиг предложил мне взяться за изучение тохарского языка. Вернее, он сообщил о своих намерениях и тут же, не дав опомниться и не спросив, что я по этому поводу думаю, назначил время занятий. Это было очень трогательно, и мне не оставалось ничего другого, как с благодарностью согласиться. Я решил приступить к новому делу ответственно и следовать за своим учителем.
Многие ученые с мировым именем мечтали приехать в Гёттинген, чтобы изучать тохарский язык под руководством Эмиля Зига, для любого исследователя в этой области подобная возможность была бы настоящим счастьем. Скольким людям такой шанс не выпал и уже не выпадет никогда! Я отлично понимал, что мое положение избранного могло вызвать зависть многих, но и отказ от обучения мне было нечем оправдать. Как раз в то время, когда началось мое обучение у профессора Зига, в университет приехал бельгиец Вальтер Куврёр [3] . Он был специалистом по хеттскому языку и также рассчитывал попасть на курс тохарского. С его появлением в университете сформировалась группа, состояла она всего из двух студентов – меня и Куврёра, и мы были иностранцами, изучающими дисциплину, которой даже нет в расписании. Что тут сказать – довольно необычная по тем временам ситуация.
3
Вальтер Куврёр (1914–1996) – бельгийский филолог и фламандский политик.
Такое более чем скромное количество слушателей вовсе не стало для Эмиля Зига поводом работать недобросовестно. Несколько раз в неделю он исправно приходил на занятия, причем путь был неблизкий – жил профессор в восточной части города, а идти приходилось в корпус Гаусса – Вебера. Несмотря на почтенный возраст, этот благообразный старик был бодр, держался прямо, не использовал трость и не носил очков. Детей у него не было, так что сопровождать его было некому, но университет не считал своим долгом уделять этому особое внимание. Прагматичное западное общество часто забывает об уважении к старости; ценность человека определяется его способностью приносить пользу, и без этой способности она сходит на нет. Такое отношение вовсе не считается зазорным, вот и профессор Зиг не относился к своему положению как к чему-то необычному.